Кабале
Мы намерены сегодня веселиться,
Нервных просим удалиться!
ОСП
- Ненормальная, ненормальная, ненормальная, что ты вытворяешь?!
Первое время этот несмолкаемый писк над ухом, конечно, слушать забавно. Но постепенно все начинает надоедать.
- Это даже для тебя уже чересчур! – продолжала кипятиться невидимая для всех, кроме преобразившейся молодой дьяволицы, Дольче, бело-розовым стягом следуя за Кабале и Эдом по коридору. – Взяла и практически выболтала землянину ВСЕ!
Вот не поймешь этих ангелов! То они никакого обмана органически не переносят, то – как теперь – начинают ездить по ушам за то, что говоришь с кем-то слишком уж честно. Уж хоть бы определились! То ли повод для очередной демонстрации своего занудства им и не важен, то ли это просто Кабале такая оппонентка попалась. У Дольче был такой голос, который каждое слово превращал в восклицание, а еще этот кусочек сахарной ваты с крылышками обладал склонностью при любом, даже незначительном волнении тараторить быстро-быстро, словно выплевывая слова пулеметной очередью, но при этом, словно в противовес, каждую фразу или даже слово повторять по нескольку раз. Очевидно, думать так же быстро, как тараторить, не получалось.
А сейчас Дольче была весьма взволнованна!
Хотя, в сущности, чего такого «выболтала» Кабале мальчишке. Даже скажи дьяволица ему прямо, кто такая и чем тут занимается, Эдуардо разве что посмеялся бы над этим заявлением. Нельзя сказать, конечно, будто земляне теперь не верили вообще ни во что. Но, видимо, хоть и размытые, но все-таки присутствующие в их сознании образы очень слабо сочетались с тем, что можно было бы увидеть перед собой. Возможно, парень и допускал существование дьявола. Или дьяволов. Однако к вероятности, что тот может явиться лично к нему – отнесся уже крайне скептически. А уж к заверению, что дьявол может, нет, не явиться в обличье девчонки-ровесницы, а по-настоящему ОКАЗАТЬСЯ такой девочкой, в пересчете на течение земного времени, конечно – и вовсе без смеха не сумел бы отнестись. Да и вообще, последние три столетия земляне крайне поднаторели объяснять все «разумными» - то есть им лично понятными – причинами. Можно было, наверное, обходиться и без всякого морока, все равно люди не увидели бы ничего, чего не готовы оказались бы увидеть.
Но Кабале ничего не говорила такого, что не укладывалось бы в человеческую картину мира. Ничего такого, до чего сам Эдуардо не мог бы додуматься, на самом-то деле. И ничего определенного. Хотя эту «персонификацию» она ему все-таки припомнит! Чисто шутки ради, но… в конце концов, злопамятность – отличное дьявольское качество. К сожалению, у Кабале с этим обычно бывали трудности, она слишком легко увлекалась всем новым и интересным, чтобы подолгу держать в голове прошлые проблемы. А чертовы шуточки хороши и без привязки к такому невеселому явлению, как месть.
После того, как Эд прямо высказал свое желание, Дольче ничего не могла поделать… ну, ничего, кроме как тащиться следом и действовать дьяволице на нервы своим несмолкаемым щебетом, конечно. Но – пусть наслаждается зрелищем, если так хочется! Свобода воли-то соблюдена, а если ангелочек вздумает жаловаться наставникам на выходку оппонентки, сама же первым делом и получит по нимбу за то, что подобное разгильдяйство допустила.
После занятий школа постепенно пустела, только несколько участников различных факультативов и кружков по интересам продолжали небольшими стайками попадаться в коридоре и школьном парке. Правда, со стадиона до парка доносился характерный шум, вероятно, той самой «сыгровки», о которой болтала рыженькая, и подбадривающие вопли болельщиков. Краем глаза заметив, как досадливо морщится Эдуардо от этих отголосков, Кабале довольно улыбнулась.
- Внешним видом твоим я чуть позже займусь. Пробежимся по магазинам и все такое… Хотя шмотки – это не так уж и важно. Если умеешь правильно держаться, то будешь производить впечатление хоть в детской пижамке с паровозиками! Так что не сутулься и держи голову ровно! – отпустив руку парня, Кабале легонько шлепнула его по груди тыльной стороной ладони. – И постарайся убрать с лица эту мину удрученного жизнью бассет-хаунда! Тебе только висячих ушей для полного сходства с ним не хватает.
