И все-таки начинаю...
НАЗВАНИЕ: Принцесса Маша (название, возможно, позднее сменится, но скорее всего, на что-нибудь столь же незамысловатое)
АВТОР: Анор
ЖАНРЫ: Джен, приключенческое фэнтези
РЕЙТИНГ: G
ДИСКЛЕЙМЕР: текст в целом является оригинальным произведением, при этом некоторые персонажи, реалии и отдельные сюжетные ходы могут в большей или меньшей степени напоминать таковые из "Клуба Винкс" и других историй про волшебные приключения и путешествия в фентези-миры; следует воспринимать это как литературную игру и вольную фантазию на тему.
СОДЕРЖАНИЕ: Маша Данделина - самая обыкновенная школьница, которая больше всего мечтает стать какой-нибудь необыкновенной, и непременно самой лучшей - хоть в чем-нибудь. Но почему-то никак не складывается. Однажды Маше выпадает шанс волшебным образом преобразить свою жизнь. Вот только чем аукнется бездумное пользование магией, а главное - тот ли вообще путь к своей мечте Маша выбрала?
СТАТУС: в процессе написания
ОТ АВТОРА: Вдохновлено идеей Владлены:
Владлена написал(а):Полное АУ к миру и легенде, но, желательно, с сохраненной вхарактерностью героинь.
Обычная земная школьница мечтает стать особенной и самой лучшей, но при этом ничего для этого то ли не умеет, то ли не хочет делать, а только живет наполовину в собственных грезах, где все всегда происходит так, как ей того хотелось бы. Но отрешиться полностью от реальности все равно не выходит - девушка жаждет воплотить все в жизнь. И вот, сила ее желания оказывается настолько огромной, что к героине являетсянет, не Кьюбей из "Мадоки"пятерка фей, направленных мирозданием, чтобы помочь в его осуществлении. Сначала Солнечная фея, выслушав героиню, делает ее самой популярной девушкой в школе, но через какое-то время та начинает тихонько с ума сходить что от толп припевал, никто из которых ей не настоящий друг, что от необходимости все время убивать на то, чтобы наводить красоту-соблюдать диеты-вставать каждое утро на два часа раньше, спросонья пытаясь сообразить, подходит ли розовая юбочка к салатовому топику или надевала ли уже какие-то очередные туфли на неделе, потому что если надеть те же самые подряд - вся школа именно об этом будет судачить. В итоге героиня решает, что такая жизнь не для нее. Потом Цветочная фея наделяет ее даром обращаться с растениями, возле дома вырастает удивительной красоты сад... но через недельку поливок-прополок-копаний-сажаний героиня теряет к этому интерес. Аналогично развиваются и заканчиваются попытки с наделением музыкальным талантом и певческим голосом, спортивными данными и возможность стать лучшей ученицей в школе: все в итоге либо оборачивается не самой приятной стороной, либо стоит слишком большого, с точки зрения героини, труда. В итоге попытки всех пяти фей оказываются неудачными, а желание так и не исполненным. Тогда они объединяют силы, а героиня, припомнив свои фантазии, загадывает стать сильнейшей среди них феей, а заодно принцессой какого-нибудь волшебного мира, решив, что уж тогда-то, что бы она ни делала, все будет особенным и самым лучшим. Желание исполняется, но создает такой перекос вселенского равновесия, что во всех мирах начинает твориться настоящая чертовщина.
В финале героиня помогает феям справиться с последствиями, а потом отказывается от волшебных даров, опасаясь, как бы не случилось еще каких-нибудь побочных эффектов. Из-за случившейся "петли реальностей" она впоследствии считает все произошедшее своим сном, но с того дня решает стать либо художницей, либо дизайнером, чтобы воплощать "внутреннюю сказку" в жизнь самостоятельно, начав с зарисовок увиденных миров и/или своих волшебных подруг из сна.
При этом следование заявке достаточно вольное, сюжетный план в значительной степени обработан напильником, а соответствующие персонажи скорее проходят по графе "чем-то смахивают на...", чем действительно демонстрируют портретное сходство (и вообще, до второй части хоть в чем-то знакомых персонажей и реалий, собственно, и не будет).
ЧАСТЬ 1: ЧУДЕСА ПО ЗАКАЗУ
ГЛАВА 1. Маша и Мари.
Под утро Маше приснилось, что она принцесса.
Начался, правда, сон вовсе не с этого. Она просто шла вдоль живой изгороди без конца и начала, глядела на цветы на клумбах и не задумывалась, где она, как сюда попала, куда идет и зачем. Во сне так обычно и бывает.
А потом мимо пробежал Пашка Земцов из параллельного класса, показал на Машу пальцем и, как всегда по-дурацки, захохотал:
- А рыжих принцесс не бывает!
- Почему это не бывает? – возмутилась Маша и только тут и поняла, что сад этот – дворцовый, похожий на тот, что был в мультфильме про наследницу Романовых, который она смотрела в воскресенье вместе с Иринкой. И что она действительно принцесса.
- Не бывает, не бывает! – дразнился Земцов. – Рыжая, рыжая!
С последним было действительно не поспорить. Но вот предыдущая фраза Машу задела.
