Угу) Судя по этой главе комикса, прямое начальствование над Шторми этому благородному дону - самое то! Может, даже и клинику нервозов не загремит... если повезет)))

***
  Чем бы ни закончилась попытка разговора у Музы и Ривена, вернулась подружка в таком настроении, что лезть к ней с расспросами не хотелось. В очередной раз констатировав про себя, что мужчины, за весьма редкими исключениями, сплошь невообразимые болваны, которых лучше всего подсвечником в лоб вразумлять, Айша попыталась как-то отвлечь ее от невеселых мыслей разговорами о праздничном концерте, идее мюзикла, планах на предстоящий Турнир Менестрелей… почему-то последнее, хотя и стало недавно чуть ли не любимой темой разговоров, Музу совсем не воодушевило – подружка просто отмахивалась односложными фразами, погружаясь в какие-то напряженные раздумья. Ближайшие планы обсуждались гораздо более охотно. Айша продолжала считать, что, быть может, затея насчет мюзикла и неплоха, но времени до праздника осталось маловато, да и вообще – связываться с Санни, одно знакомство с которым принесло уже столько неприятностей, не стоит. Кажется, черноволосой фее этот болтун все-таки показался довольно симпатичным – исключительно как человек, разумеется, хоть принцесса Андроса этого впечатления не разделяла, понять подругу все-таки могла. Может, какая-то мыслительная деятельность в белокурой голове солярийца и отсутствовала, ее компенсировало интуитивное умение найти приятную собеседнику тему, изобразить интерес, сопричастность, создавая неплохую иллюзию понимания и родственной натуры.  Интересно, поняла бы это Айша, если бы этот невыносимый тип повел себя аналогично?  Хотелось бы верить, что легко раскусила его, но… слишком уж необъяснимо он по паре оговорок сумел догадаться о том, что творится у нее на душе. Или снова неплохо притворился, что понял. Но в любом случае – он последний, перед кем она стала бы исповедоваться, а вот Муза… Водяная фея скрипнула зубами, твердо решив что Ривену, что прилипчивому блондину при следующей же встрече высказать, кто они есть, даже если сама подруга этого не одобрит.
Стелла, в отличие от Музы даже ссоры как-то ухитряющаяся поворачивать себе на пользу, отключила телефон и весь вечер увлеченно хвасталась перед Чаттой платьями и украшениями, перемерив практически весь гардероб, наводящий порой на мысли о невозможности объять необъятное. Пикси восторженно щебетала и завистливо вздыхала – и то и другое приводило блондинку в крайнее довольство и заставляло разражаться обещаниями, что завтра они вместе отправятся в кукольный магазинчик, где для самой Чатты закупят «таких же и еще лучше» вещичек – а остальные феи дружно надеялись, что хотя бы часам к десяти обе подружки угомонятся, учитывая, что в Стеллином барахле можно было копаться хоть до самого утра. Однако принцесса Солярии была ярко выраженным «жаворонком», так что вскоре после наступления темноты обе нашедшие друг друга родственные души отправились спать, а в общежитии воцарилась долгожданная тишина.
На следующий день, правда, планы как-то успели несколько видоизмениться: ее высочество сочла, что Брэндон уже доведен до достаточной степени раскаянья и отчаянья, чтобы вновь облагодетельствовать его королевской милостью, поэтому после занятий не повела пикси в магазин за кукольной одеждой, а предложила подругам пообедать в небольшом ресторанчике рядом с гостиницей, в которой остановились ребята. На кой черт ей понадобились свидетели примирения, Айша не знала, но прогуливаться по городку всей шестеркой… то есть – считая «маленький народец» - всей дюжиной – уже стало своего рода традицией и возражать никто из фей не стал. Более того, никто особо не удивился, обнаружив в том же ресторанчике, собственно, Брэндона, явно философски ожидающего, когда его заставят подвигами во имя прекрасной дамы заглаживать былую вину. Ни в каких материальных выражениях извинений Стелла, в общем-то, не нуждалась – но в удовольствии представить приятеля плюшевым щенком, приносящим хозяйке газету, отказать себе не могла. Те более, Брэнда, не чуждого некоторой флегматичности и простодушной плюшевости, это нисколько не напрягало.
Зато сюрпризом – причем не особенно-то приятным – стало появление Санстара, не дожидаясь приглашения, плюхнувшегося за их столик.
- Добрый день! – проигнорировав кислое выражение лица сводной сестренки, блондин просто лучился восторгом и дружелюбием. Кажется, даже по стаканам начинали скакать солнечные зайчики, стоило ему оскалиться в своей коронной улыбке (довольно глупой, надо сказать!). – Какое удивительное совпадение, я же остановился здесь, буквально совсем рядом. Ты что, не рада меня видеть крольчоночек?
Стелла состроила гримаску, неохотно подставляя щеку для братского поцелуя.
- Значит, Вы и есть Брэндон? – наметив в компании новое лицо, которому ранее не успел еще потрепать нервы, Фицрой воодушевленно потряс молодому офицеру протянутую руку. – Моя сестричка такая скрытная, буквально слова не вытянуть… но зато царевна Аманша мне СТОЛЬКО о Вас рассказывала…
Брэнд слегка побледнел и попытался высвободить ладонь. Айша мысленно ему посочувствовала – в Фонтароссе не меньше года обсасывались подробности его забега от одержимой матримониальными планами подземной царевны – причем все более приобретающие черты анекдотов.
- В Подземелье-то тебя какая нелегкая понесла? – слегка закатив глаза, устало уточнила Стелла. Улыбка Санни приобрела слегка обиженное выражение.
- Если помнишь, сестричка, я в данный момент считаюсь одним из лучших скульпторов! - до боли напомнив капризными нотками голоса саму принцессу, чопорно сообщил он. – Меня пригласили сделать портреты царевны и ее супруга для их фамильной галереи, не скажу, чтобы там предполагался такой уж полет творческой мысли… но внешность у нее довольно, хм, интересная – работать было забавно. И мы весьма мило пообщались… у этого ее – как его там? – кажется, весь словарный запас ограничен фразой «конечно, дорогая, полностью с тобой согласен»…
Айша сочувствующе вздохнула. Еще год назад Спонсус производил совсем другое впечатление, хотя, на ее взгляд, решительности ему и недоставало. Если бы отдающая мазохизмом влюбленность этого интеллигентного подземного жителя не позволила им в свое время спасти Брэндона, пожалуй, принцесса Андроса сочла бы, что лучше для этого мальчика-золушки было действительно тихо повеситься! Ужасный конец всяко лучше бесконечного ужаса…
- Но его можно понять, - философски продолжил Санстар. – такое неравенство вынуждает всю жизнь играть по чужим правилам… что бы ни стояло за подобными союзами, окружающим всегда будет мерещиться расчет и карьеризм.
Брендону, наконец, удалось освободить руку, так, что это выглядело уже несколько резко. По открытому загорелому лицу на миг пробежала тень, однако молодой офицер обладал чересчур целостным и добродушным характером, чтобы выискивать в чужих словах намеки и шпильки… тем более, что блондин мог и вовсе не на что не намекать, а просто ляпнуть, что первым пришло в голову.
Возможно, косить под дурака было для Санни своего рода защитной мимикрией – это могло объяснить, почему его с определенной регулярностью не бьют, хоть парень и очевидно напрашивается!
- Очень раз познакомиться с Вами, Брэндон. Уверен, отец… то есть, Его Величество – еще изменит свое мнение на Ваш счет, а если и нет – это не так уж важно, между нами говоря, он никогда не умел ни в чем отказывать Стеллочке, не будет исключения и на этот раз!
…Вот сама Айша, на месте любого из ребят, точно уже не сдержалась бы, чтобы не испытать породистый носик скульптора на прочность! Однако на своем собственном месте достойных причин для рукоприкладства накопить не успела, во всяком случае – пока.
- Так, о чем это я? – Санстар потер кончик носа, словно почувствовав, что за темные мысли только что одолевали принцессу Андроса, и комично наморщил лоб. Обычно такое приглуповатое очарование идет исключительно девушкам – либо очень хорошеньким, либо очень юным – но солярийский бастард оказался первым представителем сильного пола, которому это умилительное легкомыслие придавало не меньшую прелесть. – Ах да, Флоренсина, ангел мой, скажите, что мне показалось и мое поведение вчера не было Вами сочено невыносимо грубым? – картину идеально отточенного покаяния несколько нарушали только пляшущие в авантюриновых глазах чертики. Флора поперхнулась салатиком, отчаянно краснея, и сконфуженно пробормотала, что ничего страшного не произошло и беспокоиться не стоит. – Если я хоть отчасти могу загладить свою вину, позволите Вы сделать Вам небольшой подарок.