Дьяволица рассмеялась. Судя по виду, Эдуардо колебался, то ли ему рассмеяться за компанию, то ли обидеться на столь резкое заявление. Ободряюще подмигнув, Кабале деловито продолжила.
- А пока поработаем над поведением! Что ты там собирался сказать Дженни? Представь, что я – это она – и попытайся еще раз.
- Ты совсем на нее не похожа! – почти с возмущением откликнулся парень. – Я не про внешность. Хотя внешне, конечно, тоже… но – я хочу сказать, она же на все реагирует и отвечает совсем не так, как это бы ты сделала! Какой смысл…
- А я уж постараюсь достоверно сыграть роль пай-девочки! – умилительно захлопала ресницами Кабале и тут же, в доказательство, спародировала неизменное мечтательное выражение, постоянно туманящее лицо Жиневры. – Кроме того, не так уж важно, что и как тебе отвечают. На любую реакцию можно сымпровизировать. Не так уж важно, с кем именно ты разговариваешь.
Дольче, зависшая где-то в полуметре за спиной, тихо, но красноречиво застонала. Эд продолжал заторможено лупать глазами.
- Слушай, приятель, так ведь даже лучше. Когда ты точно знаешь, что все, что происходит сейчас – не по настоящему, а просто… гм, сыгровка перед матчем! – выразительно прислушавшись к отдаленным воплям со стадиона, пояснила дьяволица. – Если ты постоянно будешь сейчас это помнить, то не станешь так смущаться, как если бы я и действительно напоминала тебе Дженни!
- Да… пожалуй…
- Ну, тогда начинаем! – Кабале обеими руками взяла сумочку, условно изображавшую стопку книг, и снова напустила на лицо кроткое мечтательное выражение. Прикидываться паинькой она на самом деле умела совсем неплохо, просто проявить этот талант на практике возможность предоставлялась редко: сородичи такого притворства не оценят, а ангелы, пусть даже и не самые мудрые, моментально поймут, что дело, мягко говоря, нечисто. То есть, еще более нечисто, нежели обычно. Чертовка с хитрющим выражением мордочки гораздо, гораздо менее подозрительна, нежели с невинным!
Женевра действительно была первой любовью в жизни Эдуардо, Кабале об этом догадалась бы за пару минут, даже если бы и не знала назубок всю его подробную биографию, которую профессор Темптель ее заставила вызубрить при назначении в ранг практикующего искусителя этого парня. Хотя «заставила» - это в весьма специфической, именно их куратору присущей манере – Темптель на глазах студентов спрятала все личные дела подопечных в сейф, о чем-то демонстративно поразмышляв над раскрытыми папками, и категорически запретила даже нос туда совать, мол, информация закрытая, выдается только преподавательскому составу, а все, что сочтет важным, куратор и сама студентам сообщит. Понятно, конечно, что профессор прибегла к довольно-таки прозрачной манипуляции, но после столь категорического запрета не ознакомиться с этими записями – это было превыше сил большинства дьяволят. Но даже если бы Кабале не попалась на эту преподавательскую удочку, то, что единственной женщиной, с которой Эду в жизни приходилось тесно общаться, до сих пор оставалась его собственная мамочка, а о девочках-сверстницах он формировал представление исключительно по книжным героиням. Вероятно, у Женевры этой с мальчишками дела до недавнего времени обстояли приблизительно так же. И, вероятно, эти двое и правда были бы весьма… гармоничной парой. Если бы хоть кому-то заранее хватило решительности поднять нос от очередной книги и сделать первый шаг – но никто этого не сделал, зато появился этот Андреас, человек из совершенно другого теста – и жизнь рыжеволосой отличницы перевернулась. Хоть Кабале на недостаток решительности в жизни не жаловалась, она, пожалуй, понимала чувства Эда. Вот так знаешь кого-то, кажется, не хуже, чем себя, во всем разделяешь интересы, а потом появляется кто-то другой… ну совершенно другой. И все летит… эх, к сожалению – летит куда угодно, но только не к чертям.