- Очень даже бывает, сейчас увидишь! – она повернулась к клумбе с засохшими розами, махнула рукой и приказала: - Цветы, цветите!
Это тоже должно было быть как в мультфильме – правда, другом, какой с подругами не посмотришь и даже не расскажешь о том, что его смотрела. В четырнадцать лет (а тем более, вот-вот стукнет пятнадцать) как-то даже неприлично глядеть мультики про разноцветных мишек с сердечками на животиках…
- Видал? Я сказала – и они расцвели! – победно заявила Маша. – Значит, я настоящая принцесса!
Земцову ничего не оставалось, кроме как упасть к ее ногам и попросить прощения.
Увы, краткий миг торжества был загублен пиликанием зовущего «смелее в бой» будильника. Новогодний подарок от бабушки, электронные часы с возможностью выбирать сигналом для будильника одну из восьми классических мелодий, позволяли их регулярно менять – видимо, предполагалось, что так у человека не будет ассоциироваться с утренним «о, господи, опять не удалось выспаться!» какая-то одна конкретная мелодия, которую он в результате навечно возненавидит. Конечно, в нынешний век высоких технологий, когда можно легко завести будильник на мобильном телефоне и установить сигналом любую скачанную для этой цели песню, покупать для этой цели какие-то специальные часы вовсе не обязательно… Но стукать, не открывая глаз, по кнопке Маше было проще, чем искать на ощупь трубку – так что подарок пришелся кстати.
Выключив противную пиликалку и пробурчав что-то невнятное, Маша села на кровати, смахнула со лба закрывшие глаза длинные волосы и некстати подумала, что будь она настоящей принцессой, приказала бы ни в коем случае себя не будить раньше одиннадцати.
Не счесть книг и фильмов, которые начинаются с утреннего подъема. Маша сама могла бы навскидку легко вспомнить пару-тройку таких сцен в первых сериях любимых мультсериалов. С одной стороны, так легче всего неспешно окунуться в действие вместе с героем, а с другой, приключения никогда не начинаются в разгар трудового дня. Нет, конечно, по сюжету какие-нибудь бандиты, шпионы или монстры из другого измерения могут нагрянуть к герою в обеденный перерыв, когда солнце уже высоко, или вечером, когда пора бы уже ложиться – но этому часто предшествуют какие-то первые признаки чего-то странного, призванные подготовить ко встрече с неожиданным если не героя, то хотя бы зрителя. Необычный день необычен с самого утра, хоть это и не всегда сразу заметно.
И рассчитывать на то, что вот в этот вот день вдруг случится что-то неожиданное, разумеется, не приходилось. Для Марии Данделиной, одной из девяти сотен учащихся Восьмой «ломоносовской» гимназии, начиналось самое обычное утро самого обычного вторника, кроме как мелодией на будильнике, ничем от других не отличающегося. Умыться, привести себя в порядок, натянуть джинсы и футболку (тихо порадовавшись, что инициатива ввести в гимназии форму так и осталась инициативой), собрать портфель (можно, конечно, было сделать это с вечера, как всегда предлагает мама – но ведь неохота…), лениво пожевать оставленную на завтрак яичницу, погладить на прощание вышедшего в коридор и почему-то чем-то встревоженного кота – и на выход.
«Восьмерка» находилась недалеко от Машиного дома, так что с выходом можно было при желании тянуть почти до последнего, благо, родители уходят на работу раньше, и дергать никто не будет. Пятнадцать минут пешком, десять бегом (можно было бы и быстрее, но ожидание на светофорах никто не отменял) и шесть – если разориться на то, чтобы проехать одну остановку на трамвае. Маше каждый месяц покупали ученический проездной, так что вопрос экономии перед ней в любом случае не стоял.
На часах было семнадцать минут девятого, когда Маша закрыла за собой тяжелую дверь подъезда и на секунду замерла на крыльце, ежась от холодного ветра. В одной старой английской поговорке было сказано, что месяц март приходит свирепым, как лев, а уходит смирным, как овечка. Маша даже читала в детстве сказку о том, как Март-лев потерял овечью шкуру и поэтому не мог уйти, и двое ребят помогали ему обнаружить пропажу – не из альтруизма, правда, а потому, что в апреле у них были дни рождения, и детишки боялись, что останутся без праздника, и им не подарят велосипеды. Но Маша, конечно же, ничего такого не боялась, поскольку в подобные сказки не верила, и сейчас мысль о том, что апрель вместе с ее собственным днем рождения никогда не настанет, раз не лучшая погода стоит, ее разве что позабавила.
Что не было забавным, так это то, что накинула она по привычке тонкую ветровку – вчера и позавчера-то было не особо холодно, хоть и март – и, выйдя на улицу, поняла, что оделась не по погоде. Маша подумала было подняться назад и переодеться, но часы тикали, до первого урока оставалось двенадцать минут, так что девочка решила убить одним выстрелом двух зайцев – и припустила по улице бегом. Как оказалось, правильно сделала, поскольку на перекрестке аккурат между ближайшей остановкой и школой столкнулись три машины, перегородили рельсы, и трамваи встали. В школьную калитку она вбежала за две минуты до звонка и, как ни запыхалась, из раздевалки на второй этаж, в кабинет математики кинулась тоже бегом. На геометрию так и так лучше не опаздывать, ну а поскольку учительница, которая вела у них алгебру с геометрией, была заодно и классным руководителем, избегать опозданий лучше вдвойне.
