***
- Прости…
Стелла советовала подругам никогда не извиняться за опоздание - утверждала, что это во многом характеризуют любую девушку – одних (то есть, в представлении солярийки, таких, как они!), безусловно, будут ждать хоть сутками, а другие и вовремя придут, а уже никого на месте встречи не застанут… Не то, чтобы у Блум были какие-то конкретные возражения, но сама она опаздывать не любила. Да и не получалось у нее так же, как это делала подружка, сохранять невозмутимость, заставляя кого-либо ждать или не выполняя каких-либо взятых обязательств. Даже если ее вины тут не было, да и вообще все шло наперекосяк.
Но излишняя деликатность зачастую все усугубляла – этот пресловутый «Нотр Дам» тому подтверждение! Не реши девчонки с какой-то стати, что все это должно ее непременно задевать, может, и впечатления были бы не настолько неприятными. Наверное. Возможно, просто потому, что она уже из чистого любопытства в эту книгу не полезла бы…  Оригинал нашелся только у Техны, что означало, что читать пришлось с экрана «электронного справочника», что было как-то непривычно. Большие тексты все-таки гораздо лучше воспринимались с бумаги, да и вообще осилить довольно крупное произведение залпом за вечер было не лучшей идеей: на описании архитектуры храма с подробным расписыванием чуть ли не каждой ступени Блум капитулировала и попросила у Техны же краткое изложение – хотелось все-таки понять, что там не так. Или так? По правде говоря, ей гораздо больше удовольствия доставило бы сохранить детские воспоминания о диснеевской сказке со счастливым концом, чем гнаться за какой-то формальной эрудицией, испортив те впечатления… но чувствовать себя в разговоре единственной, кто не въезжает, о чем вообще идет речь – не самое приятное впечатление, хотелось хотя бы «задним умом» разобраться.
В итоге спать она из-за этой книги отправилась далеко за полночь, а утром проснулась от того, что Муза и Стелла, цапнувшись из-за какого-то пустяка, принялись вопить друг на друга в гостиной, кажется, специально под дверью комнаты Блум и Флоры. Что особенно мило – когда невыспавшаяся Блум воззвала к совести подруг, обе не сумели даже вспомнить, из-за чего сыр-бор разгорелся. Девушка их не осуждала – обе были на нервах из-за вчерашнего – но замечательное начало дня таким образом было положено.  Уже и вечер близился, а тенденция поддерживалась.
К тому же Скай ненадолго сумел вырваться в Магикс – глупо и некрасиво терять в такой ситуации время, которое можно было бы провести вдвоем. И так немного выпадает.
- Ничего страшного, я сам только недавно пришел, - поднявшись со скамейки ей навстречу, ответил принц. Допустимое вежливостью лицемерие… Скай-то, по наблюдениям Блум, был довольно пунктуален, «вежливость королей» и все такое. Если он не приходил вовремя на назначенную встречу, сразу можно было подозревать что-то действительно серьезное, а не дурацкий повод вроде сожранной декоративным кроликом туфли, из-за которой пришлось одалживать обувь у Стеллы, что подразумевало целую церемонию выбора и примерок. Солнечной фее, наверное, пришлось применить секрет пятого измерения, чтобы в алфейском общежитии расположить «обувной шкаф» размерами где-то с комнату Блум в доме родителей – а выпускать оттуда подругу раньше, чем был подобран «идеальный вариант» противоречило всем принципам солярийки. Естественно, уже через пятнадцать минут огневка сожалела, что вообще побеспокоила Стеллу, а не просто надела, например, старые кроссовки. Как будто Скай внимание обращает, что на ней за туфли!
«Скай-то, может, и не обращает…» - без положенного энтузиазма чмокнув юношу в щеку, уныло подумала девушка.
Она так и не сумела привыкнуть к сверлящим спину взглядам. И каким-то немотивированно-восхищенным от фей-первокурсниц, взявших в привычку  на «живую легенду» школы так, словно она уже была забальзамированным экспонатом в каком-нибудь музее, но эти, конечно, были не худшим. Других взглядов, резких и колких, было меньше, но чувствовались они почему-то гораздо острее. Острее звучали эти редкие и вместе с тем уже ставшие регулярными шепотки: «выскочка», «все ей и сразу», «да с божественной силой кто угодно бы…»
Как раз от таких взглядов не укроются никакие, даже самые мелкие детали наряда – впрочем, повод для недовольства у подобной публики был всегда. Вроде бы и ничего страшного, но когда твое воспитание и большая часть жизни автоматически ставят тебя на несколько ступеней ниже большинства окружающих, но при этом они вынуждены были смириться с таким социальным скачком – все непременно будет подвергнуто самой критической оценке: речь, манеры, внешность…
Наверное, она просто чересчур мнительна. Блум прекрасно понимала, что настоящим ее друзьям наплевать на все эти традиции, воспитание и привычки. Даже окажись она действительно безродной сироткой, как считала поначалу, ни для подруг, ни для Ская это не имело бы, скорее всего, никакого значения. А чьему еще мнению следует придавать значение, кроме как близким людям? Зачем тогда бояться всех этих косых взглядов, сплетен и шепотков?! Стелла не реже и не без определенного удовольствия становилась любимым персонажем светских сплетен, иногда даже притворялась, что слегка ревнует, когда Блум доставалось больше внимания. И уж точно не боялась собачьего бреха!
И, либо огненная фея тоже в ближайшее время научится этому, либо просто с катушек съедет!
- Скай, а ты читал Гюго? – осторожно поинтересовалась девушка.
- Так ты поэтому в таком настроении? – растерянно моргнув, принц нахмурился. – Демон бы побрал этого болтливого герцога – если он дурак, то и сотня прочитанных книг умнее не сделает!
Блум выжидательно молчала.
- Я не понимаю. Неужели для тебя имеет хоть какое-то значение, что о тебе думает Диаспоро? Это Диаспоро-то! – почти повторив ее собственные недавние мысли, растерянно спросил юноша.
- Нет, не имеет, - секунду поразмышляв, качнула головой Блум. – достаточно оказалось того, что я сама о себе думаю!
- Уж не знаю, когда она успела стать таким ценителем литературы, да еще художественной. Когда мы учились, она большинство произведений понять не могла. Или категорически не соглашалась… до сих пор помню эту ее дискуссию с нашим наставником – по какому он, собственно, праву назвал Петра Лужина «мерзавцем» - согласно событиям книги, где главный герой грабит старушек, негодяем по каким-то ей совершенно непонятным причинам назвали человека, который «всего-то» и сделал плохого, что попытался голословно обвинить какую-то девушку в воровстве, подбросив ей свои деньги в карман. Ди тогда еще заявила, что унизить Сонечку по определению нельзя, поскольку этой героине по определению чуждо чувство собственного достоинства… Тогда мне это показалось забавным, хотя звоночек был задуматься. Еще бы ей этого Лужина было не защищать – родственную душу, наверное, почувствовала, философия у него там весьма джемилийская… Что? В чем дело?
- Не считая того, что я понятия не имею, о чем ты сейчас толкуешь? Да ничего! – фея кривовато улыбнулась. Теперь еще и Скай туда же... – Значит, вы с Диаспоро учились в одном классе?
- Мы не учились в классе, - поморщившись, юноша рассеянно поскреб щеку. – это в королевстве Солярия порядки либеральные, а мне полагались исключительно личные наставники. Даже Брендон учился отдельно. Такая тоска, что и общество Ди радовало – мне было двенадцать, а ей одиннадцать, когда родители привезли ее на Эраклион, с тех пор и учились вместе. Весь этот экономический кошмар у нее списывал – на Джемеле, кажется, еще в пеленках учатся вести бухгалтерские расчеты! Диаспоро… она цифры понимает, таблицы понимает, графики и чертежи понимает – а от художественных произведений постоянно была в недоумении.  Можешь не сомневаться, если она и пыталась изображать ценителя, то просто хотела уязвить.