Противоположности притягиваются, чтоб им! А иногда не просто притягиваются, а с грохотом и треском сталкиваются, мало того, что собственные лбы расшибая, так еще и весь окружающий мир сотрясая отголосками!
Но у смертных всегда было особенное преимущество – они могут изменяться. И они – при том, что подвержены постоянному влиянию что со стороны ангелов, что со стороны дьяволов – при этом в наибольшей степени являются хозяевами своей судьбы.
«Вернее, могли бы ими быть, если бы не поддавались манипуляции с такой легкостью!» – попыталась подбодрить себя Кабале. Обычно ей такие настроения и измышления были мало свойственны. Чего сидеть и задумываться о том, как все вокруг устроено, когда можно просто наслаждаться результатом!
С другой стороны, хоть о чем-то отвлеченно рассуждать в такие моменты, как репетиция различных сценариев общения с девушкой для парня вроде Эдуардо – не такая уж плохая мысль. Позволяет не хохотать в голос… ну, вернее, хохотать, но не так часто и долго, чтобы парень успевал на нее обидеться. Репетировать одну и ту же сцену приглашения в театр, правда, быстро наскучило, и Кабале предложила расширить репертуар другими жизненными ситуациями. Хотя некоторые и чересчур оптимистично обгоняли график.
- Эй, ну веди ты себя естественнее! – в очередной раз сдерживая смех, ворчала она, почти с силой притягивая Эда поближе и устраивая его прохладную ладонь на своей талии. – Я тебе руку не откушу… ну, по крайней мере, если не будешь нарушать установленные границы. Для первого свидания сойдет не выше, чем на пять сантиметров вверх… или не более трех вниз.
Мысленно покатываясь от хохота при виде пунцового лица мальчика, дьяволица передвинула его ладонь сперва чуть выше, потом – ниже… вернее, ниже – только попыталась, потому что Эдуардо вырвал руку в этот момент, словно обжегся. Хотя в человеческом обличье температура ее тела совсем ненамного превышала нормальную для землян!
- Слушай, я только сегодня узнал, как тебя зовут…
- А ты не забывай, что я – это как будто не я! А девушка, которую ты уже полтора года мечтал пригласить на свидание!
- Откуда ты знаешь про полтора года?
- Знаю? Да просто назвала первую цифру, которая в голову пришла!
Постепенно Эд, кажется, входил во вкус. Кабале не обманывала, когда говорила, что он ей довольно симпатичен как человек – такие личности напоминали ей шкатулки даже не с двойным, а с многоуровневым дном. На первое впечатление-то тихони, а стоит копнуть поглубже, к любым сюрпризам можешь быть готова. Прошла пара часов «репетиций», чтобы парень уже наловчился сам непринужденно, хотя и очень деликатно – в самый раз для первых свиданий – как бы между прочим приближаться во время оживленной беседы, ненароком приобнимая спутницу за талию или плечи. Если бы речь шла о свидании для самой Кабале, чертовка, безусловно, предпочла бы более резкое и грубоватое поведение кавалера (в конце концов, когда тебе не нравится, всегда можно вовремя и в лоб засветить), но девицу вроде Женевры, конечно, чрезмерный напор только отпугнул бы, приходилось играть нужную роль, растягивая период пустой болтовни и почти опасливого сближения. Дождавшись, пока парень осмелеет достаточно (это же «все просто игра», чего стесняться-то?), чтобы уже без всякой двусмысленности притянуть ее к себе и, возможно, слегка забывшись, склониться для робкого поцелуя, дьяволица, старательно изображая беспомощную обескураженность, взмахнула ресничками, и – уже в нескольких сантиметрах от его лица – едва слышно прошептала:
- Но, Эдуардо, а как же Эндрю?
Как бы тихо ни были произнесены эти слова, эффект они произвели не хуже грохота взорвавшейся бомбы. Словно очнувшись, Эд резко отпрянул, снова заливаясь краской не хуже вишенки.
- Эй, чего это ты? Я играю свою роль! Ты же не думал, будто Дженни из тех девушек, кто, встречаясь с одним парнем, могут вот так моментально про него забыть? Ты непременно от нее это услышишь, возможно, даже раньше! И что ты думаешь на это сказать?