Иринка, конечно же, пришла задолго до звонка – не в пример Маше, хоть и живет далеко – и сняла с парты и поставила на место и свой стул, и ее, сэкономив соседке несколько секунд, когда та вбежала в класс, плюхнулась на свое место и принялась быстро доставать из портфеля тетрадь с учебником. Маша еле успела пробежаться глазами по доказательству заданной на дом теоремы, чтобы освежить в памяти, когда прозвонил звонок, и класс поднялся с мест, ожидая от Валерии Владиславовны привычного «Здравствуйте. Садитесь». Самый обычный школьный день, теперь уже официально, начался.
Маша и не подозревала, что некто, пока что невидимый, с самого утра, а точнее, еще со вчерашнего дня, внимательно за ней наблюдает.
- Данделина!
- А? – Маша вздрогнула и повернулась к учительнице. – Что?
- К доске, «что»!
С кабинетом математики «А» классу, конечно, повезло. У занимающихся по соседству «бэшек» в распоряжении был только висящий над доской портрет Ломоносова, который мог во время уроков оказать разве что моральную поддержку своим начертанным рядом изречением «Математику уже затем учить надо, что она ум в порядок приводит». То ли дело здесь, где по стенам были развешаны плакаты – таблица квадратов двузначных чисел, самые востребованные формулы (включая формулу Герона, в название которой некий юморист втиснул маркером от руки букву «и»)… Во время самостоятельных и контрольных работ все учебники и тетради со стола убирались, но запретить ученикам списывать со стенок, естественно, было невозможно, так что плакаты подчас очень выручали. Вот только не очень-то отдельные формулы могли помочь, когда, просидев пол-урока где-то далеко-далеко в собственных мечтах, ты не вполне понимаешь, что, собственно, делать-то надо.
Очень-очень тихо вздохнув, Маша поплелась к доске.
- Попала ты, Данделина, - сочувственно прошептала сзади Анька Петрова.
Данделина – не самая, скажем прямо, распространенная фамилия, но и не сказать, чтобы уникальная: в интернете можно, постаравшись, найти несколько человек с такой фамилией в разных городах. Насчет ее происхождения версий было несколько. Машина прабабушка, потратившая в свое время немало сил на то, чтобы вычертить насколько возможно широкое и глубокое генеалогическое древо семьи, перелопатила массу источников – и рассказывала, что, мол, был в восемнадцатом веке некий граф Данделен, француз, поступивший на службу к Петру Великому – а потомки его, обрусев, стали Данделиными. Насчет дальнейшей судьбы дворянского рода, правда, ясности не было: то ли кого-то из них за какие-то прегрешения лишили титула еще при Екатерине, то ли графья канули в лету уже в двадцатом веке – вместе с империей. Была и другая версия – ее придерживалась мама Маши, которой все эти попытки вывести семейные корни к дворянам и рыцарям были совершенно неинтересны: что Данделин – это просто Данелин, в фамилии которого когда-то давно неизвестный чиновник сделал описку. Но самой Маше версия насчет графа Данделена, конечно, нравилась больше, поскольку позволяла выделиться из массы сверстников, хотя бы в собственных глазах, хотя бы, в общем-то, воображаемым, благородным происхождением. Раз уж больше выделяться особо нечем…
- Ну что, Данделина? – напомнила о себе и об уроке Валерия Владиславовна, и Маша вздохнула еще раз – теперь уже с досады на саму себя, умудрившуюся, даже стоя у доски, опять задуматься о чем-то не о том. Еще раз перечитав условие задачи, она уставилась на пустую часть доски в размышлениях.
Учительница, правда, не собиралась, похоже, давать ей на них время.
- Все с тобой ясно. Са…
- Нет-нет! – быстро заговорила Маша. – Я сейчас вспомню! Сейчас соображу… - она принялась судорожно причерчивать к трапеции на доске вспомогательный треугольник, пытаясь сымпровизировать решение.
В начале учебного года в школе с большой помпой открыли «Прикладную Информатико-Экономическую Секцию», в которой группу занимающихся по усиленной программе учеников выводили, как это описала в своей пафосной речи директриса, «на прямую мощеную дорогу в лучшие вузы города и страны». К информатике, экономике и прочей математике у Маши особой страсти не было, но сама идея учиться в особой группе и попасть потом в какой-нибудь лучший вуз пришлась ей по душе. Только как-то не срослось, увы: поучилась немного, да и забросила после третьего занятия. Но пару полезных вещей Маша из секции, с самого первого занятия, все-таки вынесла: что если не помнишь какую-то формулу, ее можно, потыкавшись, вывести самостоятельно, а если не знаешь точно решения задачи, то нужно искать и высчитывать хоть что-нибудь, а там, глядишь, и сообразишь в процессе. И, верная этому принципу, она сейчас принялась, просто чтоб не стоять столбом у доски, доказывать равенство углов и подобие двух начерченных ею треугольников в надежде, что это каким-нибудь образом выведет ее на правильный путь. Будь до конца урока не двадцать минут, а поменьше, можно было бы постараться даже протянуть до звонка и в перемену быстро пролистать учебник перед вторым уроком…
Но увы.