- Не пыталась. Она вообще назвала историю «Собора» аморальной…
Но ведь, с другой стороны, когда просто знаешь, о чем говоришь, появляется право понимать или не понимать, любить или не любить…
- Охотно верю! - судя по усмешке Ская, подобного эпитета у Джемилийской принцессы удостаивались довольно многие произведения.
- Но я не уверена точно… В мультфильме – там все было понятно! Все, как в настоящей нашей жизни: Фролло был плохим человеком и он получил по заслугам, справедливость восторжествовала и все были счастливы. Так ведь все и должно заканчиваться, верно? А в книге все перепутано! И Фролло как будто бы и не злой – он же действительно искренне заботился о Квазимодо, сам воспитал его, все получилось не так. И Квазимодо, получается, пытался убить человека, которому всем был обязан – вроде бы и понятно, даже как-то… естественно, но это же очерняет героя, он уже и героем-то из-за таких обстоятельств быть не может! И Феб… я просто поверить не могла: ну ведь или человек любит, или нет! Нельзя одновременно любить и… вот так! Нельзя! Эта книга неправильная. Она не аморальна, но и не моральна! Понимаешь? Должно быть добро, должно быть зло – это естественно и это должно быть очевидным, а получается так, что и непонятно вовсе! Наверное, поэтому почти все герои и умерли – из этой головоломки просто не было настоящего выхода! А о какой книге ты говорил? Как главный герой может кого-то грабить, да еще беззащитных старых женщин? Что это за герой такой?!
- Старуха там была всего одна! - Скай в задумчивости помолчал, потирая лоб и шевеля губами. Воспоминал что-то или, что казалось более вероятным, пытался сообразить, что стоит упоминать, а что не стоит, в итоге выдав явно отцензуренную версию событий. – В общем… ну, честно говоря, это была плохая старуха. Фактически злая. У нее оказались вещи – последняя память о его отце – и не было другого способа вернуть их, пока старушка не пере… не продала, короче говоря. Он был в отчаянии и не видел другого выхода. Кроме того, он же раскаялся и сам пошел в полицию – собственно, об этом книга. В общих чертах. Я и сам ее по-настоящему прочесть, признаюсь, не сумел, очень тяжелый слог – просмотрел довольно поверхностно. Блум, ну ты же сама понимаешь, нет людей однозначно хороших… и, наверное, однозначно плохих тоже, хотя так иногда и кажется. Все иногда поступают, в разных обстоятельствах, по-разному.
В общем-то, Блум понимала. Одни только ведьмы, для которых в большей степени вопросом престижа, нежели враждебных намерений, было на весь мир вопить, что они чернее ночи, чего стоили! Из трехсот учениц Торентуволлы за три года в Магиксе только трое, собственно, и делали ДЕЙСТВИТЕЛЬНО что-то плохое. Остальные даже иногда помогали это исправить. Но страшно представить, как абсолютно любую из ведьм оскорбит в лучших чувствах прямое заявление, что она «недостаточно плоха»! А например, Флора вообще считала, будто плохих людей нет вообще. Как-то она даже пыталась объяснить подругам, что все во вселенной – по определению своему благо, а зло может возникать только в человеческих намерениях, а никак не категорией мира, ведь мир совершенен. В том числе и люди, у которых – при этом – могут возникать подобные намерения. Кажется, цветочная фея как-то объясняла и это – точнее Блум сказать не могла, поскольку утратила нить рассуждений еще в первые десять минут флориной речи, а объясняла линфейка еще, наверное, около получаса. Оставалось надеяться, что хотя бы общий смысл был понят верно.
Правда, был еще Повелитель Даркар. Но он же не человек и даже не часть Вселенной, поэтому его вообще можно было не считать.
- Ладно, наверное, нет. Ну, до определенного предела, пока количество тех или иных намерений и поступков все равно создают… ну, общее направление на добро или на зло. Но в книгах-то все должно быть… ну, совершеннее. Если о людях пишут книгу, их история должна быть поучительной и непременно доброй. И с хорошим концом, чтобы становилось понятно – в жизни благо всегда будет в конечном итоге вознаграждено, а зло наказано. Ведь так? А если и не понятно вовсе, что есть что – какой смысл читать? Скай!
- Ты меня спрашиваешь? Я этих книг не писал! – с легким раздражением откликнулся принц, которому уже явно успела надоесть литературная тема.
Взяв Ская под руку, Блум примирительно потерлась щекой о его плечо и замолчала. Есть люди настолько близкие и родные, что слова со временем как-то даже перестают быть нужны… в случае со Стеллой, например, их иногда и вставить не получается – но это особый случай. Когда-то раньше Блум казалось, что друзья – это те люди, с которыми интересно общаться. Ну, люди, у которых те же интересы, одинаковые темы для разговора и так далее. Считала так до того, как попала в Магикс и встретила по-настоящему близких друзей. Не было, наверное, людей, так друг на друга не похожих, как девчонки из команды Винкс. У них были совершенно разные характеры и разные интересы. Некоторых слов, что у Флоры, через слово сыпящей латинскими терминами, что у Техны, вообще использующей какой-то совершенно особый язык, Блум так до сих пор и не понимала! Девочки, конечно, пытались объяснять… У Техны вообще была свойственная любителям точных наук особенность: собеседник уже понял, что ничего не поймет, да и не слишком-то это ему, наверное, и надо знать – а она все бубнит, бубнит, бубнит… Блум стеснялась обрывать, не дослушав, но обычно кто-нибудь более прямолинейный, вроде Музы, честно предупреждал киберфею, что еще немного подобных рассуждений, и мозги у остальных, пожалуй, вскипят! Казалось бы, их интересы нигде не пересекались… но это оказалось и ненужным!
Что касается Ская, Блум никогда и не помнила, о чем они, собственно, говорили. И говорили ли. Нет, какие-то слова произносились… но не в словах, наверное, был смысл. Трудно было это как-то выразить, даже для самой себя. Да и не нужно, ни к чему искать объяснения, когда проще всего понимать друг друга, не говоря ничего лишнего.
А ведь получается, Блум о нем ничего не знает. Нет, не так, о самом принце она знала все. То есть, все самое важное – она ведь видела его душу. Не знала почти ничего о его жизни – так, наверное, было правильно.
- И чему еще вас там учили?
Почему-то рыжеволосой фее раньше и в голову не приходило, что среднее школьное образование у всех может быть разным. Даже в других мирах. Даже у принцев и принцесс. Вся эта математика, история…  А ведь у других миров и история – другая.  Теперь ей стало любопытно, чему особенному учат других.
- Что, прости?
- Вас с Диаспоро.
От внимания Блум не укрылось, что, говоря о детских воспоминаниях, Скай называет джемилийскую принцессу уменьшительным именем. То есть, это конечно, естественно – когда они оба были детьми, она и сама в детстве так обращалась даже к тем сверстникам, с кем и не дружила – но как-то неприятно «царапнуло».
- Я же сказал, сплошной нудятине. Не понимаю, зачем тебе это.
- Может, мне интересно, чего положено знать королеве, - попытка пошутить вышла какой-то неуклюжей, Скай это почувствовал и, мягко высвободив руку, развернул девушку лицом к себе, пристально заглянув в глаза.
- Тебя это совершенно не должно беспокоить, - медленно, с какой-то даже расстановкой произнес он.  – и вообще, что значит «положено»? Глупость какая-то! Тебе совершенно ни к чему пытаться чем-то быть… становиться… принцесс, представляющих из себя набор галочек в перечислении каких-то королевских достоинств, как по каталогу, в Королевствах хватает и так!
- Это был такой дипломатичны намек, что меня все равно никто не воспримет, как настоящую королеву, только как твою… твой каприз? – немного обидевшись, Блум произнесла это несколько более резко, чем хотелось бы. Скулы принца как-то странно дрогнули, наверное, он резко сжал зубы.