- Ну… я… не знаю… извини! Я чего-то…
- Обычно в таких случаях принято говорить «черт дернул»! – дьяволица кокетливо подмигнула. – Я не в обиде. Ладно, сколько у нас уже времени? Будем считать это твоим домашним заданием. Только не вздумай говорить об Энди гадости или отпускать чересчур острые шуточки – сразу испортишь о себе впечатление. Преподноси критику так, чтобы она ни в коем случае не выглядела критикой! Впрочем, ты умный, разберешься. А завтра проверим!
Эд немного скованно, словно в момент вернувшись в свой привычный панцирь, помахал рукой в ответ на ее воздушный поцелуй и быстрым шагом направился обратно к зданию школы. Кабале развернулась в противоположную сторону, собираясь присмотреть укромное местечко, чтобы сменить обличье, но пройти удалось всего пару шагов: на пути зависла, сурово скрестив руки на груди, клубничная конфетка с крылышками.
- Ну и что ты вытворяешь, вытворяешь?!
- Учу жизни. А в чем проблема, сахарок? Ты же его ангел, разве ты не хочешь, чтобы Эдуардо был счастлив?
- Ты! Ты прекрасно знаешь, что такими методами настоящего счастья никогда не достичь, не достичь! Если он разрушит отношения Андреаса и Жиневры, это будет проявление не любви, а эгоизма! Эгоизма!
- Эгоизм тоже любовь. И главное – всегда взаимная! – с довольной улыбкой прижав ладонь к груди, заверила чертовка. – Слушай, ну с чего ты взяла, что Эдуардо может разрушить отношения Энди и Дженни. Разве рыжую твоя подруга Ури не пасет, как козочку? Почему ты думаешь, что она позволит ей совершить непростительную ошибку? А Эду просто нужно приобрести навыки общения с девушками вообще! Может, тогда и заметит, что на Женевре свет клином не сошелся.
Дольче мучительно наморщила лобик, стараясь переварить подобное заявление, звучащее настолько похоже на правду, что со стороны кого-то вроде Кабале ничем, кроме самого бессовестного вранья, быть просто не способное.
- Что уж поделать, что я оказалась единственной привлекательной девочкой, которая гарантированно всегда рядом с ним! – закончила дьяволица, и конфетный ангел моментально отбросила все свои попытки штурмовать ускользающую логику.
- Почему это ты – единственная?!
- Не знаю. Сколько его уже курирую, больше ни одной симпатичной девочки поблизости не видела, – безмятежно пояснила Кабале. Сердцевидное личико Дольче в момент стало от негодования таким же клубнично-розовым, что и похожие на взбитое суфле волосы.
- Ах, так? Ах, значит, вот ты как? Ну, это мы еще посмотрим! Еще посмотрим!
«Посмотрим, безусловно! Уж ТАКОЕ зрелище я ни за что в жизни не пропущу!» – старательно пряча улыбку за равнодушной миной, мысленно согласилась Кабале и, обогнув оппонентку по небольшой дуге, отправилась разыскивать место для обратного превращения.

Так Мефистофель - это не сам Сатана.
           Господь

Тогда явись ко мне без колебанья!
К таким, как ты, вражды не ведал я...
Хитрец, среди всех духов отрицанья
Ты меньше всех был в тягость для меня.
Слаб человек; покорствуя уделу,
Он рад искать покоя, - потому
Дам беспокойного я спутника ему:
Как бес, дразня его, пусть возбуждает к делу!(С)
- такое вряд ли о Дьяволе лично уместно было бы писать, явно речь о ком-то пониже рангом.

*Сатану как ангела, вроде, Самуэлем звали. А Люцифер, хоть и один из его как бы аватар, но личность таки отдельная. А чем Вам Люц не нрава. Светоносный - так он же от "утренней звезды" (Венеры то бишь) произошел имечком. Денница - оттуда же.

Джулия
Удобные слова «попутал черт»
Годятся для пикантных положений -
Ни глупости, ни подлости не в счет
За легкостью подобных выражений.

Попутал черт, а значит, не на мне
Груз умысла, подставы и расчета,
И я не я, и хата в стороне
И лошадь тоже не моя, а черта.