- Извините, - грустно сказала Маша, отступая на шаг от доски и оборачиваясь к Валерии Владиславовне. – Я не знаю, как дальше решать.
Обидно будет схлопотать двойку… но, к сожалению, есть за что. Валерия Владиславовна Ветошина (сокращенно прозванная учениками «ВВВ», а отдельными шутниками – «ВВВ.математика.ру») не была каким-то безумным фанатиком своего предмета, за мелкие ошибки оценку особо не срезала, и, зная о не слишком-то большой любви этой своей ученицы что к алгебре, что к геометрии, особо Машу вопросами на уроках не изводила. Но при этом логично предполагалось, что та, в свою очередь, не будет сдавать пустых листков на самостоятельных работах и сможет ответить хоть что-то внятное в те немногочисленные разы, когда ее все-таки вызовут к доске. А теперь… Маша уже начала прикидывать, как будет оправдываться дома по поводу испорченного табеля. Ничего кроме «ну вот так получилось» в голову не лезло.
- Маша, вот скажи мне, - спросила Валерия Владиславовна, - о чем ты вообще думаешь, когда на уроках сидишь?
- Я… Я не знаю.
- В общем, так, Маша, - подытожила учительница, - садись пока и слушай. И имей в виду: чтобы слов «я не знаю» я от тебя на своих уроках больше не слышала! Островская, к доске.
Маша еще шла назад, отряхивая друг о друга перепачканные в мелу руки, а Иринка уже выпорхнула из-за парты и принялась быстро-быстро строчить на пустой части доски собственное решение.
Ирину Островскую – Машину лучшую подругу и соседку по парте – можно было смело назвать «человек-оркестр». В переносном смысле, конечно. Хотя и в прямом отчасти тоже, поскольку она играла на флейте – а еще и на танцы ходила, испанские, самое то для этой высокой черноволосой, чуточку смуглой девушки, и в той самой ПИЭС занималась, и школу на всех подряд олимпиадах, от биологии до истории, с переменным успехом представляла… Раз за разом аплодируя на линейках, когда Ирину поздравляли с получением какой-нибудь очередной грамоты, Маша не уставала завидовать ее энергии. А еще – задумываться о том, что грамоты и призовые места – это, конечно, замечательно, и аплодисменты соучеников – тоже, но если каждое воскресенье вставать не тогда, когда хочется, а бежать с утра пораньше в другую школу писать очередной тест, то точно никаких сил от недосыпа хватать не будет, а если каждый будний день оставаться на лишний час после уроков, то когда же по основной-то программе домашние задания делать…
С задачей на доске Ирина совладала за три минуты. Еще пятнадцать ушло на объяснение новой теоремы, которую Маша на этот раз все-таки мимо ушей не пропустила. А потом класс начал уже беспокойно возиться в ожидании перемены, и учительница в конце концов распустила их, не дожидаясь звонка. Все равно перемена короткая, а впереди еще и второй урок. Иринка убежала из класса вслед за Валерией Владиславовной, что-то у нее выспрашивая, а Маша, быстро перечитав тему, задачу по которой только что не осилила, и решив, что вроде все поняла, от нечего делать взяла карандаш и немного «подправила» иллюстрацию в учебнике. Картинка изображала Винни-Пуха с указкой в руках и Пятачка, внимательно глядящего на доску; Маша аккуратно вывела на доске «ШБ МНК», а к Винни-Пуху подрисовала комиксовый «баллон» со словами: «Видите эту букву?»
- Данделина, ты варвар, - раздался над ухом Анькин голос. – Книжку портишь…
- Она ж не библиотечная, а моя собственная, - возразила Маша. - Хочу и рисую.
- Все равно варвар, - не согласилась Аня. – Мало ли, вдруг ты отучишься и решишь отдать учебник подрастающему поколению. А там они увидят… это.
- Подрастающее поколение будет мне благодарно за то, что я немножко разнообразила скучную геометрию, - хмыкнула Маша.
- Не, не будет. Потому что, - Аня усмехнулась, - рисунок не закончен. Тут явно не хватает огромных очков на Пятачке!
- Точно!
Несколькими быстрыми росчерками Маша дорисовала Пятачку очки. Обе девочки переглянулись и дружно фыркнули.
- Раз уж мы взялись заботиться о подрастающем поколении, одной карикатурки будет недостаточно, - решила Маша и, склонившись над учебником, принялась рисовать на полях в правом нижнем углу мини-мультик – кадр за кадром, начиная от последней страницы к более ранним, так, чтобы если взять страницы за уголок и постепенно отпускать, получилась иллюзия движения.
- Нет, Данделина, ты точно варвар, - констатировала Аня, глядя, как на страницах учебника маленький бык из палочек поднимает на рога маленького человечка из палочек. – Как можно будет такое давать детям, тут же рейтинг «восемнадцать-плюс» за жестокость…
- А когда тебя на сцене из ведра окатывают, а ты орешь на весь театр: «А-а-а, ты убила меня, противная девчонка!» - это, считается, для детей?