На месте Флоры Айша непременно ответила бы, что лучшее, что Санстар способен сделать – это оставить, наконец, в покое… но деликатная Линфейка скорее уж язык себе откусила бы, чем высказала что-нибудь подобное. Сконфуженное молчание было принято, как знак согласия, поэтому блондин жестом фокусника продемонстрировал всем горшок с довольно-таки невзрачным растением. Ну, хоть сообразил, что девушке с Линфеи срезанные цветы дарить не стоит.
Небольшие зеленые глаза феи природы потрясенно расширились.
- Это… это же Rumex hydrolpathum! – не сразу собравшись со словами от потрясения воскликнула Флора. – Это… это же удивительно! Где Вы его нашли…
- По-моему, такой травы везде полно, - поджав губы, попыталась возразить Стелла. Если честно, сейчас Айша вполне разделяла ее мнение – название она, конечно, слышала впервые, но торчащий в горшке сорняк внешне не представлял из себя абсолютно ничего особенного.
- Как ты можешь такое говорить? – линфейка потрясенно хлопнула рисницами и уставилась на принцессу, явно выискивая приметы того, что Стелла пошутила. – Видишь эту розетку листьев? А черешки – только у hydrolpathum они такой формы! Ни в одном из магических королевств этот редчайший вид не сохранился!
Фея природы скользнула по лицам подруг взглядом счастливого фанатика, ища понимания, но, преимущественно, тщетно. Девочки готовы были скиснуть, зная, что о гербариях и корешках Флора готова разглагольствовать часами, забывая даже о своей обычной застенчивости. Только Блум издала какой-то неопределенный сдавленный звук, а, когда все взоры обратились к ней, слегка смущенно пояснила:
- А я думаю, это обычный щавель. Вернее, не думаю, а знаю – на Земле он у каждой обочины  целыми кустами растет.
- Так что же ты раньше молчала? – потрясенная таким коварством подруги, почти с отчаяньем воскликнула Флора. Огненная фея испуганно моргнула.
- Откуда же я знала, что этот щавель «редчайший»? – резонно вопросила она.
Линфейка огорченно вздохнула, припомнив, что полугодовой тест по травоведению сама же и писала за всех подруг, кроме Техны, но все равно поражаясь их коллективной дремучести. И только после этого заметила, снова заметно смутившись, что Санстар не сводит с нее преисполненного робкой надежды сияющего взгляда.
- Спасибо! – даже если бы она и попыталась произнести это с вежливым равнодушием, скрыть искреннего восторга  не получилось бы. Но Флора и не пыталась.
- Как удачно, что мне удалось по чистой случайности его обнаружить… по правде говоря, я ведь тоже ничего не знал о том, что цветок уникальный. Быть может, это подарит мне самому шанс на прощение…
Какую такую огромную ценность этот «уникальный» щавель может представлять в мире, где водились цветы, размером с ели и деревья, способные поспорить высотой с любой башней, Айша даже не представляла, ну да Флоре и виднее. Но, похоже, ее предположение об интуиции, небезуспешно заменяющей блондинчику рассудок, оказалось весьма верным. Или же он все-таки притворяется…
- Хватит уже мельтешить! – не особенно любезным жестом потребовав, чтобы Санстар садился на место, прервала  попытки Флоры уверить этого шута, что вовсе на него и не сердилась, Стелла. – Ты и дальше намерен распылять свое обаяние, или соизволишь вспомнить про наше пари?
- Не понимаю, солнышко, какие ты хочешь получить доказательства, - изобразив легкую снисходительность, проворковал юноша.
- Ну, с поправкой на ее специфику… и на то, что твоя безвременная кончина, не смотря ни на что, может несколько меня расстроить – совсем немного, - Стелла в непривычной задумчивости потерла пальчиком аккуратный подбородок. – если леди Айсольда примет твое приглашение на праздник зимнего солнцеворота, думаю, это вполне достаточное доказательство…
- И только? – со смешливым разочарованием вскинул брови Санни. Айша покосилась на него, гадая, неужели солярийский бастард всерьез рассчитывал на какие-то последующие отношения с ведьмой. Кажется, Айси ему понравилась… но ему определенно нравятся абсолютно все девушки.
- И достаточно неосуществимое условие! Кстати, ты не сказал, что – ну, совершенно абстрактно – хотел бы получить, если бы случилось невозможное, и ты выиграл это пари?
Блондин с мечтательной улыбкой поднял почти опустевший бокал с колой, словно намереваясь произнести какой-то тост, но вместо этого замер, подставив стакан свету так, что кусочки льда в напитке бриллиантово засияли.
- Знаете, в чем прелесть горных вершин? Как бы они ни были красивы, главным всегда остается не это. Лишь лучшие из лучших достигают таких высот!
- И чего там хорошего?
- Тебе все равно не понять, - насладившись собственным театральным жестом в полной мере, Санни опустил руку со стаканом обратно на стол. – достаточно того, что мне не нужно никаких символических призов, достаточно самого факта.
- А тебе не приходило в голову, - не сдержавшись, процедила Айша сквозь зубы. – что девушки – не квесты во имя осознания собственной исключительности и не неодушевленные призы, а живые люди? О чужих чувствах ты задумывался хоть иногда?!
- Поверьте, принцесса, только это меня всегда и занимает! – прозвучало это достаточно искренне. Юноша смерил ее долгим взглядом -  что-то непривычное, типа задумчивости, тенью пробежало по его смазливому личику – быть может, эффект почти минутного молчания создал такую иллюзию. Серьезность в исполнении Санни смотрелась жутковато. – К тому же, порой никто не скажет точно, что более жестоко по отношению к чужим чувствам: говорить или промолчать, беспощадно разрушить чужие надежды или поддерживать их безнадежность. Как вы думаете, принцесса?
- Думаю, что первое, о чем никому не стоит забывать – это элементарная порядочность! – отвернувшись, буркнула Айша. В чувствах – даже самых светлых – всегда присутствует какая-то толика эгоистичности. Ведь это собственные, личные чувства.
- Неприятный личный опыт? – доверительно понизив голос, полюбопытствовал Санстар.
- Вовсе нет!
На Андросе довольно строгие порядки (кто-то вроде солярийца наверняка посчитал бы их сатраповскими), особенно в отношении молодых девушек – у нее просто не было возможности делать глупости, что называется, по молодости. А в Магикс Айша попала уже достаточно взрослой, чтобы понимать, что глупости не стоит делать уже просто потому, что это – глупо. Кое-что в ее жизни могло бы быть и иначе, но… зачем, если все и так сложилось наилучшим образом? И – сколько бы принцесса не сердилась на родителей, решивших все без нее – Набу был лучшим, кого она вообще могла себе представить. А все ее сомнения – всего лишь следствие того, что сама идея замужества пока еще кажется чем-то далеким и не относящимся лично к ней. В столь юном возрасте о таких вещах задумываются либо старомодные и романтичные барышни вроде Флоры, либо, наоборот… наоборот…
Тут Санстар, очевидно, превысивший свой максимальный лимит по спокойствию и серьезности, чертиком на пружине вскочил из-за стола, едва не уронив свой стул и заставив всех недоуменно обернуться.
- Добрый день, Ваше Высочество! – снова принимаясь лучиться слегка неадекватным восторгом, прочирикал Санни. – Вы тоже остановились в этом отеле?
Диаспоро приветливо улыбнулась, но уже в следующее мгновение заметила за спиной юноши сидящих за столиком фей и улыбка застыла, превратившись в фальшивую гримасу. Санстар, правда, этого не заметил – или не захотел заметить.
- У меня деловая встреча в этом районе, - отрицательно качнув кудряшками, неохотно ответила джемилийская принцесса.
«Или, наоборот – расчетливые особы, для которых чувства отдельно, а жизнь – отдельно» - закончила свою мысль Айша.
- Сокровище мое, ну посидите с нами, нельзя же все свое время посвящать делам!
На фарфоровом личике Диаспоро ничего не отразилось. Сегодня вместо несколько старомодного тяжелого платья на ней был офисного вида бежевый костюм из короткого пиджака и юбки чуть выше колен с белоснежной блузкой, хотя количество украшений все-таки изрядно превышало лимит «делового» стиля.