- Перестань. Никто больше не посмеет… и вообще, никого это не касается! Нет никаких правил и требований. Универсальных, я имею в виду – нет. Тем более к образованию – во всем королевствах свои порядки и традиции, разумеется, все обучаются совершенно по-разному...
Наверное, поэтому родители Ская и Диаспоро и решили, что еще совсем маленькой девочке лучше обучаться и воспитываться при Эраклионском дворе. Заранее в нужных порядках традициях, так сказать! Наверное, отголосок этой мысли промелькнул на ее собственном лице, потому что Скай отвел блеснувшие раздражением глаза. Конечно, раздражение адресовалось не Блум лично, но…
- Кроме того, королева-иномирянка – титул в большей степени громкий, нежели значимый. Своего-то королевства у меня нет. Как мне любезно сообщили твои родители, даже если ты не образ… не передумаешь… и если с тобой потом что-нибудь случится, на трон Эраклиона я все равно не смогу рассчитывать. Ты ведь в курсе, твоя матушка совершенно уверена, что я нарочно втягиваю тебя в истории, подвергаю твою жизнь опасности – и все такое прочее.
Судя по опущенным, чтобы скрыть мелькнувшее бешенство, глазам и закушенной губе Ская, он не только был в курсе, но и выслушивал это в последнее время с достаточной регулярностью. Вообще говоря, родители принца любили его. И совершенно искренне желали блага, только – вот незадача – представление самого сына о благе, несколько отличающееся от их собственного, во внимание не принимая. А еще, хотя Блум могло и почудиться, но она видела за поджатыми губами и недоуменно-презрительным взглядом эраклионской королевы… как будто страх. Настоящий страх, плохо заретушированный презрительностью… но каким сильным он должен был быть, чтобы так фонить сквозь десятилетия придворного этикета и уроков лицемерия. Но причин для такого ужаса решительно не находилось – должно быть, девушке все-таки просто почудилось.
Раз Диаспоро училась вместе со Скаем, почти с десяти лет воспитывалась на Эраклионе, наверное, король и королева успели привязаться к ней, заранее считали дочерью.  Быть может, даже любили на свой странный взвешенный политический манер. Впрочем, этого Блум тоже не могла знать. Если они и сына любили так странно…
- Все это не имеет, ровным счетом, никакого значения, короче говоря! – совладав с охватившими эмоциями, отрубил юноша.
- Не имело бы значения, даже если бы я и не оказалась ни принцессой – хоть этот титул и «пустой», когда нет мира – ни аватарой Дракона? Должно быть… тогда и ведьмы не развязали войну, и Феникс не пробудился. Знаешь, все считают, будто мне невероятно повезло со всем этим, представился шанс и все такое… в основном, конечно, говорят о шансе прославиться на все Королевства! Это такая глупость! Сама по себе магия, сама возможность быть феей для меня была уже в достаточной мере чудом, я никогда, никогда не хотела становиться сильнейшей или особенной… ну, не то, чтобы совсем, но так, чтобы из ряда вон. Это кошмарно, по правде говоря: даже не то, что с нами происходило, а то, как все это воспринимают. Говорят. Когда разговоры смолкают, стоит появиться в классе или в столовой, когда все глазеют, словно пытаются просветить насквозь, а за спиной все время эти… шепотки! Жизнь, как в аквариуме… да еще с увеличительными стеклами во всех сторон!
- Со мной что-то подобное почти с самого детства, - Скай пожал плечами. – ты просто не успела еще в полной мере себя почувствовать, как бы это, человеком, о котором всегда будут говорить. Не слишком приятно, но это так. И мне действительно было бы все равно, Блум! Я… тогда, после Турнира, я собирался разыскать тебя и все объяснить, просто…
Просто ведьмы разыскали раньше. Не было, наверное, смысла строить предположения…
- … Ты сама прекрасно знаешь, это последнее, что меня беспокоило бы!
Но в какой-то мере все действительно было бы проще? Наверное, и родители Ская, хоть и в еще большей мере смотрели на нее свысока, если такое вообще возможно, но хотя бы угрозой не считали. Не считали бы причиной войны…
«Если бы да кабы, да во рту росли грибы!» - Ванесса так часто говорила, когда Блум была еще маленькой, а девочка хихикала, представив подобную картину, особенно и не задумываясь о смысле слов.
- Я верю, что это не имело бы значения для тебя. Что ты с детства привык к всеобщему вниманию, что тебе и дела нет до косых взглядов и сплетен. Как и Стелле. Она ведь тоже принцесса, тоже – с детства… Но я, Скай, я – боюсь. Больше, чем всех колдунов и демонов! Для меня это никогда естественным не станет. И… ко мне хорошо относятся в Магиксе, преимущественно хорошо. Даже все эти любители покритиковать. Но уже здесь это невыносимо, а в твоем королевстве все будет гораздо, гораздо хуже! И ты не сможешь никак меня защитить, ты не вправе, как король, диктовать людям, что им говорить и думать, запрещать то, что они будут считать правдой. Это была бы тирания чистой воды, я с тем же успехом могла угрожать поджаривать всех, чьи слова мне не понравятся… хотя кое-кого не заставит заткнуться и такое! Властью, как и силой, нельзя злоупотреблять! А больше… больше и нечем. Не понимаю, зачем я все это говорю…
- Политиков, конечно, иногда зовут «слугами народа», но я никогда не думал, что, став королем, окажусь даже не в услужении, а в рабстве, когда даже отстоять ничего не сумею! Ты всерьез считаешь, что я позволю кому-то оскорблять тебя… нас? Ты будешь лучшей королевой для Эраклиона, потому что ты – лучшая для меня, и это все, что имеет значение. Это, а не все эти формальности и ненужные знания литературы, истории и этой, не к ночи будь помянута, бухгалтерии! Пусть казначей этим занимается.
Еще бы, если сам Скай тоже не утруждал себя ее изучением! Блум уже собиралась робко улыбнуться и в знак примирения уткнуться лицом ему в грудь, когда…
- Ты нужна мне – и это все, что действительно имеет значение.
В словах… в них не было ничего такого, в смысловом значении не было, что должно было подействовать так, но Блум почувствовала себя, словно ей на голову вылили ведро пронзительно-холодной воды. Дернувшись, девушка выставила вперед тонкую руку, словно в какой-то момент захотела оттолкнуть принца, но ладонь замерла, едва коснувшись ткани сине-белого мундира. Как оказалось, «гербовые цвета» королевской семьи Эраклиона и Школы Героев в Магиксе совпадали.
- Как-то странно… быть важной только поэтому, - тихо пробормотала она.
- Я что, задел какой-то феминистический нерв? – искренне удивился Скай. В отличие от Айши, за Блум подобного обычно не водилось. Хотя Айша-то в таких случаях ничего не бормотала, а лепила в лоб, хорошо, если только в аллегорическом смысле.
- Санстар говорил о мезальянсах, помнишь? Страсть проходит, какой бы сильной она ни была – должно быть что-то еще. Сверх того.
- Трепло ваш Санстар! Трепло и придурок – вот убей, не понимаю, какого демона вы, девчонки, развешиваете перед ним уши! Если его собственные чувства длятся только до момента согласия… неважно! Городит же ахинею о том, о чем понятия не имеет!
- Конечно, что Фицрой может знать о мезальянсах! – горько усмехнулась девушка.
- Бред судить обо всех и вся по себе! С какой стати единичный случай должен становиться основополагающим?
- Я нисколько не сомневаюсь в твоей порядочности, Скай! Ни на миг…
- И в чем же проблема?
- Я не хочу, чтобы это было решающим. Чтобы ты потом винил меня в чем-то! – все-таки оттолкнув его, Блум сжала кулаки. Глупо, как глупо, как Скаю было понять, чего она хочет услышать, если девушка и сама представляла себе это довольно смутно. Но еще несколько минут назад она размышляла о том, как хорошо они понимают друг друга без слов – и вот!