С Аней Петровой Маша не то, чтобы дружила, но ходила в хороших знакомых еще с воскресной школы. Там Аня как-то раз всех повеселила, когда на вопрос учительницы «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» ответила «голливудской злодейкой», после чего последовала десятиминутная лекция о том, что быть злодеями плохо, что, впрочем, на Анькины пристрастия не повлияло. Позднее они с Машей периодически спорили, правда, применительно не к кино, а главным образом к мультфильмам, что лучше: быть героями или злодеями. Как правило, спор вырождался в неразрешимое противоречие Машиного «Быть прекрасной принцессой – это так мило» и Аниного «Быть злой ведьмой – это так прикольно». Мечты о Голливуде та так и не оставила, а пока что играла по вечерам в детском театре сказочных героинь, как плохих, так и хороших.
- Кстати, Данделина, мне кто-то еще неделю назад мой портрет нарисовать обещал. Кто бы это мог быть?
- Сама ж говорила, что у меня на рисунках не люди получаются, а торшеры на ножках, - проворчала Маша.
- Ну и что? – не смутилась Аня. – Все равно прикольно! Только знаешь что? Ты меня с повязкой на глазу нарисуй. И обязательно с косами до пояса.
- Вот отрастишь до пояса, тогда и нарисую.
- Вот еще. А потом буду Василису Микулишну играть, так опять их стричь? Если тебе так нужна такая натура, так давай я лучше из театра парик стяну…
- Да не надо, - отмахнулась Маша. С ее манерой рисования, что с натурой что без натуры – разницы особо не было.
Разговор прервал звонок. В принципе, еще полминутки можно было поболтать, учительница же вернется не мгновенно – но обе все равно предпочли уже сразу раскрыть учебники и сделать вид, что усердно штудируют материал.
В книгах, кино и мультфильмах, посвященных жизни школьников, как ни странно это может прозвучать, зачастую почти и не показывается школьная жизнь. Большинство значимых событий происходят уже после уроков – потому что перемены коротки, а собственно учебные часы далеко не всегда хоть сколь-нибудь для зрителя интересны. Все предсказуемо, все практически исчерпывающе описывается сухими строчками расписания: «9:15 – 9:55 – геометрия», «10:10 – 10:50 – английский язык», «11:05 – 11:45 – русский язык» и так далее. Всего шесть уроков, за которые не произойдет ничего нового или интересного. Пять донельзя банальных часов совершенно обычного дня из жизни ничем не выдающейся девочки.
- Маша! – позвала мама с кухни. Видимо, громко, поскольку ее голос не только проник через закрытую дверь комнаты, но и смог не потонуть в реве и лязге, доносящихся из динамиков компьютера.
- Чего?
- Не «чего», а подойди!
- Подожди немного! – попросила Маша, которая никак не могла оставить партию посреди Скорбного Подземелья без магической поддержки.
Мама, однако, ждать не стала.
- Хватит уже дуриков по экрану гонять, - заявила она, сама войдя в комнату. Маша поморщилась. Мамины представления о компьютерных и видеоиграх застряли где-то на уровне восьмибитных приставок, и абсолютно любое шевеление на экране она именовала не иначе как «гонянием дуриков». А еще – знать не знала ни про какие онлайновые игры и про то, что там дожидаться отошедшего от клавиатуры игрока никто не будет.
- Стол свой разбери, - потребовала мама. – И тумбочку.
- Разберу, разберу, - ответила Маша, превращая скелета в шлеме и со щитом – «омоновца», как его прозвали игроки – в груду пепла ударом молнии.
- Когда?
- Сегодня!
- Когда сегодня?
- Сегодня вечером!
Неудачное движение – и Машин эльф рухнул на пожелтевший пол старинной крипты под комментарии в командном чате: «Dandelien, ты ваще дно!» Маша неслышно вздохнула. Попасть в крутой клан ей, похоже, не светит…
- А сейчас что, – продолжала допытываться мама, - не вечер?
- Сейчас шесть часов дня, как в «Мюнхгаузене!» - заявила Маша. – А вечер начинается с семи!
Но семи она дожидаться не стала. Все равно персонаж погиб, настроение играть пропало, и вообще – попасть на этой неделе в топ-100 в каком бы то ни было из пантеонов ей в любом случае не светит. Для этого, поди, пришлось бы «гонять дуриков» с утра и до самого вечера, или засиживаться за полночь…
Собирая со стола раскрытые книги и расставляя их по полкам, Маша думала о том, что мама, возможно, в чем-то и права: может быть, и впрямь хватит. Какой смысл тратить два-три часа в день на эту монстрорубилку, если до вершин вознестись все равно не выходит, а таких середнячков, как она, толпы. Отсутствия ее в игре никто не заметит так же, как сейчас никто особо не замечает присутствия.
- Ух ты!
Из-под толщи тетрадок и отдельных листков, покоящихся в ящике тумбочки бог знает с какого года и, видимо, с тех пор человеческой рукой не тронутых, Маша извлекла толстую, на 144 листа, тетрадь в монотонно-серой обложке, на которой ее собственной рукой было написано «Top Secret! Не лазать!» и нарисована «по-эльфийски» остроухая девочка в усыпанном звездочками платье и бабочкиными крыльями за спиной, в которой саму Машу узнать было, конечно, невозможно, хотя именно она и имелась в виду. То есть, звали, конечно, эту героиню не «Маша», а «прекрасная принцесса Данделиэнь», но всем все было понятно.