- Я же сказала, у меня не слишком много времени…
- Ну так ты ведь все равно зашла сюда пообедать, верно? Почему бы не составить нам компанию?
Прелестно! То, что надо, чтобы уж вообще никому за столом кусок в горло не полез! Единственной из фей, кого нисколько не напрягала компания леди Ди, была увлеченная своим «редчайшим» щавелем Флора. Цветочная фея по жизни была совершенно уверена, что плохих людей не существует, и, пожалуй, пока что только Айси и оставалась единственной, для кого у линфейки не нашлось пока каких-нибудь добрых слов. Впрочем, максимально приветливой она постаралась бы быть и с ведьмой.
А проницательность Санстара Айша, пожалуй, переоценила. Так испортить настроение такому количеству народа сразу…
- Ну, пожа-а-алуйста! – скорчив уморительную гримасу, Санстар галантно подвинул Диаспоро свой стул. Та растерянно скользнула взглядом по лицам девушек из команды Винкс, кажется, ожидая, что кто-нибудь из них выскажет более прямолинейные и резкие возражения – сама причин для вежливого отказа джемилийская принцесса не нашла, а невежливый нарушал бы образ рафинированной аристократки. Статус Стеллы, да и самой Айши – принцесс гораздо более крупных, чем бриллиантовое королевство, держав – не позволял и задрать кукольный носик, объявив подобную компанию ниже собственного достоинства. Уж здесь-то ей перед кем выпендриваться – непонятно…
- Благодарю, - наконец капитулировала Диаспоро, правда, таким тоном, что атмосфера уже не просто сгустилась, а начала электролизоваться.
- Только напитки чур заказываем мы! – буркнула себе под нос Стелла. Блум уставилась в свою тарелку столь сосредоточенно, словно собралась гадать по остаткам пиццы, как на кофейной гуще. И «предсказанное» этой пиццей будущее не особенно ее радовало.
Зато Санстар счастливо оскалился и, повертев головой в поисках еще одного свободного места, позаимствовал свободный стул из-за соседнего столика, ловко втиснувшись между Диаспоро и Айшей.
- О чем мы там говорили? – рассеянно поморщился он. Айша промолчала, надеясь, что к затронутой теме разговор не вернется. – Насчет мюзикла, нет? У вас есть какие-нибудь идеи, девушки?
- Как-то не приходило ничего конкретного в голову, - перестав сосредоточенно теребить один из отросших хвостиков, ответила Муза.
- Тогда давайте придумывать все вместе, так гораздо веселее! Ди, золотце, а ты не хочешь поучаствовать? Что Вы думаете насчет постановки «Нотр-Дама», девушки?
Диаспоро поперхнулась воздухом, не успев вставить даже коротенькое «Нет» - Санни трепался в режиме монолога, почти не делая пауз, и почему-то не учел, что, задавая вопрос, иногда следует еще и дать возможность ответить. К тому моменту, как поток его рассуждений о «этой чудесной истории» иссяк, нервозность рафинированной принцессы накалилась достаточно для некоторой резкости.
- Разумеется, нет! – с искренним возмущением отрезала она. – Это же неприлично, и это пустая трата времени!
- Если не секрет, Диаспоро, - позволив себе не слишком вежливо опустить титулы, уточнила Айша. – ты чем в свободное время занимаешься? Увлеченно перечитываешь гроссбухи? Или чахнешь над златом, без конца пересчитывая монетки и камешки?
Судя по легкому недоумению на кукольном личике, леди Ди в упомянутых занятиях видела не больше чего-то неестественного, чем сама Айша в музыке и танцах. Это, наверное, и называется попыткой общения слепого с глухим!
- Как бы то ни было, я не умею петь, - чуть мягче сообщила ювелирная фея вместо ответа на вопрос. – да и в любом случае ни за что не стала бы участвовать в постановке такой безнравственной истории!
- Я, может, всю жизнь мечтал сыграть Фебюса! – с легкой обидой возразил Санни. Ди скептически приподняла выщипанную бровь.
- Этот апофеоз мужской безответственности и распущенности? Не обижайтесь, Санстар, но Вы играете эту роль всю вашу жизнь!
- Ну, нельзя же судить столь категорично! Вот, принцесса Айша совсем не против сыграть Эсмеральду, верно?
Водная фея в упор не припоминала, когда это успела высказать свое «не против», но возражать не стала. Не хотелось произвести впечатление аналогичного снобизма, да и в роли она ничего плохого действительно не усматривала.
- Это ее проблемы, - уклончиво отрезала Ди. – Санстар, ну прекращали бы вы издеваться! Какая из меня актриса?
- Но у вас обеих просто идеальное сочетание типажей, мне это сразу пришло в голову…
- Примитивная игра на контрастах: ни тот, ни другой тип внешности не особенно редок. Не говоря уже о том, что мне всегда был неприятен образ этой Флер, она – наивная дурочка, ослепленная детской влюбленностью. Уж это я точно не сумела бы сыграть.
Муза тихонько, так, что услышала только сидящая рядом Айша, не то усмехнулась, не то прочистила горло.
- И в чем же ее наивность заключается? – с вежливым интересом осведомился Санни. Диаспоро, кажется, не заметила ни смешка, ни его странного тона.
- Всех уличных девок Парижа не перевешаешь – не одна бесстыжая нищенка, так другая. Вместо того чтобы настаивать на казни Эсмеральды, Флер дэ Лис следовало бы задуматься, что в отношениях не так, если жених предпочитает искать романтических приключений в придорожных канавах. Или – если на то пошло – нужен ли ей вообще такой жених! Э… что-то не так? – слегка разволновавшись, Диаспоро даже не сразу заметила, что все сидящие за столом со странным недоумением на нее уставились, а заметив, зябко передернула плечами. На фарфоровом личике вспыхнули бледно-розовые пятна.
- Я не понимаю, - наконец-то перестав высматривать в тарелке тайны мироздания, смущенно подала голос Блум. – о чем вы вообще говорите? В мультфильме «Горбун из Нотр-Дама» не было персонажа по имени Флер, и вообще…
- Мультфильм?
Диаспоро неприязненно поджала губы.
- Я слышал, ты с Земли, - с недоумением обернулся к рыжеволосой фее Санни. – ведь книга «Собор Парижской Богоматери» была написана как раз на Земле, правда, довольно давно. Неужели такое великое произведение было забыто у себя на родине?
- Или в Алфею уже принимают, не ставя обязательным условием умение читать! – подсказала Диаспоро, резко поднимаясь из-за стола. – Простите, Санстар, мне действительно пора.
На какое-то время повисло молчание.
- Что ее так расстроило? – незаметно оглядываясь вслед джемилийской принцессе, удивился Санни. – Мы ведь просто говорили о театральной постановке.
- Угу, по-моему, ей этот сюжет, напротив, должен внушать оптимизм и веру в светлое будущее! – неприязненно добавила Муза.
- Почему?
Все обернулись к Блум, как-то одновременно замявшись. У Айши просто язык не поворачивался пересказывать огневке  трагический финал «Собора», особенно теперь, поставив всю эту историю в один ассоциативный ряд с принцессой Диаспоро.  Кракен бы побрал этого Санни и все его «творческие идеи»!
- Я провожу… - неопределенно кивнул через плечо не менее сконфуженный блондин. – Объясните тут пока своей подруге насчет Нотр-Дама, хорошо?
Чтоб его! Ровным счетом ничего «хорошего» принцесса Андроса тут не видела.
- Да, не обращай внимания, болтают тут всякую великосветскую чепуху. Один из приемов придворного лицемерия: когда невежливо или не к лицу говорить о чем-то прямо, можно высказаться под видом обсуждения какого-нибудь культурного явления: книги, спектакля или еще чего. И эта его идея с «Нотр-Дам» никуда не годится, лучше сказку какую-нибудь поставить…
Сомнительно, следовало ли вообще ставить что бы то ни было, если еще на стадии общих идей началась подобная чепуха!

Отредактировано Владлена (2012-10-09 11:19:09)

***
А что там впереди, угадай, поди.
Пляска снежная.
Только слез серебро, только вера в добро
Неизбежная.
А злодейка-Метель все стелила постель,
Предлагала вздремнуть.
Но кто вошел к ней в дом, кто забылся сном,
Тех уж не вернуть.