Автор Бабука
Всегда и во всем второй номер… С самого рождения! Да что уж там – включая и это «самое рождение» тоже, потому что тогда-то Джули, пожалуй, и продемонстрировала впервые свою обидную склонность заколебаться в самый неподходящий момент, предоставив сестре-близняшке в первый – но далеко не в последний – раз оказаться примой. Так и повелось… нет, не то, чтобы Джулии в этом дуэте жилось особенно плохо. В их семье всего вполне хватало на двоих, в самой жизни всего хватало на двоих, так что в каком-то смысле даже удобно было обычно перекладывать на более бойкую и решительную Хелен возможность солировать. У них же практически ни в чем не было разногласий. Общие вкусы, общие взгляды, общие поступки – всегда и во всем только вдвоем! Несмотря на то, что Джулии обычно первыми приходили в голову разнообразные идеи, сестренка гораздо лучше умела их воплощать, в этом смысле они просто идеально дополняли друг друга.
Слишком уж идеально! Потому что Мэтью на двоих определенно не хватало. Дружить-то он вполне мог и с ними обеими… но эту черту их отношения все же переступили.
«Что же… когда-нибудь что-то подобное должно было произойти!»
Но ведь Хелен прекрасно знала, что сестре нравиться Мэтью! Как обычно, младшая близняшка первой подумала, а старшая, почти сразу уловив ее настроения, принялась воплощать их в решительных действиях… только на этот раз только в свою собственную пользу. Мэтью трудно было обсуждать. Хелен всегда была несколько более яркой, под стать своему имени-огоньку, да и куда увереннее демонстрировала их новому другу свои чувства – ничего нет удивительного в том, что на нее первую обратили внимание.
Вернее, на нее единственную. А второй номер внезапно оказался… просто третьим-лишним! Причем лишним не только для юноши, но и, что казалось немыслимым, для самой сестры…
- Эй, ты в порядке?
Джулия недоуменно повернула голову. Аллея, в которой она расположилась на одной из скамеек, еще недавно довольно оживленная, почему-то успела почти опустеть. Впрочем, и небо уже – нет, не то, чтобы темнело, но постепенно сгущало краски, намекая на неторопливое приближение заката и сумерек. Сколько же времени успело пролететь?
- Ты уже столько времени сидишь, уткнувшись в одну точку… нормально себя чувствуешь?
Рыжеволосый парень лет, наверное, шестнадцати, которому принадлежал этот слегка сиплый голос, удивительным образом напоминал поросенка и, что еще более удивительно, при этом его внешность как-то оставалась довольно приятной. Круглолицый, с коротким широким носом, на вздернутый кончик которого сползли сейчас зеркально-черные солнечные очки, открывая почти круглые темные (то ли карие, то ли темно-серые) глаза, вроде бы, сами по себе довольно большие, но в сочетании с чересчур пухлыми щеками несколько теряющиеся на лице. Хотя одет парень был с претензией на мрачность и крутость, какое-то плюшевое добродушие физиономии сводило эту претензию на нет.
- Омерзительно! – честно отрезала Джулия ледяным тоном, демонстрирующим совершенно не расположенное к новым знакомствам настроение, и отвернулась. Где-то она уже этого типа видела, вроде бы даже несколько раз приходилось и перекидываться парой слов. Немного странно, что столь, мягко говоря, запоминающаяся наружность сочеталась с умением как-то ненавязчиво ускользать из памяти… но, вероятно, памяти было тяжеловато удерживать подобный образ целиком!
В покое девочку, однако, оставить не пожелали. Напротив, рыжий весьма бесцеремонно плюхнулся рядом – скамейка на подобное издевательство отозвалась мученическим кряканьем и скрипом, Джули даже непроизвольно с тревогой прислушалась, не завершится ли это еще и треском. Обошлось…
- Ну, чего тебе надо? – с еще меньшей вежливостью рыкнула Джулия.
- Как мне показалось, это тебе что-то надо… Хочешь?
Вынужденная снова обернуться девочка с брезгливой гримасой уставилась на протянутый… не сказать – под самый нос буквально ткнутый! – сэндвич весьма подозрительного вида.
- Я не ем фастфуд! – открестилась Джули, демонстративно отодвигаясь на самый край скамейки.
- Ну, и правильно! – беззаботно отозвался рыжий, убрав кисловато попахивающую булку, но почти тут же извлекая из болтающейся на плече объемистой сумки небольшую коробку дорогих шоколадных конфет. Дорогих, между прочим, даже в понимании девочки из весьма состоятельной семьи, и как-то совсем не вяжущихся с этим парнем – можно было спорить на что угодно, что он предпочел бы купить пару ящиков сладостей попроще, нежели потратить столько же на коробку чуть больше ладони размером.