- Просто хочу, чтобы все было честно! – в воздухе замерцали явственные флюиды приближающейся истерики. Резко развернувшись на каблуках одолженных у Стеллы туфелек какого-то совершенно невероятного дизайна, она бросилась прочь из парка. Скай не пытался удержать ее – должно быть, привык за два с половиной года к тому, что иногда ей просто необходимо сбежать в расстроенных чувствах, чтобы таким странным образом развеяться и придти в норму. Потом ведь все рано все будет в порядке. Впрочем, сейчас Блум это только порадовало – не хотелось просто в запале наговорить друг другу лишнего.
Ведь лишние слова постоянно только мешали. Словно засоряли понимание.
Свернув между домами на одну из не слишком оживленных, небольших улиц студенческого городка, девушка задела какую-то перегородку на тонких металлических ножках, по касательной зацепив ее боком и уронив – но одна из железяк угодила прямо под ноги и, как-то ухитрившись сделать еще пару шагов, Блум полетела даже не на тротуар – такое падение грозило бы максимум ободранными ладонями, а, не сумев скоординироваться, въехала лбом прямо в стену дома. В глазах на несколько мгновений потемнело, потом… потом мир почему-то отключился окончательно.
Ее разбудила резкая боль. Совершенно не связанная с ушибом боль, тисками сдавившая грудную клетку, не давая сделать вздоха. Легкое головокружение на фоне этого казалось не более чем досадной мелочью – да и в глазах почему-то неожиданно резко прояснилось.
Хотя это холеное кукольное личико в живой короне белобрысых локонов было последним, что хотелось бы видеть как в данный момент, так и вообще.
- Не шевелись, - тихо приказала принцесса Диаспоро, вкладывая в непослушную от слабости ладонь Блум что-то тяжелое, норовящее выскользнуть из едва ощущающихся пальцев. – держи как следует!
Кажется, Блум собиралась что-то спросить. Возможно даже, довольно глупо звучащее «что случилось?», но попытка глотнуть воздуха отозвалась такой вспышкой боли, что все мысли на некоторое время разлетелись тлеющими искорками.
Диаспоро отшатнулась, вытирая руки белоснежным платком, на котором становились заметными даже едва различимые на коже пятна от капелек крови. Над левым плечом «куколки» соткалось из воздуха красно-черное существо, напоминающее крупную пикси – впрочем, в глазах у огненной феи еще все чересчур плыло, чтобы различать детали.
- Я же сказала, не шевелись, идиотка! – раздраженно прошипела принцесса. – Ты вообще жить хочешь?

Отредактировано Владлена (2010-07-11 21:05:42)

Тая - ведьма черных роз.
Так для обитателей винксовской вселенной действительно "жизненно", когда у всех буквально на шее таблички висят "здравствуйте, перед вами типичный представитель"/ "положительный герой" / "злодей" и т.д. Так что из книг для Блум реалистичнее всего сказки, в которых все примерно так же помеченно нужным маркером.

Диаспоро
Красным светом что-то бьет в глаза
Небо ядом пролилось
Под рассветом крови полоса…
Слава Богу, просто не сбылось.
Канцлер Ги «Баллада»
Когда-то в детстве принцесса мира Джемелл боялась вида крови. Самый оычный детский страх, давно успевший благополучно забыться, но, как теперь выяснилось, выныривающий откуда-то из глубины в весьма неподходящие моменты.
Просто раньше ей не приходилось видеть действительно много крови сразу. Придется попросить работников гостиницы убрать из номера эти кресло и ковер – почистить их соответствующим заклинанием дело нескольких мгновений, но из собственной памяти вычистить подобное зрелище будет явно труднее! Как будто этого мало, Диаспоро еще и несколько минут пришлось торчать буквально нос к носу с рыжим чучелом, удерживая в ладони неожиданной гостьи лечебный амулет – пока ходячая неприятность не очухалась в достаточной мере для того, чтобы самостоятельно сжать на камне ослабевшие пальцы. Физиономия Блум и по жизни-то приязни не вызывала, а уж нянчиться с ее полутрупиком!..
Магия минералов была, пожалуй, лучшим методом работы с волшебной энергией. Во всяком случае – самым надежным. Золото и драгоценности даже после введения системы кредитов – единой валюты для всех Королевств – оставались одной из величайших ценностей волшебных миров, потому что помогали «консервировать» магическую энергию и хранить ее сколь угодно долго. Более того, амулеты и талисманы, изготовленные джемилийскими мастерами, одним из которых была и принцесса, не просто хранили магию, а были устроены таким образом, чтобы даже люди, сами по себе никакой магической силой не обладающие, могли их использовать: огромный спрос был обеспечен и среди тех, кому не повезло с врожденным даром, так и среди действующих магов, ведь любой колдун мог в какой-либо ситуации истощить свои силы, а любой волшебник – оказаться отрезанным от «своей» магической стихии.
Но, у всего есть свои недостатки, каменное волшебство действовало медленно. Медленнее, чем любое другое. Камни и металлы всегда стремились находиться в состоянии покоя, невольно передавая это свойство и заключенной в них магии. Соответственно, и эффект наступал не сразу.
Понятное дело, когда развалившаяся в ее кресле под предлогом глубокого обморока от кровопотери девица начала подавать признаки сознания (ну, или того, что ей обычно заменяло сознание) и даже хрипло промычала что-то вопросительное, Диаспоро с плохо скрываемым облегчением отпустила ее руку и поспешно отстранилась. Не хватало, чтобы до совсем уж полного счастья еще и кровью обкашляли!
- Тебе все равно придется посетить Целителя, - преувеличенно ровно заметила принцесса, отворачиваясь от судорожно глотающей воздух и вздрагивающей от этих резких вдохов огненной феи. – талисман заживил пробитое легкое, но сгустки крови, которые там остались, вычистить не поможет. Да и с последствиями кровопотери, наверное, надо что-то делать.
Оставив импу крутиться вокруг «гостьи», Диаспоро вернулась за письменный стол, открыла толстую тетрадь в твердом, зеленом с позолотой, переплете и взяла ручку с красными чернилами. Вовсе не обязательно было делать записи прямо сейчас, но обстановка здорово нервировала, а это занятие обычно помогало принцессе восстановить душевное равновесие. Все свои амулеты Ди сделала сама, но зарядить их соответствующей магией мог только маг нужной квалификации. То есть, для лечебного амулета – Целитель. С одной стороны, лучше было поискать его в Магиксе, до возвращения, ведь в королевстве Джемелл маги этой направленности были достаточно редки и, здраво пользуясь этим дефицитом, драли с пациентов такие расценки, что породили полушутливую поговорку - похороны многим обошлись бы куда дешевле. Но с другой – их услуги действительно стоили запрашиваемых сумм, кроме того, можно было быть уверенной, что на шарлатана или просто жулика не нарвешься, чего вовсе нельзя гарантировать в Магиксе, в которой отовсюду стекается разнообразный сброд. Поколебавшись, Диаспоро склонилась ко второму варианту: маловероятно, что работающий амулет срочно понадобится ей в ближайшее время, а до возвращения в родное королевство осталось всего ничего.
Едва заметно поморщившись, девушка вписала нужную цифру в колонку незапланированных расходов и с долей черного юмора подумала, что давно пора добавить в план лишнюю графу, кратко и лаконично обозначив ее как «Блум» - тогда все эти убытки будут, по крайней мере, учитываться заранее. Впрочем, в масштабе общей картины какая-то перезарядка амулета – это даже не мелочь.
- Сколько? – обратив внимание на то, что рыжеволосая девица перестала трястись от кашля и теперь более-менее осмысленно глазеет на нее, Диаспоро показала обе ручки «пера» - с черными и красными чернилами - лежавшие на столе рядом с записной книжкой. Как она смутно припоминала, лекари таким образом проверяли, нет ли сотрясения.