(Денис Полковников aka Дэн Назгул)  
За плотно закрытыми ставнями пела метель, пела и кружилась в небе, метя ледяной порошей, словно длинным шелковым подолом. Когда снегопад закончиться, мир погрузиться в странную тишину, но пока сам снег с тихим шелестом танцевал под напевы ветра. Где-то в лесу этой странной музыке вторили голоса волков.
Яр называл зимний солнцеворот днем ее рождения, хотя и честно признавался, что не знает, когда на самом деле девочка родилась. И о том, что ее родители погибли когда-то в зимнем лесу, рассказал, и о сгоревшей деревне… Он был честным, ее спаситель и наставник, и с девочкой, и с жителями этой, другой деревни, в которую почти десять лет назад вошел, неся на руках свою маленькую воспитанницу, их нового дома. Но о себе самом говорил с неохотой. Настоящего имени своего девочка тогда не помнила, поэтому Яр стал называть ее Авророй. В честь первого рассвета в году, он так говорил.
А девочка ненавидела зиму. Всей душой ненавидела – не только потому, что это было ужасное время, уносящее множество жизней, но и из-за того, как зиму любил сам Яр. Его завораживало пение метели. Когда все жители деревни сидели дома, заперев все двери на засов, забив все щели ставней старым тряпьем, сухим мхом и соломой, и только подбрасывали хвороста в огонь, чтобы пламя не гасло до самого рассвета, Яр готов был всю ночь простоять на крыльце, бездумно глядя в снежную мглу и подставляя лицо пощечинам ледяного ветра и колкой ледяной крошки – Авроре подолгу не удавалось уговорить его вернуться в дом, порой девочка начинала плакать от отчаяния – и только это отчасти выдергивало мужчину из пугающего забытья.
Много было сказок о том, что зима забирает у людей, осмелившихся встретить ночь не у очага, а в заснеженном лесу, души – но обычно такие люди всего лишь умирали. Сгорали в бреду всего за день или два или, наоборот, продолжали замерзать, даже вернувшись в тепло, словно холод пустил в них корни и не желал отпускать – пока даже в самой жарко натопленной комнате не превращались в стылое изваяние, словно бы несколько дней уже мертвыми пролежали на морозе. Когда-то Яр и Аврора пережили ночь в зимнем лесу. Пережили, избежав и отсроченного ледяного проклятья и обычной болезни – но, кажется, какую-то неизвестную цену зиме мужчина все-таки заплатил. С содроганием сердца девочка слушала другие сказки – о тех, кто сумел выжить после ледяного проклятья. Никто в их деревушке не сталкивался с подобным лично, но истории шепотом передавались из уст в уста, особенно когда девочки-подростки и молодые девушки собирались длинными  вечерами, чтобы веселее было рукодельничать в свете лучин и недорогих свечей из жира, и болтали обо всем на свете от понравившихся мальчишек и своих трениях с родителями до таинственных древних легенд. Говорили, что люди, пережившие встречу с зимой в ее царстве, теряют в себе все человеческое, не могут больше любить, никого не способны жалеть, ничему не умеют радоваться. И, рано или поздно, бегут от других людей обратно в зимний лес, где не то погибают, не то превращаются в огромных белых волков – свиту зимней хозяйки – чтобы служить ей целую вечность. Такие рассказы пугали Аврору больше всего, но раз за разом она убеждалась в призрачности своих страхов. Разве был в деревне хоть один человек добрее ее наставника? Когда-то чужаку совсем не обрадовались в деревне, но мужчина оказался талантливым лекарем, смелым охотником, да и просто прекрасным человеком, готовым в любой момент придти на помощь кому угодно – со временем местные жители полюбили его. Аврора просто не представляла человека, который мог бы не полюбить…
И – в этом девочка убеждалась каждый раз, увидев теплую улыбку Яра или его взгляд, даже посреди зимы хранящий золото летнего солнца – в душе его не было мертвого холода. Просто не могло быть. Слишком сам Яр походил на солнце, решившее почему-то пожить среди людей.
Порой он совершал настоящие чудеса. Неохотно, только в самых крайних случаях, как он часто говорил, чтобы люди не начали только и ждать чуда вместо того, чтобы рассчитывать на самих себя и добиваться чего-то. Он бы и вовсе не прибегал к этим своим необычным способностям, но люди - кто слезными мольбами, кто молчаливым страданием  - каждый раз уговаривали. Уговаривали исцелить, защитить, помочь… И он помогал, хотя и все равно пытался не прибегать к волшебству, пока можно было без этого обойтись.
- Магия в окружающем мире, во всем вокруг! - терпеливо повторял Яр каждый раз, когда непоседливая ученица принималась жаловаться, что не хочет зубрить неприятное искусство лекарки  или еще чему-то учиться, а в место этого требовала лучше научить ее заставлять все делаться самому, по взмаху руки и слову, как умел он сам. – Волшебство не принадлежит мне, я всего лишь заимствую его… если это необходимо. Чтобы помогать человеческому труду, а не чтобы заменять его!
Аврора не вполне понимала. Ей это казалось странностью вроде того, чтобы держать в стойле прекрасного коня, но ходить при этом исключительно пешком! Но спорить, глядя в теплые золотые глаза, не получалось, и девочка собирала в кулак всю свою прилежность и усидчивость. Редко ее хватало надолго, но Аврора искренне старалась. Она научится помогать людям, непременно будет, как и Яр, нести им свет… может, когда-нибудь наставник решит, что она способна научиться у него и большему?
- С днем рождения, солнышко.
Наверное, Яр сам придумал эту милую традицию – поздравлять детей с днем рождения и дарить подарки. До его прихода жители деревни и не слышали ни о чем таком. Утром, как вошло в обычай, она пригласит подружек, чтобы угостить их праздничным пирогом… но наставник почему-то предпочитал поздравлять ее заранее, накануне. И дарил не всякую чепуху, которой обменивались девочки, а по-настоящему удивительные и прекрасные вещи.
Восхищенно, хоть и с примесью легкого непонимания, Аврора приняла из его рук длинный посох из золотистого гладко отшлифованного ясеня, увенчанный металлическим кругом, похожим на тележное колесо, только в центре, там, где сходились «спицы» вместо дыры для оси красовался крупный медового цвета янтарь в форме гладкого кабошона.
- Ты говорила, что хочешь научиться волшебству… думаю, ты уже достаточно взрослая, чтобы начать наши уроки. Первое время этот жезл будет тебе помогать.
Девочка зажмурилась, не в силах поверить своему счастью. Она будет творить чудеса, совсем как Яр! Ее будут так же любить, будут обращаться к ним за помощью, а потом рассыпаться в благодарностях и дарить вкусности, красивую одежду, разные интересные и забавные штучки… Наставник никогда не брал платы за свою помощь, но подарки и благодарности, не желая обижать людей, иногда принимал. Издалека люди будут приходить за помощью… а может, они сами вдвоем пустятся в путешествие, чтобы по всему миру узнали о их великой силе. Потом они вернуться, выстроят вместо избы прекрасный терем из резного светлого дерева… интересно, магия и это может? Даже если и нет, люди в благодарность непременно помогут им! И даже длинными зимними ночами вместо чадящих лучин и брызгающихся жиром свечей комнаты будет освещать волшебство – их собственный кусочек солнца. И соседи будут собираться у них, сидеть за общим столом, есть пироги и бруснику с медом, будут устраивать танцы, потому что в солнечном тереме круглый год будет тепло и безопасно, а Аврора и Яр будут рады всем гостям…
- Но не забывай о том, что я говорил, волшебство не должно…
Договорить помешал яростный стук в дверь. Уже стемнело, а зимой, когда оголодавшие волки почти без страха приходили к человеческому жилью, большинство жителей деревни ни за что не покинули бы дом после наступления сумерек. Если только не случилось чего-то совсем уж… выходящего за рамки.
- Пожалуйста, помогите! – соседка Сурья – жена одного из местных охотников, прямо с порога бухнулась на колени, обхватив ноги Яра и судорожно к нему прижавшись. Сурья была милой приветливой, частенько угощала соседскую детвору пряниками и сладкими пирогами – Аврора хорошо относилась к ней… но сейчас причитающая женщина, прервавшая ее разговор с Яром, вызвала глухое раздражение. Поймав себя на этом чувстве девочка смутилась – ведь она прекрасно понимала, что без серьезной причины женщина не пришла бы.