- Слушай… – дальше отодвигаться было уже некуда, при таком соседстве только самый краешек скамейки, в общем-то, и оставался. – Ты это что, ухаживать за мной пытаешься?
Круглая физиономия потрясенно вытянулась. Едва не выронив и сэндвич и конфеты, толстяк, кажется, сам сдержал порыв поспешно отодвинуться.
- Э-э… а ты не слишком расстроишься, если я отвечу нет? – осторожно поинтересовался он.
Вообще-то Джулия и правда готова была обидеться. Сама от себя такого не ожидала! Рыжий бы не тем – ну просто категорически не тем – парнем, со стороны которого она, будь даже и не в здравом уме, стала бы поощрять хоть намек на ухаживания. Но тем обиднее, когда он сам же от подобного намека столь откровенно шарахается.
- Как-нибудь постараюсь это пережить! – добавив в голос как можно больше яда, пообещала девочка.
- Хорошо… Эм, без обид, правда, но ты совершенно не мой типаж женщины. Возьми, пожалуйста! – мягкая, как булка, ладонь настойчиво вложила коробку в сложенные на коленях руки Джулии. – Ты сидела тут с самого окончания занятий, какая-то потерянная… мне показалось, тебе не помешает поговорить с кем-нибудь.
И он решил поделиться коробкой шоколада астрономической стоимости именно поэтому?
- Может, и так, но не думаю, что этому «кому-нибудь» предполагалось быть… кем-нибудь вроде тебя! – с немного уже пошатнувшейся резкостью возразила Джули, с сомнением разглядывая коробку. Как-то быстро утомляешься дерзить, если все шпильки просто вязнут в рыхлой броне простоватого добродушия собеседника, но девочка все-таки решила повторить попытку. – И вообще, по-моему, с твоим собственным типажом разумнее было бы быть менее придирчивым к женским типажам!
Парень сипло глуховато расхохотался. Так, что для ушей смех получился довольно-таки тихим, однако по скамейке и, кажется, даже по земле под ногами прокатились волны, как перед небольшим землетрясением.
- А обещала, что не обидишься! – отсмеявшись, укоризненно погрозил он сэндвичем.
- Я и не…
- А в чем тогда проблема?
- В том, что не нужно разговаривать со мной так снисходительно, словно это Я выгляжу так, словно всю сознательную жизнь поглощала пончики, запершись в чулане!
Рыжий издал еще несколько похрюкивающих смешков.
- А может быть, словно это ты сидишь одна весь вечер в парке с таким видом, будто мир рухнул, оставив тебя в полном одиночестве посреди развалин. Ну и как, сильно в такие моменты утешает собственное соответствие разрекламированным стандартам красоты из этих глянцевых журналов? Не злись! – снова наклонив голову так, чтобы затемненные очки сползли на самый пятачок… то есть, на кончик вздернутого носа, парень подмигнул. – Уж прости, если я и разживусь кучей комплексов, то уж точно по какому-нибудь другому поводу. Но я, честно, оценил твои попытки быть язвительной… гм, на троечку.
- Благодарю!
- Не стоит. Во всем нужна практика, мало что спорится с самого начала. Можешь попытаться сказать мне еще что-нибудь предположительно обидное, не стесняйся. У меня ведь еще куча просто замечательных недостатков! Не говоря уже о поистине отвратительных манерах! – словно в подтверждение последнего заявления, он целиком засунул в рот сэндвич и, скомкав в кулаке опустевшую бумажную упаковку, демонстративно вытер бледные губы кончиками пальцев. – Начинай, я слушаю!
Чтобы продолжить речь так внятно, ему, наверное, надо было на змеиный манер проглотить длинную булку, почти не пережевывая…
- Можно подумать, ты всем этим гордишься! – уклончиво пробормотала Джулия.