- Ты чего, издеваешься? – мрачно прохрипела Блум, пытаясь привычно принять вид «оскорбленной невинности», что с бледной до синевы физиономией и глазами, превратившимися в огромные сплошные зрачки, почти целиком вытеснившие светло-синюю радужку, не говоря уж об окровавленных одежде и волосах – выглядело как-то без обычной трогательности.
«Скорее уж у этой несчастной стены, которую она протаранила, стоит заподозрить сотрясение!» - положив «перья» обратно на стол, подумала Диаспоро.
- Ну, извини, не знала, что предложение сосчитать хотя бы до двух для тебя звучит оскорбительно. Но иногда готовность слегка напрячь голову делает жизнь гораздо удобнее: может, если бы ты соизволила прочитать табличку «осторожно, запущенно заклинание очистки крыши от снега», вместо того, чтобы зачем-то ее обрушивать, может, и не получила бы сосулькой в спину. Впрочем, - принцесса, не сдержавшись, передернула плечами. – радуйся, что так вовремя споткнулась, иначе она бы твою пустую черепушку раскроила, а тут уж никакие амулеты и Целители не помогли бы. Понимаю, что тебе по жизни не писаны правила, но некоторые из них как-то вот имеют под собой основания.
  Блум заторможено притихла, наверное, пытаясь определиться, то ли как-нибудь переварить услышанное, то ли проще поогрызаться на саркастический тон.
- Могу себе представить! – пискнула Лерка, уставшая наматывать круги вокруг кресла и примостившаяся на спинке у самой рыжей макушки. Огневка недоуменно покосилась на незнакомое существо. – Разрекламированная по всем мирам героиня идиотски погибает по глупой случайности! Аут!
- Рекламируют стиральный порошок! – почему-то обиделась Блум на отказ в праве умирать, как ей вздумается. Импа тихонько захихикала. – «Глупых случайностей» развелось… Все сосульки в городе на меня норовят падать, весной, наверное, все молнии прицельно лупить начнут – тоже по чистой случайности. Странно право, что еще ни одного метеоритного дождя из драгметаллов на мою голову еще не осыпалось! – каким-то странным взглядом смерив Диаспоро, хмуро добавила рыжуля. – Наверное, валящиеся кому-то на голову алмазы величиной с кирпич выглядят менее естественными и случайными, нежели ледышки!
- Отнюдь, - не смотря на скверное настроение, принцесса улыбнулась уголками губ. – если еще парочка аналогичных алмазов «упадет» при этом на счета начальнику полиции и штатному полицейскому лекарю – это вполне может быть признанно самым естественным и самым случайным трагическим обстоятельством в истории случайностей. Случались прецеденты.
Хмурый взгляд стал каким-то… слегка настороженным. Кажется, с чувством юмора у этой особы тоже перебои.
Диаспоро закончила заполнять текущий баланс, внеся все исправления в связи с новыми тратами, и встала из-за стола. Оставалось надеяться, Блум еще не успела решить, что амулет ей на память подарили – понятие чужой собственности у рыжеволосой феи вообще было слабенькое. Мельхиор уверял, что на Земле, где Блум выросла, придумали какой-то совершенно невероятный государственный строй, когда абсолютно все общим считается – что-то там с коммуникациями связно, хотя и не понятно, как. Ерунда, скорее всего, конечно – из разряда страшилок, о которых болтают, когда точно ничего не известно. С Землей вообще связано невероятно много мифов: то, что мир нормально функционирует без магии, еще не так уж удивительно, на Зените, например, ее тоже очень долго не было, пока полеты в дальний космос не изобрели и таким образом о других мирах не узнали, но как в одном-единственном мире могло существовать столько совершенно разных государств и культур – вот этого не понимал никто! Квадрос разбит всего на четыре Владения – и то его на части рвут в непрекращающейся войне – а на Земле, получается, «микрокоролевств» огромное множество! От подобного мира всего можно ожидать…
- Почему ты не воспользовалась силой Дракона, чтобы исцелить себя? – зачем-то полюбопытствовала Диаспоро.
- Как я могла что бы то ни было сделать, если была в отключке? – лаконично огрызнулась огневка. – Дракон появляется только когда считает это необходимым.
- Значит, безопасность своей единственной аватары он таковым не считает?
- Слушай, тебе-то какое дело?! – очевидно, Блум сама не знала ответа на вопрос, поэтому предпочла вместо ответа еще раз обидеться.
Пожав плечами, Ди абсолютно искренне ответила:
- Дракона ты эксплуатируешь совершенно бесплатно, а за перезарядку лечебного амулета мне придется рассчитываться с Целителем.
- Тебе хоть раз приходило в голову, что не все продается и покупается, а?
- Подавляющая часть всего. А остальному просто не могли еще предложить правильную цену. Или нужную валюту.
Какое-то время девушки молча сверлили взглядами одна другую. Импа не спускала с обеих любопытных красных глазок, нетерпеливо вертя остроконечным хвостиком в преддверии бесплатного спектакля. Диаспоро так и не поняла, с чего чертовка вообще повадилась здесь ошиваться, но прогнать ее не получалось, поэтому принцесса предпочитала делать вид, будто просто не замечает мелкую ехидную комментаторшу.
- Я заплачу! – наконец устав от игры в гляделки, сообщала Блум, вложив в тон все возможное отвращение к «презренному металлу». По старой памяти держится за пролетарские замашки, наверное – мудрая по-своему традиция «раз у нас чего-то нет, значит – и не надо».
- Сэкономишь на школьных завтраках, сеньорита стипендиатка? – скривившись, елейно осведомилась Диаспоро. – Или предполагается, что за тебя, как обычно, расплатится Стелла, или Фарагонда, или еще кто-нибудь?
Бледные от кровопотери губы огненной феи гневно поджались.
- Нет! Я вполне могу сама за себя заплатить, - видимо, в этот момент девушка вспомнила, что всю текущую стипендию наверняка пустила по предпраздничным распродажам, а до следующей еще дожить надо. - только частями… Буду должна.
- Как скажешь, - демонстративно протягивая руку за камнем, слегка нараспев повторила Диаспоро. – будешь мне должна.
Огневке ее тон явно не пришелся по душе, но как-то сформулировать смутный укол интуиции Блум, по всей видимости, не смогла, поэтому – уже без особого труда подняв тонкую руку, еще слегка подрагивающую от слабости – она собиралась послушно вложить амулет в руку принцессы.
Но тот вспыхнул раскаленным до синеватой белизны пламенем, заставив обеих испуганно отпрянуть, раньше, чем Диаспоро успела его даже коснуться. Правда, от обдавшей пальцы вспышки жара это не помогло.
Импа визгливо захихикала и, вспорхнув со спинки кресла, принялась нарезать в воздух «восьмерки». Раньше, чем выроненный амулет достиг пола, от него осталась только оплавившийся почерневший ком золотой оправы  - камень словно испарился от жара. Или просто осыпался песком размером с пыль.
- Это… это не я! – слегка придушенно сказала Блум, мотнув головой, когда Диаспоро встретилась с ней взглядом. – Я этого не делала!
- Верю! - неприязненно процедила принцесса, возвращаясь за стол и снова берясь за ручку с красными чернилами. Левой рукой –  кожа на правой ныла, а на каждое прикосновение пальцы возмущенно откликались вспышкой боли. – Радуйся лучше, что твоя магия оказалась умнее, чем ты сама! Прежде, чем заключать какие-либо сделки и давать обещания, стоит хотя бы поинтересоваться ценой и валютным эквивалентом – кажется, об этом тебе так… попытались намекнуть.
- Что тут такого архиважного? – не поняла Блум.
- Да, как бы сказать… выбранная тобой формулировка обязывала бы по первому требованию отдать что угодно, о чем попросит давший тебе в долг? – охотно пояснила Лерка, «приземлившись» на столешницу, чтобы заглянуть в таблицу, где Диаспоро, всеми силами стараясь сохранить невозмутимое лицо, вносила очередные правки. От яростного нажима металлический кончик пера кое-где прокалывал бумагу. Правда, когда импа, состроив неописуемую рожицу, зачем-то подмигнула рыжеволосой фее, принцесса все же не сдержалась и вяло попыталась ткнуть этим пером маленькую чертовку, та без особого труда увернулась.