Охотники были единственными, кто порой рисковал ночевать не у домашнего очага. Правда, в лесу у них были выстроенные за теплое время года времянки, где тоже можно было скоротать ночь под крышей и  у огня, но эта защита была куда более хрупкой,  и иногда зима все же добиралась до смельчаков.
Так случилось и с мужем тетушки Сурьи. Это Аврора поняла еще раньше, чем, вслед за не тратящим время на расспросы Яром, прихватив мешок с лекарскими принадлежностями, вошла в соседнюю избу – вошла, чтобы увидеть, но не сразу даже узнать соседа. Не различить знакомое с детства лицо в этом: с заиндевевшими бровями и превратившимися в сосульки волосами, с неподвижными, словно бы уже не живыми, глазами, на ресницах которых не таяли снежинки.  В избе было жарко натоплено, но холод, сковавший охотника, не собирался его отпускать.
Таким не помогало уже и волшебство. Бесполезно было лечить тело, если душа навеки осталась в краю метели и снегов – даже Яр не был всемогущим.
Это знала Аврора, хоть и не могла принять всем сердцем. Знала и тетка Сурья, но гнала от себя это знание, убившее бы последнюю надежду. Поэтому и продолжала причитать, умолять, говорить о своих детях, о том, что не вытянет их одна, продолжала плакать…
Девочка понимала, что это не притворство, но сквозь сочувствие все выше поднималась волна раздражения. На прекрасном лице Яра, каждое слово, каждая слезинка отзывалась почти физической болью, он же хотел помочь, всей душой хотел, а уговоры только увеличивали горечь бессилия. Неужели эта глупая женщина не понимала, что он никогда бы не отказал в помощи, если бы мог что-то изменить? Неужели сотрясает воздух своими рыданиями нарочно, чтобы уязвить побольнее?! Авроре захотелось как следует встряхнуть Сурью за плечи, надавать ей пощечин, закричать на нее, как-нибудь заткнуть!
- Я попытаюсь, - пытаясь выгнать из своего голоса отчаяние и сожаление, пообещал Яр. – сделаю все, что могу…
Женщина ненадолго притихла, сменим завывания приглушенными всхлипами. К удивлению ученицы, лекарь отложил в сторону сумку с инструментами и травами, с пустыми руками встав у изголовья холодеющего охотника, и положив ладонь на лоб пациента, замер. А потом…
Теплое золотое сияние, не уступающее полуденному солнцу во время летних покосов, разлилось по избе, озарив деревянные стены, домашнюю утварь, пухшее от слез лицо тетки Сурьи и неподвижное иссиня-бледное – ее мужа. Когда глаза Авроры привыкли к поначалу  ослепляющей яркости, девочка различила, что за спиной Яра лучи складываются в огромные призрачно-золотые крылья, и ахнула от восхищения. Залюбовавшись солнечным ангелом, она даже не сразу заметила, как покрывающая охотника ледяная корка истончилась, как дрогнули веки, осыпая капельки талых слез, как дрогнули пальцы на закоченевшей руке…
- Опять пытаешься вырвать буквально из рук мою добычу, Ярис?
Резкий насмешливый голос заставил девочку, только что в эйфории нежащуюся в волшебных лучах, съежиться от ужаса. Дверь и все ставни распахнулись в резком порыве ветра, разом выдув из дома весь жар, огонь в печи, словно тоже испугавшись, уменьшился до едва различимого мерцания на углях.
- Но это было бы под силу разве что самому Дракону. Ты просто продлишь его страдания.
Женщина, перешагнувшая порог, была не моложе тетки Сурьи – струящиеся поверх пушистого белого меха роскошной шубы блестящие черные волосы были, словно инеем, припорошены сединой – но поражала какой-то нечеловеческой, колючей, жуткой красотой. Глаза от этого зрелища слепли и слезились, как от искрящегося снега в морозные солнечные дни.
- Давно мы не виделись, Зимушка, - оборачиваясь, поздоровался Ярис с улыбкой, которой, не смотря на свою обычную приветливость, не дарил еще на памяти Авроры никому. И которой уж точно не заслуживала эта… это существо!
- Отнюдь. Я довольно часто за тобой наблюдала, - равнодушно ответила хозяйка зимы. Ну почему она не оказалась той отвратительной всклокоченной старухой-людоедкой, как описывали детские сказки?! Ведь это было бы честно – злое и отвратительное существо и выглядеть должно отвратительно!
- А я мог только мечтать о том, чтобы встретиться снова, - понизив голос, признался ангел. Ведьма промолчала. – Зимерзла, если я попрошу тебя отпустить этого человека…
- Стоило исполнить хотя бы одну просьбу, как ты начал наглеть, ангел. Ты сам – иллюстрация того, как, не смея отказать, сажаешь на свою шею всех жалких людишек, которые выразят такое желание. Но ты не можешь помочь всем. Если этот мужчина останется жить, кто-нибудь вместо него расплатиться со мной своей смертью. Мне безразлично, кто именно. Как вместо  нее, - тонкая рука, вынырнув из широкого пушистого рукава шубы, указала на Аврору. – когда-то умер кое-кто другой. Но ты не виделся с ним лично, надеюсь, это тебя утешает. Да, я могу отпустить жизнь этого человека, но в оплату возьму чью-нибудь еще. Это твоя справедливость? Один человек более достоин жить, чем другой?
- Я могу предложить тебе другую оплату.
- Ты? – сквозь равнодушие ведьмы на  миг проступило любопытство. – Предложить что-то более ценное, чем человеческая жизнь? Разве ты сам не говорил, будто она и вовсе бесценна?
- В бессмертии больше силы, которую ты черпаешь из смертей. Тебе больше не нужно будет собирать эту жатву каждую зиму… ты согласна отпустить людей, которые еще остались живы?
Зимерзла помолчала, с явным интересом обдумывая услышанное.
- Нет никакой гарантии, что этот человек, освободившись от моего проклятия, не умрет от воспаления легких или гангрены после переохлаждения. Без твоих крыльев ты даже не сможешь больше исцелять их. По-твоему, это будет разумная сделка?
- Волшебство всего лишь помогает, не заменяет. Есть много способов лечить болезни, хотя, может, и менее эффективных.
- Ну что же, - неопределенно поведя плечами ведьма сделала еще шаг и, заставив Аврору задохнуться от бешенства, притянула Яра за воротник, прижавшись к его губам в поцелуе. Вторая ее рука с тонкими пальцами и острыми серебристыми когтями вместо ногтей, легла на его спину, прямо меду прекрасных призрачных крыльев.
Крыльев, начавших тускнеть и съеживаться, покрываясь утолщающейся ледяной коркой. Пораженная, девочка даже не могла заставить себя закричать, броситься вперед, найти в себе силы оттолкнуть Яра от колдуньи… но странное, явно неестественное оцепенение охватило ее, позволяя лишь смотреть. Смотреть, как наставник, словно бы и не чувствуя боли от потери крыльев, поглаживает белый мех снежной шубки, пропускает сквозь пальцы  скользкие жестковатые пряди черных с проседью волос,  как прижимает к себе невесомую фигуру Зимерзлы… благодарение судьбе хоть за то, что Аврора не могла видеть его лица. Она была уверена, что не выдержала бы…
Поймав в ладонь прозрачный, как льдинка, камень, в глубине которого еще тлела искорка золотого сияния – все, что осталось от прекрасных крыльев – ведьма сама оттолкнула Яра.
- Пожалуйста, не уходи, - хрипло прошептал он, неловко пытаясь удержать Зимерзлу за тонкие руки. – еще хотя бы ненадолго!
- Без крыльев ты смертен, - буднично напомнила та. – и каждое мое прикосновение теперь укорачивает твою жизнь.
- Все равно! – мужчина шагнул к ведьме, явно желая снова заключить ее в объятья, но Аврора, наконец, сбросив оцепенение, подбежала к нему, обхватив за пояс, словно бы  ее  сил хватило бы для того, чтобы удержать.
- Нет, не все равно! – уткнувшись лицом в спину Яра, девочка в отчаянии прижалась к нему, комкая в ладонях рубашку. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… оставь ее, не уходи!
Она не видела сейчас хозяйку зимы, но чувствовала, как та в этот момент презрительно усмехается. А когда наставник, бормоча что-то успокаивающее, бережно высвободился из  судорожных объятий, ведьмы в избе уже не было, и только стылый ветер из распахнувшихся ставен напоминал о ее визите.