К сожалению, все было понятно и тем читателям записанной в этой тетрадке повести о похождениях эльфийской красавицы, которые в пух и прах ее раскритиковали, когда Маша решила опубликовать первую главу в интернете. «Мэри-Сью за версту узнаю» было самым мягким, что она прочитала в отзывах. Было это года два назад. Сейчас Маша, перечитывая собственные строчки, отчетливо понимала, что врезали ей, в общем-то, по делу… Да в общем-то, она и тогда это поняла, когда, в общем ряду, одна сетевая писательница, чьими текстами сама Маша с удовольствием зачитывалась, указала ей, что композиция откровенно несбалансированная, что внятная мотивация у персонажей не прослеживается, и прочее-прочее, и кинула ссылку на какую-то статью по теории литературы. От самой-то критики можно было бы просто отмахнуться, но листая ту самую статью, переполненную трудночитаемыми рассуждениями про функции, архетипы и прочие всякие реминисценции, Маша отчетливо осознала, что ничего в этом не понимает и вряд ли поймет. Хотя совсем-совсем безграмотной она не была – с тех давних времен, когда в начальной школе ходила вместе с Аней Петровой в один драмкружок, Маша хотя бы помнила, что действие делится на завязку, кульминацию и концовку; правда, запомнила она это главным образом потому, что слово «кульминация» показалось ей забавно звучащим. Но что-то сверх этого… С одной стороны, разбираться во всей этой теории вместо того, чтобы творить, было уныло, с другой, творить, не разбираясь – бесперспективно. Так и осела тетрадка в глубины тумбочки.
«Кстати, - вспомнила Маша, разглядывая перемежающие ее литературные потуги иллюстрации – единственное, что в этой тетрадке представляло какую-то ценность хотя бы с ее собственной точки зрения, - Аньку же надо нарисовать!»
Открыв в компьютере фотографию одноклассницы, Маша принялась за набросок и просидела за ним минут пятнадцать, пока не вспомнила, что вообще-то по-прежнему должна доразобрать стол с тумбочкой. На полу росли две кучки бумаги – в одной ненужное «на выкид», в другой – нужное «обратно в тумбочку». За окном постепенно темнело, за дверью на всю мощь динамиков телевизора бабки-клакерши обличали в эфире первого канала очередную гостью студии, на кухне шкворчали на сковородке котлеты, в коридоре хлопнула дверь: папа вернулся с работы… Самый обычный день окончательно перетек в самый обычный вечер.
А потом скучная и предсказуемая жизнь в одну секунду, неожиданно – и бесповоротно – разлетелась на куски.
- Что такое? – спросила Маша у забредшего к ней в комнату и вдруг напрягшегося, как на охоте, кота. Можно было бы предположить, что он заметил какую-то мелкую мошку и пытается ее поймать, но вроде ничего нигде не порхало…
Прямо из ничего у Маши перед глазами возникла маленькая фигурка. Крохотная, сантиметров десять в высоту, девица в крохотной черной юбочке и крохотной белой рубашечке… И с крыльями.
- Приветик, - сказала она.
Как может отреагировать обычный человек – или, говоря конкретнее, обычная девчонка – на встречу с неведомым? Вот заходит она, допустим, в переулок и видит нечто, чего на свете быть не может. Скажем, белоснежного единорога с серебряной гривой, или злого колдуна с волшебной палочкой, или пьяного лепрекона с горшочком золота, или разлапистого инопланетянина с большими и добрыми глазами, или неизвестной породы говорящего пушистика с сомнительными предложениями…
Маша сказки любила. Но ничуть в них не верила. Всего того, что происходит на страницах приключенческих книг и на пленках фэнтезийных фильмов с героями, лезущими во всякие запретные подвалы или на чердаки, заходящими в заповедные чащи, плавающими на затерянные острова – с ней, посреди собственной комнаты, в которой она встретила столько похожих друг на друга рассветов и засыпала после стольких похожих друг на друга дней, ничего подобного не могло произойти никак. Это могло быть только галлюцинацией. Бредом…
Маша завизжала на всю квартиру.
Фея (видимо, фея – Маша не очень хорошо соображала) тихо ругнулась и исчезла. Дверь в комнату распахнулась и на пороге появились оба родителя.
- Что случилось?!
- Там… Там… - как ни плохо Маша соображала в этот момент, но все же додумалась, что если скажет, что увидела маленькую феечку с крылышками, то мигом отправится в психушку. – Там та-та-та-таракан!
- Ну, Машунь, - папа тут же перестал беспокоиться, - что ж тут страшного-то. Пойди, возьми морилку да убей его – быстро и запросто!
- Все у тебя быстро и запросто, - тут же заворчала мама. – Не боишься их – так сам пойди и убей!