- Можно. Не скажу, чтобы уж абсолютно всем… Но – достоинства или недостатки – все в равной мере делает меня именно мной самим. Единственным, неповторимым и абсолютно уникальным. Кроме того, внешность – неблагодатный критерий. Она всего лишь отображение внутренней сути, причем не вполне полноценное. То, что я выгляжу не так, как кто-то еще – это не повод для расстройства. Вот если бы кто-то выглядел в точности, как я, но при этом ему отдавали предпочтение – такое, наверное, было бы гораздо обиднее.
Джули передернула плечами, почти автоматически выколупывая из настойчиво врученной коробки пару конфет.
- Ты не согласна?
- Гм-м…
На самом деле ничего ответить – внятно ответить – она даже и не пыталась, но поспешно засунутые в рот кусочки шоколада послужили неплохим оправданием для того, чтобы ограничиться глубокомысленным мычанием.
- Эй, подруга, я признаю, что я весьма яркая харизматичная личность, но не во всем мне следует пытаться подражать! Ты же подавишься, если будешь так набивать рот – тут без долгих лет практики… Вот, возьми! – рыжий извлек из сумки литровую бутылку с каким-то сладким напитком неестественного цвета и, галантно отвернув тугой колпачок, вручил действительно слегка затруднившейся с проглатыванием конфетной мешанины Джулии. – Кроме того, эти конфеты жалко так переводить. Чем тебе бутерброд не угодил, если собралась заглатывать, не чувствуя вкуса?
- Не… гм! Спасибо… черт, ну и гадость же! – запивать шоколад холодной шипучкой было определенно не самым лучшим решением. Парень слегка растерянно улыбнулся, наверное, не зная, на какой из компонентов ее путанной реплики реагировать. – Слушай… как тебя зовут хотя бы? А то глупо уже как-то разговаривать, даже не зная.
- Не вижу ничего глупого. Но меня зовут Гас. Гастон Бальзебул, к Вашим услугам!
- Я Джулия, – кисть протянутой руки почти целиком утонула в большой мягкой ладони. – мы только недавно перевелись в эту школу, так что еще не всех успели… успела узнать…
- Новенькие? – рассеянно переспросил Гас, слегка наморщив лоб. – Ах, ну да конечно! Я все думаю, почему лицо такое знакомое, а вспомнить тебя не могу. Несколько странно видеть в единственном экземпляре! Надо бы запомнить, что Хелен – это та, что в кепочке, а то народ никак не может разобраться, кто из вас кто… А где она, кстати?
- Эй, мы близнецы, но все-таки не сиамские! Понятия не имею. Может, ушла домой… или общается со своим парнем!
- Упс…
- Кстати, ты абсолютно прав! Когда предпочитают кого-то лучше, это еще можно понять, но когда кого-то в точности такого же…
Убито вздохнув, Джулия вытащила из коробки еще одну конфету. Когда это, кстати, конфет успело остаться немного больше половины?
- Ты сам-то будешь? – смутившись, девочка попыталась вернуть коробку Гасу. Раньше она абсолютно все привыкла делить поровну, поэтому не слишком-то приятно оказалось поймать себя на порыве смолотить упаковку шоколада в одно лицо.
- Оставь себе, если сейчас больше не хочешь, – мотнул головой рыжик. – для меня тут маловато холестерина и насыщенных жиров – только сильнее жрать от этого захочется. Прошу прощения за терминологию, но синонимы неуместны: не есть, а именно жрать. Личное-больничное… Ты это… не воспринимай на свой счет то, что я говорил об индивидуальности. Это же не внешнее понятие, даже очень похожие люди при этом все равно не одинаковые.
- Индивидуальность – это отлично! – кисло откликнулась Джули, закидывая еще пару конфет в рот. – Только непонятно, чем ее индивидуальность отличнее моей?
- Ну, мало ли… и почему непременно – лучше. То, что одному конкретному человеку больше понравилось, еще ни о чем не говорит. Все люди разные на вкус… э-э, то есть, у всех людей разные вкусы, я хотел сказать!
- Но я тоже хочу понравиться именно этому конкретному человеку! У нас с сестрой вкус, видимо, одинаковый. Так что не важно, насколько это объективно, но я оказалась хуже – и никак не могу понять, чем!