- Как ты мог? Ты так просто оставил бы нас? – глотая слезы, не то в злобе, не то в отчаянии трясла головой девочка. – Как ты мог ей поверить? Неужели ты действительно думаешь, что она оставит людей в покое теперь, когда стала гораздо сильнее, когда ты больше уже не можешь нас защитить? Зачем ей держать слово?!  И кто позаботиться о нас, когда твоих крыльев больше нет?
- Как насчет тебя самой? – поймав ее заплаканное лицо в ладони, Яр заставил Аврору посмотреть ему в глаза. Сейчас наставник казался практически прежним, таким, как она всю жизнь его знала. – Я же обещал, что научу тебя обращаться с магией, которой наполнен мир. Однажды волшебство, спящее до поры в твоем сердце, станет твоими собственными крыльями.

Жутко неровное повествование получается, хоть я и пытаюсь "причесать" старые кусочки...
ГЛАВА 2. ИМПЫ
Жизнь, если разобраться, состоит из мелких
радостей и таких же мелких гадостей.
Дмитрий Емец
За зеленоватыми стеклами царствовала зима и порхали снежинки, но растениям в оранжерее было трудно об этом догадаться. Растения вообще давно запутались, какое там за окном время года, поэтому цвели, плодоносили и сбрасывали золотистую листву едва ли не одновременно. Однако по ярко освещенной теплице повеяло прохладой, когда одна снежинка - правда, побольше других размером - каким-то образом прошла сквозь стекло и закружилась над пышными зарослями.
- Ах, какая красота! - воскликнуло похожее на маленькую девочку существо - если бы только существовали девочки сантиметров пятнадцати ростом, выглядящие при этом лет на восемь - с длинными серебристо-белыми волосами, придающими сходство со снежинкой или пухом чертополоха, и морозно-голубого, как ясное небо в январе, цвета кожей. - Просто потрясающе!
- По-моему, ты говорила, будто нам стоит поторопиться! - недовольно пробурчала еще одна такая же крошка: поплотнее "снежинки" с зеленой кожей, смешно торчащими рыжими косичками и зеленовато-черными птичьими крылышками за спиной.
- Отстань! Грозель, ты грубое примитивное существо...
- Не способное оценить что-либо по-настоящему прекрасное! - насмешливо подхватила Грозетта, далеко не в первый раз слышащая что-то подобное.
- Мир должен быть красивым - иначе зачем ему вообще быть?! Ладно. Я только возьму себе один цветок, и полетим дальше.
- Так бери!
- Я еще не решила, какой именно.
- Так!..
- Девочки, только не шумите, пожалуйста, - томно простонала, вклиниваясь между двумя первыми, еще одна появившаяся. Вернее, появились в оранжерее еще две малютки, довольно похожие между собой: обе глянцево-черные, с красными волосами, в красных платьях и с кожистыми нетопырьими крылышками. Только попросившая вести себя потише была такой же хрупкой, как "снежинка", и куда больше напоминала летучую мышь из-за своих больших, словно у лисички фенька, ушей, а вторая - плотненькая, как и Грозель, была похожа на нестрашного мультяшного чертика с маленькими рожками на лбу, подчеркнутыми гладко прилизанными назад волосами.
- Снежана всегда всеми командует, разве это честно? - плеснула масла в огонь последняя. - Если призвавшая ее ведьма верховодит в своей компании, разве это дает ей самой право указывать, что кому делать?!
- Вот и я говорю - нет! - подхватила Грозетта. - У хозяек своя иерархия, нас она не касается!
- Прошу тебя, перестань! - прижала малюсенькие кулачки к груди, воскликнула "мышка".
Снежана, откровенно игнорируя всех троих, рассматривала цветы, кружась над ними. У нее единственной не было крыльев, поэтому Снежана не летала в общепринятом смысле этого слова, а словно бы танцевала по воздуху балет, используя в качестве опоры легчайшие дуновения ветерка.
- Дядя Буридан, пните своего ослика!
Наконец, выбор пал на маленькую белую розу, довольно простую по сравнению с яркими пышными орхидеями и вычурно-алыми товарками, но Снежана всегда считала, что совершенство заключается в отсутствии всего лишнего.
- Алая смотрелась бы эффектнее, - заметила "мышка".
- Мне лучше знать.
- Ну, кто бы сомневался, что ты всегда и все...
Решив не обращать на подружек внимания, Снежана взяла понравившийся цветок в ладошки и подула на него, словно хотела погасить свечу. Роза покрылась серебристой изморозью, а несколько мгновений спустя оказалась заключена в небольшой кристалл.
- И что это здесь, интересно, происходит?
- Вот те на! Черные пикси!
- Импы! – на автомате возмутились все четверо, вспорхнув от неожиданности, повернулись на голоса и увидели русоволосую девушку с простоватым приятным лицом, для которого слегка рассерженное выражение было явно непривычным. На плече девушки сидела пикси с розовыми волосами, украшенными венком.
- Что вы делаете? - сердито поинтересовалась девушка. - Зачем ты заморозила цветок?!
- Прошу простить нам наше вторжение, леди. Вы, должно быть, хозяйка этого прелестного сада? С моей стороны крайне некрасиво было не спросить вашего разрешения, но эти цветы так прекрасны, что мне захотелось оставить один из них себе. Мне в жизни своей не приходилось видеть столь красивого цветка.
- Но живой он гораздо лучше! - заметно смягчившись, но решительно отрезала девушка.
- Цветы очень быстро вянут, а теперь его красота сохраниться навсегда.
- Кто вы такие? Я впервые слышу о "черных пикси".
- Иногда нас так называют, - неохотно признала импа. - но маленькому народцу мы не родня. Мы - демоны, которых ведьмы иногда вызывают в качестве помощников и для мелких поручений. С настоящим, большим демоном вызвавший маг вынужден расплачиваться своей душой, мы же обходимся практически даром... Меня зовут Снежана, это Бетти, Грозель и Лерка.
- Одна лишняя, - едва заметно улыбнулась хозяйка оранжереи.
Грозетта не слишком вежливо ткнула в Лерку пальцем:
- Ее никто не вызывал. Увязалась за нами непонятно зачем!
- Ага! - ничуть не обиделась "чертовка" и, озорно улыбнувшись, затараторила. - Бесхозная импа ищет хозяина, первоклассный поисковик незаменимый для мелких поручений! Если вам скучно и одиноко - заведите себе меня!..
- Дня на два вас хватит, а потом вас хватит кондрашка! - усмехнувшись, закончила Снежана. - Лерку обычно используют для чего-нибудь конкретного, поскольку долго ее терпеть не способен никто.
- Профессия у меня такая - доставала! Достану что угодно и кого угодно в самые сжатые сроки!
Девушка негромко мелодично рассмеялась.
- Меня зовут Флора. Это Амур, так что извини, Лера, вакансия занята.
- Ничего страшного, ты все равно... не мой типаж, - туманно сообщила "чертовка".
- Вы простите меня за цветок, леди Флора? Очень хотелось сохранить себе что-нибудь на память о таком прекрасном саде, вы такая талантливая, я просто в восторге!
- Думаю, ты можешь приходить сюда когда захочешь, если тебе нравится оранжерея. Только не надо больше замораживать цветы!
- Так мило с вашей стороны! Так жаль, что меня никогда не вызывают в помощники такие замечательные люди, если бы моя госпожа была хоть немного на вас похожа...
- Замечательные люди вообще не вызывают демонов! - с неожиданной для такой малютки резкостью напомнила Амур. - Флора - и не твой типаж тоже, так что не старайся.
- И вообще, полетели отсюда! - добавила Грозель. Снежана с улыбкой развела руками.
- Приятно было познакомиться с вами, Флора! - и, взяв кристалл с розой, упорхнула вслед за остальными.
Флора в некотором недоумении проводила черных пикси, без труда просочившихся прямо сквозь стекло, взглядом. Малютки казались слишком миленькими и забавными, чтобы быть помощниками Трикс, да и демонов, если на то пошло, девушка представляла себе несколько иначе.
- Пойдем. Надо проверить систему отопления, что-то здесь похолодало, - зябко передернув плечами, сказала девушка пикси. Та как-то невесело улыбнулась.
- Отопление в порядке.
- Но здесь холодно...
- Это ТЕБЕ холодно, - грустно сказала Амур. - не надо было слушать комплименты этой. Пойдем, я сделаю тебе горячий шоколад, ничего страшного, озноб быстро пройдет. Мелкие демоны и правда не поглощают душу целиком - они паразитируют на том, что выплескивается через край. Ну, и расшатывают иногда слегка, чтобы побольше выплескивалось.