- Да мне-то чего…
- Не… не надо, - с трудом выговорила Маша. – Сейчас пойду… заморю…
Слегка пошатываясь, она и впрямь пошла в ванную за аэрозолем от насекомых. Баллончик вот уже лет пять стоял там невостребованный, поскольку все тараканы из дома и чуть ли не из города давным-давно таинственным образом исчезли. Как писал в местной газете какой-то не очень стилистически подкованный, зато граждански активный журналист, «Даже тараканы не могут выдержать такой экологии! Комбинат, кончай нас душить!» Хотя еще вопрос, что душит сильнее – комбинат в масштабе города, или брызгалки от тараканов в масштабе отдельной квартиры…
Закрыв за собой дверь ванной, Маша обеими руками сжала, сама не зная зачем, баллончик и попыталась успокоиться.
Успокоиться ей не дали.
- Ах, значит, таракан?! – вопросила все та же фея, и ее черные косички затряслись от негодования. – Ну, Машунь, я тебе это еще припомню!
Маша рефлекторно выбросила вперед руку с брызгалкой и судорожно принялась жать на спуск. Но, похоже, за это время из старого баллона вся отрава постепенно выветрилась – даже крошечного облачка не получилось.
- Что за неадекватные реакции? – не поняла фея. – Первый раз такое вижу. А еще «избранная» называется… Вот обижусь сейчас и уйду, а ты останешься здесь, как дура!
Маша обессилено опустила руку с баллоном. Кажется, у нее оставалось два пути. Либо признать саму себя окончательно чокнутой и отдаться в заботливые руки санитаров, либо…
- Так ты фея?
- Не фея. Так, феечка. Феи, они… Я тебе потом расскажу, если время будет.
Маша сидела у себя в комнате, на диване, обхватив обеими руками и прижав к груди подушку. Рядом на тумбочке, оперевшись спиной о будильник и свесив ноги вниз, сидела странная гостья.
- Будем знакомы, - сказала она. – Мари.
- М-Маша…
- Да я в курсе. Мы, выходит, почти тезки, - улыбнулась феечка. – Так вот, Машуня, прилетела я, чтобы сообщить тебе преприятнейшее известие. Ты – избранная!
- Кем, куда? – только и спросила Маша.
- Мной, туда! – Мари расхохоталась. – Не, на самом деле, я просто за тобой некоторое время наблюдала – и решила, что ты как раз мне подходишь в качестве, как бы это выразиться… субъекта для доброго дела. У меня, видишь ли, план горит…
«А может, все-таки бред?» - подумала Маша.
- …А тут ты очень удачно подвернулась. Скажи, Машуня, ты приключения любишь?
Вместо того, чтобы ответить на этот вопрос, Маша задала собственный:
- Почему ты все время называешь меня «Машуня»?
- А что, не нравится? Ну хорошо, будешь Рыжуней. Ну так как?
- А в чем, собственно…
- Дело? Ты читала когда-нибудь или смотрела что-нибудь про путешествия в параллельные миры? Вот и хорошо, так будет проще объяснить. Хотя термин на самом деле некорректный, то, что часто понимают под параллельными мирами, правильнее называть мирами пересеченными, поскольку их направляющие времени сходятся в некоторой… ладно, геометрией грузить тебя не буду, - сжалилась феечка, увидев скисшее Машино лицо. – Так вот, идея в том, что там и тогда, где они сходятся, из одного мира в другой можно перемещаться. А иногда – даже нужно. Бывает, что равновесие в системе сбивается, внутренними силами восстановить его не удается, и приходится рассчитывать только на воздействие извне…
Эти рассуждения показались Маше смутно знакомыми. Да, точно, когда-то она читала книжку про девочку, тоже, кстати, Машу, которой периодически приходилось восстанавливать собой пошатнувшееся вселенское равновесие – даром что книжную героиню никто не спрашивал, хочет она этого или нет…
- …А поскольку бардак – это естественное состояние мироздания, то поверь моему опыту, где-нибудь что-нибудь оказывается сдвинуто всегда, так что мне регулярно находится работа, - объясняла феечка. – Я уж несколько десятков человек так отправила… и если что, все вернулись живыми и здоровыми, ты не думай! Механизм тут полностью дуракоустойчивый. Проход в другой мир может открыться только в том случае, если именно ты именно там именно сейчас зачем-то нужна. Просто в силу закона сохранения. То есть, технически-то можно его открыть и просто так, но для этого нужен совсем другой порядок сил, я так просто не умею. Так вот, если хочешь, я могу сейчас поискать для тебя открытый проход – и ты сможешь сделать кому-нибудь доброе дело. Ну, там на месте разберешься, что и зачем, чай, не дурочка… Ну, а если я ошиблась, и другие миры обойдутся и без тебя – тогда извиняемся, раскланиваемся и расходимся. Так что скажешь, Рыжунь?
- Давай уж лучше «Машуня», - поморщилась девочка.
- Это все, что ты можешь сказать?
- Я…
- Все ясно, - заключила Мари. – Боишься. Или ленишься. Или и то, и другое одновременно. Встречала я таких.
- Да нет, просто… Кому, где я могу быть нужна? Я же… никакая не… просто обычная…
Вообще, по многочисленным сказкам и фэнтези-историям Маша знала, что уж что-что, а это никогда не было аргументом. Но надо же было хоть что-то сказать.