- Неодушевленное что угодно! - с наигранной неохотой, словно открывая великую тайну, добавила Лерка, на всякий случай, вспорхнув под потолок. – Нечего тут мыслить в меру своей испорченности – хикс! На людей право частной собственности уже давно не распространяется – к кое-чьему сожалению!
Диаспоро лениво взвесила в руке один из лежавших на столе гроссбухов и покосилась на демонессу, делая вид, что прицеливается. Та снова скорчила рожицу и зачем-то перевернулась в воздухе головой вниз, энергично, как пропеллером, вращая остроконечным хвостиком. Сколько не зарекайся игнорировать… всяких тут – никаких нервов не хватит!
- Я заплачу за твой амулет, - после довольно долгого молчания подала голос Блум. И, видимо, иногда все же принимая к выводу недавний опыт, уточнила. – сколько он стоит?
- Амулеты моего изготовления, - полуприкрыв глаза, с расстановкой ответила Диаспоро. – кто-нибудь вроде тебя себе позволить не может. Расплатиться за этот ты способна только из чужого кармана, как, впрочем, и обычно. Странно, что тебя так задевает прямое об этом упоминание. Но, в конце концов, ты не обязана вообще брать никаких долговых обязательств. Ты же не просила меня о помощи, значит, не было самого факта сделки.
- А обязательства – это только то, что было заранее оговорено? – переспросило рыжее чудо. – Впрочем… это многое насчет тебя объясняет.
Парой резких шагов преодолев расстояние между столом и креслом, Диаспоро, забыв, в какую брезгливую дрожь ее вгоняли разводы крови, склонилась над Блум, едва не скрипя зубами от ярости.
- У тебя, разумеется, найдется, чем это опровергнуть! Предпочитаешь открыто ни у кого не одалживаться, не брать чужого, да? Любопытно, что ты вообще ела и на чем спала почти три года в школе? Когда по вине твоей подруги Стеллы взорвался кабинет алхимии – Радиус вынужден был сделать весьма крупный благотворительный взнос в пользу Алфеи, чтобы ей позволили поступить туда еще раз – а из-за тебя, тридцать три несчастья, все три школы с завидной регулярностью разворачивают едва не по кирпичику! Ты хоть раз задумывалась, что должна отвечать за это? Умышленно или нет, а, если бы тебя здесь не было, не произошло бы ни одной из этих войн!
На самом деле, конечно, почти четверть учениц Алфеи были стипендиатками. Вроде этой линфейки – как ее там? – Флоренсины. Этот цветочный ангелочек не могла похвастаться высоким происхождением – на Линфее ни монархии, ни феодализма вообще не было – но заслужила бесплатное обучение в Алфее, как одна из лучших учениц средней школы вообще всех королевств и талантливый бионик. Но ее талант мог принести многим большую пользу в будущем, а не играл роль магнита для всех возможных неприятностей для себя и окружающих.
- Или эти земляне – они, безусловно, кормили тебя семнадцать лет именно для того, чтобы ты могла благополучно упорхнуть в другой мир, оставив их наслаждаться одинокой старостью, так ведь! – к собственному неудовольствию, сорвавшись на визг, продолжала принцесса. – И жизнью целого мира было пожертвовано ради того, чтобы ТЫ могла жить – разве же это накладывает на тебя какие-нибудь обязательства? Разве тебе приходит в голову, что именно ты была спасена не просто так? Что что-то кому-то обязана? Ты… ты – приспосабливающийся паразит, такой же, как вот эта вот! – Ди ткнула пальцем, почему-то руки слегка дрожали, под потолок, где кружилась заинтригованная поворотом разговора импа. – Только, к сожалению, не столь неприхотливый и безопасный.
Блум ошарашено хлопала глазами, вжимаясь поглубже в кресло. Ее зрачки уже вернулись в нормальный свой размер, только бледность и испачканная одежда напоминали о недавнем ранении.
Замолкнув, Диаспоро перевела дыхание и обхватила себя ладонями за плечи, стараясь унять лихорадочную дрожь и отдышаться. Только сочтя, что собственный голос прозвучит нормально, без этого мерзкого дребезжания, джемилийская принцесса с усталым видо щелкнула пальцами и позвала:
- Стоундор! Опал!
Магия неспешно заструилась по комнате, складываясь в массивные фигуры каменных созданий. Самоцветные големы были, в отличие от своих глиняных «родственников» были красивыми существами, не лишенными своеобразного изящества. Насколько то возможно, конечно, для каменных существ, основополагающей чертой которых всегда должна оставаться прочность и надежность. Стоундор даже, пожалуй, обладал весьма привлекательной, хотя и грубоватой, мужской внешностью, не смотря на странный цвет «кожи» - серый с узором прожилок. Глянцево-черную креатиду Опал, конечно, по современным канонам женской красоты нельзя было счесть хрупкой девушкой, да и правильные черты были выточены грубее, чем, например, на скульптурах Санстара, но какая-то нечеловеческая, особенная красота в каменной деве была, несомненно. В отличие от коллеги, у Опал были даже серебристые, под цвет слегка фосфорицирующих глаз, волосы – тоже из камня, разумеется – но высеченные с таким искусством, что только неподвижность мешала им казаться обыкновенной короткой стрижкой.
- Проводите нашу гостью до школьного общежития, - выдавив из себя улыбку, приказала принцесса. – она не очень хорошо себя чувствует…
«И на такси, я почти не сомневаюсь, у нее тоже нет ни гроша!» - впрочем, сейчас Диаспоро и за это приплатила бы. Подумаешь – такси! Встреча с Блум, закончившаяся, помимо потрепанных нервов, всего-то сломанным амулетом, вполне могла считаться почти удачей. Если вспомнить ту сумму, которую принцесса в свое время выложила своим придуркам-похитителям, только чтобы эта идиотская история не получила широкого распространения… на выкуп за, как минимум, трех похищенных персон королевской крови хватило бы, честное слово! И еще семерых пониже рангом в придачу…
- Да послушай ты… - Блум без сопротивления позволила Стоундору вытащить себя из кресла и взять на руки, подала голос, только когда каменный гигант неторопливо зашагал к выходу.
- Всего хорошего, Блум! – чувствуя, что улыбка на собственном лице превращается с какой-то кривой оскал, отрезала ювелирная фея. Возникло какое-то необъяснимое желание услышать, как с громким стуком захлопнется дверь… но, конечно же, Опал, при своих габаритах двигающаяся очень аккуратно, притворила ее очень тихо. Каменный шорох-поскрипывание и грузные шаги самих големов и то звучали четче.
Какое-то время постояв неподвижно, Диаспоро неопределенно мотнула головой и направилась в ванную комнату. Лерка прошмыгнула следом прежде, чем девушка успела захлопнуть дверь, да, должно быть, двери и не были для чертовки такой уж особенной преградой.
- И все-таки я спрошу – а зачем? – зависая в воздухе над левым плечом заторможено разглядывающей себя в большое зеркало над раковиной принцессы, туманно поинтересовалась импа.
- Зачем – что?
- Спасать ее было зачем? Ведь не поверю же ни за что, что тебе может быть ее жалко!
- Сожалеть можно о том, что зачем-нибудь нужно, а не наоборот, - открыв левой рукой кран, Ди подставила пальцы правой под поток холодной воды и, слегка закусив губу, зажмурилась.
- Вот именно! - продолжала трещать в ухо Лерка. – Ты стольких бы проблем лишилась,  просто позволив ей сдохнуть. Естественные причины – действительно совершенно естественные. Даже если кого-то и заподозрили, то уж точно не тебя. Собственно, ты и так совершенно ни при чем – тебя ничто не обязывало ей помогать. Только не говори, что никогда не думала об этом?