- Не понимаю.
- Снежана питается тщеславием и гордыней, поэтому умеет польстить, найти именно то, чем человек искренне гордиться. Как ты - своими цветами. Я думаю, Бетти использует лицемерие и лживость, Грозетта - гнев и раздражение, а Лерка - зависть. Но ты - действительно "не их типаж": завидовать никому не станешь, лицемерить - тем более, разозлить тебя практически нереально, да и гордость цветником - не слишком-то много для Снешки. Так что милые и замечательные люди среди ее хозяев действительно вряд ли встречаются: она привязывается к тем, из кого гордыня хлещет. Просто запомни на будущее, что тщеславие - остужает сердце.

Да на дневе он на моем лирушном, вместе с остальными первыми набросками "Звезды" болтается уже несколько лет.

Она была уверена, что не существовало. Иначе, наверное, попыталась бы что-нибудь изменить... А вынуждена была принять, как должное. Только почему-то опять почти с отвращением отвергнуть все приглашения на грядущий Карнавал. Разумеется, все эти глупые мальчишки ничего другого и не заслуживали, а от мыслей о собственных мотивах ведьмочка старательно отмахивалась. То, что Ривен оказался первым, в кого она сама сумела ненадолго влюбиться, вовсе не делало его исключительным или особенным. Просто… просто с ведьмами это тоже иногда случается, когда им всего-то восемнадцать.  Как в детстве большинство людей переболевают ветрянкой, так и в юности – влюбленностями. Только и всего.
«Только и всего… д-демон!»
Импа спикировала откуда-то сверху, вынырнув из ярких полос неба между крышами высотных зданий, и не без изящества плюхнулась на левое плечо ведьмочке, когда Дарси уже, нарочито медленно, оттягивая момент, но подходила к дому. Определение вышло странное, но Бетти именно плюхнулась и именно не без изящества.
- Мистрис…
Импа, кстати, с самого утра сегодня отсутствовала. Не самый справедливый повод для негодования, Дарси сама не давала маленькой демонессе никаких поручений и распоряжений, а при необходимости могла бы призвать ее в любой момент, но все-таки это не повод целыми днями шататься непонятно где и заниматься непонятно чем, называя себя при этом почему-то «слугой»! Насколько становилось понятным по словам и поведению самих имп, в мире людей эта мелюзга оказалась впервые, вот и лезла из любопытства и чувства непривычной безопасности буквально во все щели – когда сама ведьма не пребывала в паршивом расположении духа, она старалась относиться к этому с пониманием… или просто не вспоминать о существовании Бетти без непосредственной необходимости.
- Ну и где тебя носило? – дернув плечом, словно в попытке сбросить «мышку», раздраженно уточнила Дарси. Импа хлопнула крылышками, чтобы удержать равновесие, едва не заехав при этом хозяйке по уху.
- Просто осматривалась, - неопределенно пискнула Бетти.
Толку от демонов-слуг оказалось немного. Шпионы из имп были, кажется, и неплохие – только поэтому, с расчетом на какую-нибудь пользу в будущем, ведьмы и не стали отправлять их следующим же ритуалом обратно – но никакой практической пользы приносить решительно не желали. Магической, да и вообще силы у имп было… ну, разве что чуть-чуть больше, нежели у пикси, да и заключалась их «магия» точно так же в воздействии на определенные эмоции людей.  Дарси еще досталась относительно тихая и безвредная: если Бетти не было на виду, следовало предполагать, что она либо где-нибудь спит, либо спряталась и подслушивает. Возможно даже, что и какие-нибудь небесполезные сведения, хотя особенную тягу ушастая импа испытывала к разного рода сплетням. Вполне терпимая слабость, если помнить, например, о Грозетте, при минимальном владении магией, ухитряющейся провоцировать вокруг себя грандиозные разгромы. Если люди начинали вдруг спотыкаться на ровном месте, все ронять и портить, а потом, доведенные до нужной кондиции нервозности, бросались друг на друга просто за резкое слово или косой взгляд – можно было не сомневаться, что где-то поблизости зеленая малютка со счастливым хихиканьем потирает ладошки. Больше подобных спектаклей Грозетта любила только когда за ней самой гонялись, швыряя заклинаниями и тяжелыми предметами, какие под руку подвернуться… В общем говоря, со Шторми, которую для этого даже предварительно доводить было не нужно, у зеленой импы сложилось полное взаимопонимание, а вот окружающим находиться рядом с их дуэтом было гораздо менее весело. Хотя хуже всех была Лерка – вот уж поистине гадкая особа! Впрочем, Лерка-то в их доме надолго и не задержалась, пойманная за хвост и торжественно выдворенная через мусоропровод после того, как неосторожно поведала Айси свои измышления о том, что ведьм в Магиксе не только давно ни во что не ставят в вопросе престижности магического направления, так еще и ученицы младших курсов Торрентуволлы уже и непонятно, чем вообще от фей отличаются. Непонятно, чего она вообще пыталась подобным добиться, вроде бы демонам, неважно, какого масштаба, положено так или иначе искушать, а эта бесовка вызывала только одно желание – избавиться от нее поскорее!
- Никакой от вас пользы, только и знаете, что под ногами путаться! – недовольно скосив глаза на устраивающуюся поудобнее Бетти, честно проинформировала темная ведьмочка. Сегодня утром, когда имп хотя бы можно было бы припрячь по хозяйству, их под рукой и не оказалось… Хотя сомнительно, чтобы их помощь сыграла бы серьезную роль.

Импа со скептическим выражением ткнула коготком вперед, заставив уже подошедшую к особняку Дарси увидеть у ворот светловолосого юношу в кричаще-оранжевой куртке, особенно режущей глаза на довольно мрачном фоне фасада. Так-так-так…
- Добрый вечер, герцог Санстар! – немного повысив голос, заговорила девушка, приветливо помахав обернувшемуся блондину рукой.
- Просто Санни, умоляю вас, синьорина! – протестующее воскликнул тот и только после этого забывчиво наморщил лоб, соображая, где они виделись раньше – индефикация одинокой девичьей фигурки определенно сработала раньше, чем включилось сознание. – Дарлисс, если я не ошибаюсь.
- Просто Дарси, - поравнявшись с Санстаром, ведьма кокетливо погрозила пальцем. – Вашу бы настойчивость да в каких-нибудь полезных целях!
- Трудно замечать преграды, стремясь туда, где уже находится собственное сердце! – с наигранной патетикой возразил юноша. И, слегка скиснув, добавил. – Хотя с моей стороны не лучшим тоном было приходить без приглашения… его, я чувствую, окажется не так-то просто получить. В ближайшее, по крайней мере, время. Но в Школу вашу пробиться еще сложнее!
Еще бы! Когда Дарси еще училась на первом курсе, несколько своих отчаянных поклонников – достаточно отчаянных, чтобы попытаться заглянуть в гости в общежитие Торрентуволлы – она потом больше никогда не видела. Что именно Гриффин делала с нарушителями, признавая весьма редкие исключения из правил, девушка не знала, да и не интересовалась особо – уж в полку очарованных не убыло. Интересно, этот солярийский ловелас сумел бы найти подход и к сердцу директрисы? Она определенно размякла к старости…
- Этот дом наш общий, - с улыбкой заметила темная ведьмочка. – так что считайте, что вас пригласила я!
Не было гарантии, конечно, что Айси не попытается на это возразить. Ну, да и пусть себе возражает. Нечасто выпадает скрасить вечерок с помощью такого клоуна! Странно, конечно, что его внимание привлекла именно Айси – не смотря на свою красоту, ледяная ведьма ухитрялась вести себя так, что даже в средней школе парни предпочитали держаться на безопасном расстоянии.
- Даже не представляю, как  мне Вас благодарить! – в запале схватив ладони едва сдерживающей смех ведьмочки в свои, Санни бережно сжал их, мимолетно коснувшись тыльной стороны одной из рук губами. - Вы моя богиня!
- Кажется, что все-таки не я! – по крайней мере, ее улыбка со стороны должна была казаться дружелюбной, а не насмешливой. «Хоть это и несколько странно!»
Забавный песик. Совершенно не в ее вкусе, но достаточно миленький, чтобы в какой-то мере даже посочувствовать его неосторожному выбору. Этот парень был бы, кажется, совершенно не против немного побыть игрушкой, но ведь Айси не заинтересует даже это.