- Это ты здесь, - Мари обвела вокруг рукой, - самая обычная. А где-то там, может, как раз таких, как ты, и не хватает. Да ладно, Машунь, не оправдывайся. В конце концов, ты тут никому ничего не обязана. Я могу пойти и найти на эту роль кого-нибудь другого, пара лишних дней на наблюдения тут ничего особо не изменит. А ты можешь дальше рубить зомбей в онлайн-ролевках, ходить на уроки, мечтать о принце на белом лимузине, или о чем у вас там сейчас принято мечтать… Весь вопрос в том, не выйдет ли у тебя, как у того солидного господина, что лишь под старость решился пройти через волшебную дверь – и провалился в угольный люк. Забудешь ты уже завтра о чуде, которое краешком тебя задело, да и прошло мимо – «иль будешь до скончанья дней жалеть о трусости своей»?
С этими словами она расправила крылья, взлетела и медленно поплыла по воздуху к окну. Маша молча смотрела ей вслед.
Вообще-то все это просто абсурд, разве нет? Спасение параллельных миров от неведомых перекосов, феечки, пересекающиеся направляющие… А с другой стороны, приключение, какого не будет больше ни у кого… ну, почти ни у кого, раз она не первая такая.
«А школа? А родители? – шевельнулось у Маши в голове. – Меня же потеряют…»
«Во всех же сказках как-то решают этот вопрос, - возразила Маша сама себе, - и тут тоже должно же быть что-то предусмотрено…»
- Ты говоришь, проход откроется только, если это действительно нужно? – переспросила Маша. Мари обернулась.
- Именно.
- Ну, тогда, наверно, можно попробовать…
- Вот и молодец, Машуня! – феечка заложила вираж по комнате и подлетела к ней. – Сейчас прощупаем… Так…
Смысл ее манипуляций Маша не очень поняла. Направив на нее одну руку, Мари принялась, периодически хмыкая, делать другой периодические движения, словно возилась с антенной, пытаясь где-нибудь в деревне поймать ускользающий радиосигнал. Минуту спустя она с легкой досадой заявила:
- Так, Машунь, прости за беспокойство, но, кажется, никуда ты все-таки не… Так, стоп. Это еще что такое?
Посреди комнаты из воздуха соткалось небольшое, с голову человека размером, переливающееся малиновым пятно – видимо, тот самый проход, подумала Маша, хотя ничего она в этом, конечно, не понимала. Но дальнейшее показало, что она была права.
Вот только работал этот проход, если продолжать аналогию с радио, не на прием, а на передачу.
Из пятна на большой скорости вылетело нечто – прямо на Машу. Девочка вскрикнула и отшатнулась, но недостаточно далеко. Загадочная штуковина стукнула ее по левой руке – и намертво обвилась вокруг запястья. При ближайшем рассмотрении это оказался браслет из тонкой ленты из непонятного металла с тремя тускло светящимися красными камешками на нем. По пятну в воздухе пробежала цепочка электрических искр – и оно схлопнулось.
Воцарилась тишина.
- Э-это что во-ообще та-акое? – выдавила из себя Маша.
- Знаешь, очень хороший вопрос, - задумчиво отозвалась Мари. – Первый раз такое своими глазами вижу, но по книжкам эта штука напоминает…
Она подлетела к браслету и легонько задела средний камешек рукой. Тот загорелся чуть ярче и отозвался тонким звоном, словно крошечный колокольчик.
- Точно, - заключила феечка. – Камни Желания. Обалдеть. Какая-то сила мироздания решила сделать тебе царский подарок… Счастливица ты, Машуня!
- В смысле – «счастливица»?! – Маша безрезультатно дергала за металлическую ленту. – Почему эта штука не снимается?!
- Я ведь говорила, что проходы при прочих равных открываются тогда и затем, когда и зачем это действительно нужно? Как видишь, это правило в обе стороны работает. У тебя есть какая-нибудь мечта, Машуня? Видимо, есть, и очень сильная, - Мари картинно махнула рукой, - потому что мироздание, похоже, сочло, что тебе непременно надо в ее достижении помочь. Камни Желания – это, насколько я помню по школе, мощный концентратор энергии, который должен… ну, если очень упростить, сделать твое желание явью.
- Это какое, например? – Маша перестала бороться с браслетом и пристально уставилась на сияющие камешки. – Миллион шоколадных тянучек?
- А еще «лошадку, пистолет и три дня не умываться», - хмыкнула феечка. – Нет, это ж тебе не сказка про волшебную лампу – произвольные желания Камни не исполняют, они только помогают сбыться той мечте, которая уже была у тебя на сердце, когда проход открылся… Но помогают по-настоящему, с ними можно чудеса творить – до тех пор, пока ты сама не поймешь, что твое желание действительно сбылось, и браслет не раскроется.
- Так какое желание-то?
- Так это у тебя надо спрашивать, Машунь. Вот когда я проход открывала, ты о чем в тот момент думала? Чего хотела? Что именно, по-твоему, в жизни следует поменять?
«А действительно, - задумалась Маша, - о чем я мечтаю?»
Отредактировано Анор (2013-05-16 11:22:17)
Уррра!!!