- Не думала, - спокойно ответила Диаспоро. – королевство Джемелл не пользуется варварскими методами.
- При чем тут королевство? Что ты сама чувствуешь, лапочка? Это же не убийство. Даже не способствование. Чувство – это всего лишь чувство. Разве ты не хотела бы, чтобы она умерла?
В голове почему-то заплясали обрывки того разговора… обсуждения «Нотр-Дам дэ Пари» в кафе. Все так на нее смотрели, даже Санстар… наверное, со стороны все действительно выглядит так, словно она мечтает своими руками придушить рыжее чудо – вот весело!
- И почему это я должна что-то чувствовать?
- А почему тогда у тебя слезки на глазах? – окончательно сменив тон на медоточивый, поддела Лерка.
- Я руку обожгла, бестолочь ты перелетная! Пораниться при взрыве своего лечебного амулета – это уже и не анекдот даже! Это театр абсурда…
- Что поделать, есть такие особенные люди, с которых даже свое по праву требовать – дурное намерение, за которое непременно получаешь по заслугам. Тебя бы твой брат Мельхиор, конечно, не стал бы спасать, случись на Джемелле локальный конец света, верно. Наоборот, пожалуй, придушил бы в колыбельке, узнав, что твое рождение может как-то угрожать миру, который ему еще наследовать. Совсем не то, что принцесса Дафна, ага!
- Не надо говорить таким тоном, словно он при этом не был бы совершенно прав! Ничья жизнь не может быть дороже, чем тысячи чужих.
- А ее – дороже. Стоимость-то уже, так сказать, выплачена. И жителей в мире Домино было побольше, чем на вашем высокогорье, где и жить-то почти нельзя!
- Ну, так и считай, что теперь позволить, чтобы умерла еще и она сама – чересчур крупная растрата, после того, как ее жизнь так дорого обошлась. Стоимость формирует цену, знаешь ли.
- Даже понимая, что она продолжает приносить беды? Об этом ты сама только что так истошно вопила. Разве не лучше было бы просто без нее?
Не открывая глаз, Диаспоро снова пожала плечами. Просто без Блум было бы лучше очень многим. Но в случае смерти Блум при нынешних обстоятельствах – как бы хуже не стало. Таким образом проблемы не решаются: и не потому, что аморально, а потому, что просто неэффективно.
- Упертая, как баран, чистоплюйка! – чопорно резюмировала Лерка, так и не дождавшись ответа. – Даже себе признаться не можешь! И вообще… ну почему демона, способного принимать облик смазливого человечьего самца, вы все охотно слушаете, а на имп и демонстративно плюнуть можно, а? Неужели только в этом дело?
Неожиданно для самой себя как-то успев поймать чертовку за хвостик, Диаспоро с злорадным наслаждением сунула ее под поток холодной воды и какое-то время держала, не обращая внимания на булькающий визг. Кожистые крылышки бешено хлопали, отчаянно разбрызгивая воду.
- Он определенно был повежливее! – выдержав наполненную писком и бульканьем паузу, сообщила принцесса.
Сумевшая вывернуться из слегка ослабевшей хватки демонесса ракетой взлетела под потолок, не забыв в процессе взлета отправить в лицо Ди целый фонтан брызг. Прежде, чем вернуться в кабинет, тщательно промакивать полотенцем пришлось не только руки. Ни переодеваться, ни сушить костюм заклинанием не было сил в наплыве какой-то полнейшей апатии. Однако, стоило принцессе сесть обратно за стол и бросить беглый взгляд на колонки черных и красных цифр, глаза просто-таки предприняли попытку выскочить на лоб от потрясения. Все расчеты были записаны с глупейшей ошибкой – Диаспоро просто поставила сумму не в ту ячейку – и вслед за этим, как костяшки домино, все цифры перепрыгнули со своего места на соседнее, перепутав напрочь всю систему! Да она в десять лет бы не сделала такой глупой оплошности! Ведь понимала же, что не стоит вести записи, когда Блум и импа дуэтом треплют нервы – и пожалуйста!
Скомкав лист в ладони, Диаспоро безжалостно выдрала его из тетради и отшвырнула. Исправить ошибку было совсем не трудно, но почему-то… Почему-то… уронив лицо на скрещенные на столешнице руки, принцесса разрыдалась.
Мир Джемелл действительно почти целиком состоял из гор и скал. В пещерах жили коренные обитатели мира – гномы, а человеческое королевство заняло небольшие долины. Первоначально там селились преимущественно купцы, посредничающие в торговле с гномами, которые свой родной мир никогда не покидали, да и на поверхность выходили весьма неохотно, но постепенно образовалась самостоятельная держава. Ну, настолько самостоятельная, насколько это возможно для королевства купцов, металлургов и ювелиров, плоды работы и магии которых нельзя было есть, что требовало постоянных коммерческих связей с другими королевствами. Монархия на Джемелле была одной из самых молодых среди Королевств – меньше трехсот лет назад глава купеческой гильдии фактически сам на себя надел корону, предварительно позаботившись скупить в личную собственность всю немногую плодородную землю и подавляющее большинство особенно ценных рудников. Если в большинстве миров королевский род начинался с какого-нибудь великого героя или завоевателя, джемелийскому положил начало не слишком харизматичный расчетливый бизнесмен с нервными пальцами счетовода и хитрыми обманчиво-подслеповатыми глазами. Это тоже в своем роде определяло политику. Джемелл никогда на протяжении всей истории ни с кем не воевал, только продавал, покупал, арендовал, сдавал внаём, посредничал, одалживал… Правители очень многих держав с великим героическим прошлым задолжали небольшому горному королевству кругленькие суммы, на возвращении которых король Мельхиор не особенно-то настаивал, только мягко напоминал, когда требовалось получить от кого-нибудь из этих великих королей небольшую уступку в какой бы то ни было области. Никто особо не любил их, относясь к «торгашам» чуть свысока, но все весьма ценили, что было куда более важно. Гораздо более важно – и однажды кое-кому все же придется понять это! Само по себе самоцветное королевство было удивительной державой. И в горном мире встречалось множество удивительных вещей, без всякой магии, казавшихся чудесами. Летающие камни, например – удивительное явление в одной из незаселенных равнин – горы, напоминающие фантастические гигантские грибы на ножках. Ветер, вода и коррозия столетиями подтачивают каменные громады, так долго кажущиеся совершенно незыблемыми. Веками кажущиеся… чтобы однажды даже громкого звука хватило на то, чтобы они грохочущей каменной лавиной сорвались вниз, разлетаясь вдребезги, сметая все на своем пути… Даже десятку сильных магов не всегда удавалось остановить безумие гор, в какой-то момент решивших, что чего-то для них уже СЛИШКОМ…
И сейчас принцесса мира Джемелл отчетливо слышала в собственной душе грохот каменной лавины. Она половину жизни прожила в чужом мире и никогда не видела, как падают «летающие» камни воочию… но хорошо себе это представляла.
Когда достаточно любой мелочи, даже резкого звука, чтобы незыблемое осыпалось каменной крошкой и требовались огромные усилия на то, чтобы оно не похоронило все, и себя в том числе, под собственной тяжестью.
К счастью для Лерки, та больше не решилась лезть под руку со своими комментариями. Трудно сказать, сколько прошло времени, прежде чем Диаспоро, промокнув платком уголки воспаленных глаз, бережно разгладила ладонями чистый лист перед собой и начала старательно выводить заново аккуратные колонки чисел и заметок. С расчетами гораздо, гораздо лучше иметь дело, чем с людьми – хотя бы потому, что очень просто, допустив ошибку, просто начать все с чистого листа. Все до смешного просто.
А еще, пожалуй, люди, постоянно находящиеся в этом кошмарном состоянии невладения собственными чувствами – состояния, с которым ей сейчас, хотя и не сразу, но удалось справиться, надо ведь просто верно направить усилия – люди, которые живут так каждый день, даже не пытаясь это исправить… а ведь они действительно заслуживали сочувствия. Все, в чем имело смысл обвинять их, это в душевной слабости. Но это действительно под силу не всем и не всегда – остановить в своей душе грохочущий обвал. Сколь бы окружающим ни было паршиво из-за них, сами эти люди в сотню, в тысячу раз несчастнее.