- И, думаю, мы можем перейти на «ты», - изобразив легкое кокетство, Дарси высвободила руки. Санстар воссиял улыбкой.
- Благодарю!
Холл и гостиную сестры еще не успели обустроить по своему вкусу, сосредоточившись пока на личных апартаментах. Впрочем, мрачная слегка обветшалая обстановка, которую они здесь застали, только заселившись, вполне соответствовала общему стилю «маленького замка». Настоящие готические постройки такими никогда не были – да они и мрачными-то изначально не были, пористый камень просто темнел от времени и копоти – но облюбованный особнячок отвечал всей классике жанра «домов с привидениями». Хотя как раз привидений-то здесь не обнаружилось.
Ковер и пару кресел у камина Дарси подновила магией, но так, чтобы они сохранили бархатистую тусклость от времени – это выглядело гораздо более эффектно, нежели лакированный блеск. На деревянном столике, причудливая резьба которого почти стерлась, стояла белая ваза с черными лилиями, распространяющими тонкий горьковатый аромат. Изящные лепестки казались плотными, как восковые, хотя цветы были настоящими – только чары колдовского «сна» замедлили для них время, позволив не вянуть хоть полгода.
- Присаживайся, - сбросив пальто на галантно предложенные руки юноши, Дарси первой прошла в гостиную и кивнула на одно из кресел. – гостей мы не ждали… мы никогда, по правде говоря, не ждем гостей! – но чашку кофе тебе предложить я могу!
Шторми материализовалась в комнате почти сразу, ненатурально сделав вид, словно вышла из комнаты по каким-то своим делам, о которых, «заметив» гостя моментально забыла. Как будто она даже порог перешагнуть мог бы так, чтобы это сразу всем трем хозяйкам дома не стало известно! Грозовая ведьмочка кокетливо пригладила торчащие во все стороны кудряшки, добившись, правда, только того, что прическа окончательно встала дыбом, и, закинув ногу на ногу, присела на подлокотник дивана – не совсем рядом с гостем, наверное, чтобы оставаться целиком в поле зрения. Дарси, проходя в кухню, слышала за спиной ее воркование:
- Как удачно, что ты к нам заглянул! Если бы я заметила из окна… но можно было и в дверь позвонить, между прочим!

Для сестер-то не было тайной, что она пытается делать вид, будто вообще ничьим мнением не интересуется, а для Дарси – и то, что это было враньем. Имиджу и репутации ледяная ведьма придавала очень большое значение, недаром она осенью так разволновалась из-за того, что их могут обвинить в такой компрометирующей вещи, как добрый поступок.
- То, что называют истиной – всего лишь одна из иллюзий. Просто та из них, что все признали и поверили.
- Я слышала, на Зените есть секта, последователи которой верят, что вся вселенная – коллективный сон, который людям посылает некий искусственный разум. Или даже программа, - попыталась внести свою лепту в разговор Шторми. – якобы все законы вселенной можно было только спрограммировать. Лично я думаю, что именно законы – это точно иллюзия. Все хотят во что-нибудь верить, на что-нибудь опираться, а сами этими выдуманными правилами ущемляют и свою свободу, и, если могут, чужую. Но каждый, если можно так выразиться, сам сочиняет свой сон. Нет никакой общей программы.
- В Галакси-нете меньше сидеть надо, - справедливо заподозрив, что над теорией младшая ведьма вряд ли сама раздумывала, хмыкнула Айси.
- Мамочка! – пискнул из-под журнального столика жалобный голосок. – Мамочка!
Беловолосая ведьма замерла с каменным лицом, кажется, стараясь даже не дышать.
Большую часть минувших лет утка по имени Пеппе провела во временной заморозке, однако и полгода для птицы было вполне достаточным сроком, чтобы перестать быть птенцом. Сейчас упитанная птичья тушка размерами не уступала, пожалуй, средней кошке, но, должно быть, психотравмы тяжелого детства что-то повредили в птичьих мозгах (а может, мозги эти так и не разморозились – неизвестно), так что расставаться с птенячьими привычками Пеппе не желала. Или не желал – из-за оригинального окраса трудно было сказать, утка это все же, или селезень.
Неуклюже взмахнув крыльями, утка тяжело вспорхнула, запрыгнув Айси на колени. На лице той ни дрогнул ни один мускул.
- О, птичка, привет! – оскалился в улыбке Санни и, протянув руку, потрепал Пеппе по короткому хохолку. Утка, привыкшая к какому угодно обращению, кроме дружелюбного, недоверчиво покосилась на него сперва одним блестящим темным глазом, потом другим, однако быстро вошла во вкус, кокетливо склоняя головку для почесывания.
- Папочка? – с робкой надеждой спросил Пеппе. – Папочка…
    Дарси затаила дыхание, глядя, как чашка выскользнула из тонких пальцев старшей сестры и полетела на пол. Расплескавшийся кофе заледенел в падении и, коснувшись пола, так же весело брызнул осколками, что и чашка. Айси осталась сидеть неподвижно, даже слегка задрожавших рук не опустила, только раскосые серебристые глаза в явном шоке полезли на лоб. Пеппе, впрочем, не заметил произведенного эффекта и теперь неуклюже ковылял по дивану, то приближаясь к Санстару, то возвращаясь к ведьме, попискивая «папочка… мамочка».
Паровым клапаном, как это часто бывало, послужила Шторми, пару мгновений спустя тоже выронившая чашку и сама едва не рухнувшая с диванного подлокотника, откинувшись назад от оглушительного хохота. Сохранить равновесие в первый момент удалось, но Айси, очнувшаяся от столбняка, тут же придала необходимого ускорения, бросившись на сестру, чтобы придушить – и в результате через диванный валик перекувыркнулись уже обе.
- Мотаем отсюда, женишок! – бесцеремонно дергая Санни в противоположную сторону, прошипела Дарси. Прибьют ведь дурака под горячую руку – скрывайся потом за компанию от правосудия! К счастью, соляриец интуитивно оценил сложившуюся ситуацию и сопротивляться не стал, позволив с нарастающим ускорением выволочь свою персону во двор. Дверь темная ведьмочка успела захлопнуть прямо перед летящей им в спины шаровой молнии, приглушенно громыхнувшей по ту сторону препятствия – впрочем, еще через несколько мгновений дверь все равно сорвалась с петель, а заодно и окна повылетали, не удержав внутри дома «ледяной ураган». Последний раз подтолкнув парня к калитке, Дарси суеверно оглянулась на ходящий ходуном особняк через плечо. Зияющие проемы поочередно выплевывали то багровые вспышки, то голубоватое сияние, внутри то грохотало, то завывало горной вьюгой… Прикинув масштабы творящегося беспредела, ведьмочка хлопнула Санни по плечу и негромко рассмеялась (как учил жизненный опыт, хохотать над сестрами было куда веселее, предварительно отбежав подальше).
- Ну, хоть кто-то, похоже, счел вас с Аськой неплохой парочкой! – сбивчиво приободрила она. Санстар чуточку заторможено улыбнулся в ответ, косясь через ее плечо на чуть ли не подпрыгивающий дом. М-да, этак скоро все соседи позабудут, что дурной славой особняк вообще-то пользовался еще до того, как ведьмы решили здесь поселиться! Теперь местечко во всех смыслах стало аномальное – даже для этого мира, где магия только что в воздухе не искрила! – Ну-ну, привыкай, приятель, сдается мне, это не последний скандальчик, что тебе тут предстоит увидеть! А пока…
Еще раз обернувшись в задумчивости, девушка прикинула, что ближайшие часа два-три предпочла бы провести где-нибудь подальше от родного дома.
- А пока пригласи даму в кафе! Ты, кажется, хотел послушать, что нравится Айси, да и вообще, что сестричка из себя представляет. Думаю, у меня как раз найдется время поболтать!
Исчерпывающий портрет Айсольды вполне можно было бы составить парой коротких фраз, но раз уж блондинчик так жаждет подробностей и нюансов… кстати, интересно, его очень разочарует новость, что ледяной ведьмочке вообще-то нравятся – пусть и чисто эстетически – темноволосые? Перекрашиваться-то ему бесполезно, у солярийцев эта их блондинистость – доминирующий признак, который не спрячешь!
К тому же, Дарси ведь не обещала, что перечисленные сведения будут ключом к сердцу Айси.