- На подобные вопросы за всю многовековую историю ответов так и не изобрели. Либо это любовь – а она, знаешь ли, без разбору шарахает, вообще ни на какие качества не оглядываясь… либо – чистая случайность, и это ваш приятель просто наугад ткнул, а на самом деле и не отличит тебя от сестры, если, например, ты в ее одежде к нему на свидание придешь. Кто его знает-то? В любом случае, он свое решил. Ну, наверное…
Толстяк с философским видом взъерошил пятерней и без того уложенные на манер мокрого дикобраза рыжие волосы.
- Как ты сама верно сказала – вы, хоть и близняшки, но не сиамские. Нельзя всю жизнь делить на двое абсолютно все. Что-то в твоей жизни будет только твоим, а что-то в ее жизни не будет иметь к тебе никакого отношения, это же естественно. С Мэтью она тебя опередила, но когда-нибудь в другой раз тебе больше повезет. Несколько поспешно считать парня любовью всей своей жизни только потому, что он оказался первым, кто тебе понравился. Как и ей. А вы ведь его и знаете-то всего ничего…
- Значит, он с тем же успехом может оказаться тем «моим и только моим»!
- Ну, сам-то он решил иначе. Есть же такая вещь, как свобода воли.
Решил. Как верно было сказано, возможно, наугад. И, вполне возможно, совершив роковую ошибку, предоставив все слепому случаю. Джулия задумчиво сжевала еще одну конфету. Он ведь тоже почти не успел узнать их как следует! И не проверишь… а почему это – не проверишь? Гас сам же и назвал совсем неплохой способ выяснить, насколько Мэтью различает их с сестрой индивидуальности без помощи таких условных маячков, как прически и кепочка! Если окажется так, то что же, ничего плохого ведь не случится, но если на самом деле этот парень – именно ее, Джулии, судьба, возможно, это единственный шанс.
Но если на самом деле окажется так… Хелен окажется на теперешнем месте Джулии.
«Раз она со мной так поступает, то почему я должна поступать иначе? Его выбор! Но, если Мэтт передумает, это тоже будет его выбор. Если нет, что же, я готова оставить их в покое. По крайней мере, у нас были равные шансы… будут равные шансы!»
Сестры же все должны делить пополам?
Рука замерла над коробкой конфет. Вернее – над коробкой из под конфет, в которой сейчас остался один единственный шоколадный прямоугольничек с кофейным зернышком сверху. Последний.
- Как это… э-э?
- Так оно обычно и бывает, – понимающе вздохнул Гас. – увлечься и хватить лишку иногда просто дьявольски легко. Но, как я вижу, тебе уже не так грустно?
- Думаю, для меня это излишне радикальное средство борьбы с грустью…
- В излишествах прелесть жизни. Но всегда есть только два пути, когда у тебя все плохо: либо всеми силами стараться сделать что-то, чтобы изменить ситуацию, либо… как видишь, что-нибудь вкусненькое всегда поможет счесть, что не так уж все и плохо.
- Ну…
- Ты сейчас пытаешься подобрать максимально вежливую формулировку тому, что я сам – живая антиреклама второго метода. И, кстати, заблуждаешься…
- Ничего подобного я не пыталась сказать. Спасибо… за конфеты и за то, что ты сказал. Вероятно, мне действительно необходимо было поговорить с кем-нибудь, – поднявшись со скамьи, Джулия повела уставшими от долгой ссутуленой позы плечами. Пустая коробка отправилась в ближайшую урну – да уж, злоупотреблять таким лекарством от грусти ей определенно не стоит! Значит, надо менять что-то в самой ситуации.
- Да чего уж там, – поудобнее развалившись на скамейке, Гас передвинул свои очки с глаз на лоб. Клонящееся к закату солнце на несколько мгновений отразилось в темных (вишнево-карих, может быть?) глазах на добродушном круглом лице, заставив их полыхнуть оранжевым пламенем. – удачи тебе!

Отредактировано Владлена (2011-10-25 11:32:39)

Ага))) Вообще дуэтик Дольче и Кабале - нечто весьма близкое к маленьким Стелле и Шторми. Если, конечно, предположить, что их в детстве могло что бы то ни было связывать. Только у конфетки, в отличие от Стеллы, подростковых комплексов и не было.

Джулия - одна из двойняшек-подопечных Гаса и Мики. Мики же про них в своем кусочке все подробно расписала.

*надо бы досьешки повесить, что ли. Но официальные мне не нрава, лучше сама как-нить составлю "личные дела"*