Приглушенный стон заставил Диаспоро недоуменно поднять голову от расчетов. Импа Лерка, о которой она уже и подзабыть успела, смотрела на принцессу с отчаянием брошенного в лесу щенка, а весь ее облик стал каким-то зыбким, почти призрачным, словно барахлящая голограмма.
- Нет, ты – не моя госпожа, - едва слышно пискнула демонесса, все глубже проваливаясь в мерцание. – все зря… Прощай.

Отредактировано Владлена (2010-04-16 09:56:37)

Hard Rock Спасибо)

Это откуда строчки, если не секрет?

Тая - ведьма черных роз.

Неа. Насчет Ривена - это из чьего-то любительского досье, которое я прочитала, когда только начала знакомится с "Винкс" отсылка - там было написано, что Рив в первом сезоне был таким убежденным женоненависником, потому что мать его в детстве бросила и он презирал ее за это. Так же, как "принцессистость" Музы - я тогда еще не знала, что в эти досье фэнского домысла хорошо так досыпали, а потом так сроднилась и идеей, что не захотела что-либо менять.

Кстати, образ Диаспоро как-то неожиданно для меня самой не совсем с того боку развиваться начал. Когда фик был еще только в задумке, образ был куда более сатирическим: из-за ее характера торчали уши Сандры из сердиковского фика "Мстительница" с соответствующим лозунгом "Его возьму я силой, если нужно, и это сила пострашней, чем красота!"(С) - а в итоге перехлестнулся скорее с Маргошей из "Мейд ин Раши" (я еще и этот кусочек писала параллельно с Маргошиным)

Некоторых видела. Но для Зимерзлы слишком нежная внешность у девочки

***
Мы преданы, скромны  и незаметны,
В ответ на грубость  - кротки и безответны
Мы слуги, мы основа каждой свиты,
Веревкой общей с господами свиты

Мы – слуги, без нас никуда!
Услуги, вас ценят всегда.
Какие полезные знания:
Всегда исполнять приказания.
Звездочет и Циклоп
- Ну, наконец-то! Только посмотрите, как красиво! – отбросив пластмассовую кукольную расческу, Снежана вспорхнула с полки стеллажа, на которой при помощи кукольной мебели и, обрезков легкой ткани и разнообразных безделушек, устроила себе небольшую комнатку, переместившись на подоконник, по которому с восторгом протанцевала, вливаясь в кружение снежинок по ту сторону стекла. – Красиво, красиво, красиво…
Снегопад невесомой вуалью накрывал город за окном – в кои-то веки столица самого магического из миров вселенной действительно выглядела чудесной и сказочной. Приглушились огни неоновых реклам, став похожими на рассеянный свет ночника, к котором кружились причудливые хороводы снежинок. В теплом воздухе снегопад был не жесткой россыпью мелкого ледяного песка, жалящего холодом лица прохожих, нет, снежинки собирались в крупные мягкие хлопья.
- И правда, красота, - тоже перепорхнув на подоконник, тихо согласилась Бетти. Огромные рубиновые глаза заворожено наблюдали за танцем.
Грозетта, безусловно, не упустила бы момента все опошлить каким-нибудь резким замечанием, но недавний скандал между ведьмами позволил импе гнева так насосаться энергии, в избытке захлестнувшей дом, что Гроззетта хватанула лишку и теперь, опьянев от Силы, на какое-то время стала заторможенной. Да и сородичей задирать было не так весело, нежели людей. Снегопад эту далекую от утонченности натуру ни капельки не затронул, так что дремлющая на кукольной кроватке импа гнева даже кончиком крыла шевельнуть не соизволила. Зато, натужно хлопая крыльями, со второй попытки взобрался на подоконник к Снешке и Бетти заинтригованный утик. Обхватив его за шею, снежная импа попыталась внести в свое балетное выступление элементы вальса, но партнер из раскормленной птичьей тушки оказался не самый изящный, да и не годились коротенькие лапки для каких бы то ни было танцев. Оставленный слегка разочарованной маленькой демонессой в покое, птиц нахохлился, как шарик, и загипнотизировано уставился за окно – кажется, снегопад ему тоже пришелся по вкусу.
Лерка вошла сквозь стену и наглейшим образом завалилась на кукольный диванчик, стоящий на полке-«комнатке» Снежаны. Собственного гнездышка ей в этом доме не полагалось, но у четвертой импы возникли проблемы с поиском постоянного хозяина, поэтому она то и дело наведывалась к остальным, нигде подолгу не задерживаясь.
- Есть ли в этом мире кто-нибудь несчастнее меня? – патетически взвопила чертовка, картинно рухнув на диванчик. – Где справедливость? Почему вы все нашли хозяев, стоило только оказаться в этом мире, а я должна мучиться, выискивая Силу по крошке то тут, то там? Все пороки в равной мере приносят людям неприятности, но почему же именно зависть испытывать они так не любят?! Почему гордится собой им даже приятно, в гневе тоже многие находят своеобразное удовольствие, даже если в последствии и сожалеют… но только завидовать не нравится никому! Только поймав себя на зависти, они все усилия прилагают к тому, чтобы перекрыть это чувство… как какой-то кран! Чем я хуже вас всех, а?!
Снежана обеспокоенно моргнула, забыв даже о своем возмущении. Демоны не должны сами предаваться порокам, которые воплощают, это бессмысленно, противоестественно и весьма неприятно. Во-первых, это мешало бы стимулировать людей на нужные эмоции, во-вторых… Лерка сейчас напоминала какую-нибудь змею, оголодавшую до попыток сожрать собственный хвост! Хоть импы и не умели сопереживать друг другу, смотреть на подобное было не слишком-то приятно.
- Тебя же предупреждали, связываться с феей не стоит, - мягко пожурила страдалицу Бетти.
- В ее душе было достаточно негатива, не у каждой ведьмы столько встретишь! Но я не получила ни крошки! Слышите – ни капли! Жалко ей, что ли? Правду говорят, у этих джемилийцев снега зимой не допросишься!
Воздержавшись от комментариев, Снежана присела на подоконник и уставилась за стекло, облокотившись на утиный бок. По здешним зимам, снег можно было продавать на вес золота, такой он был редкостью. Где-то там, за пределами внимания, Лерка продолжала стенать и жаловаться на жизнь. Вроде бы Бетти даже пыталась изобразить утешение и давать какие-то пустые советы, до этого Снешке тоже не было дела. Сегодняшняя ночь была особенной, хоть пока маленькая демонесса и не могла точно сказать, что изменилось в картине мира. Особенной и удачной для нее – этот смешной юноша, Санстар, был источником почти не хуже мистрис, хотя гордыня у него была в корне другая, непривычно миролюбивая и позитивная. Редкий, даже изысканный вкус человеческой души. В отличие от Грозетты, Снежана не собиралась насасываться энергией, как пиявка, понемногу смаковать ее было куда приятнее. Поэтому и оставила мистрис и нового знакомого, решив не зашлифовывать тонкий букет количеством.
Но все равно, сейчас сама атмосфера окружающего мира готова была зазвенеть, заискриться от разлитой по всюду Силы. Не просто магической – такого добра в этом мире всегда хватало – совершенно особой магии, очень почему-то похожей на сам снегопад в неоновой подсветке городских огней. Пусть самим демонам была подвластна лишь магия духа, Снешке понравилась эта, пусть и бесполезная для нее лично, магия, показалась в какой-то мере родственной по духу. Силой пассивной, зыбкой, словно бы пробудившейся от какого-то долгого сна и теперь еще только вспоминающей, для чего служит.
Однако способной обернуться в чьих-нибудь подходящих руках серьезным могуществом.