Тая - ведьма черных роз. Нет, такого не видела. Но я последнее время к этой серии отношусь с опаской - особенно "попаданцам" - только Громыко покупаю без колебаний. Слишком попаданские истории распочковались и не все того стоят(

Да с большничного-то вышла еще в двадцатых числах. Просто когда есть время, состояние не катит.

Разве это не сестры Зайцевы пели?

***
Снежная слякоть. Тёмные окна.
Холодно. Холодно. Далеко весна.
Тебе многолюдно, тебе одиноко.
Хочешь ко мне?

- Ты серьёзно? Честно?

А если честно, самому с собой тесно,
А тебе и подавно в моём доме нет места.
Выжжено, сожрано, вылакано до дна,
Чего тебе ещё? Честно.
Галатея «Честно»
Талант к музыке и довольно красивый голос у Галлены обнаружился еще в далеком детстве – в приюте, где они оказались, был собственный хор под руководством Дивы Хлекк. Девочка так и не сумела понять, по какой причине, но по праздникам и всяким торжественным случаям у жителей города принято было лицезреть творческую самодеятельность именно местных сироток, многие в приюте соглашались терпеть нудные репетиции исключительно ради возможности получать какие-то подарки от дозировано растрогавшихся зрителей, а то и, пусть призрачного, но все-таки шанса найти приемных родителей, но сама Галлена, быстро влюбившаяся в мистический мир музыки, наверное, была единственной, кто продолжал бы занятия в любом случае, пусть бы даже ее вообще никто не хотел слушать. К тому же в возможность найти новую семью девочка не верила – Кай отзывался о подобных мечтах крайне скептически, а доверять ему было привычно и естественно с самого момента их бегства из захваченного замка, тогда Галлене и в голову не могло бы придти, что ее старший брат способен ошибиться в чем бы то ни было. Да и не хватало надолго ничьего умиления, рассчитавшись с благими порывами в праздники, горожане возвращались к обычной своей жизни, выбросив из памяти сироток вместе с их хоровым пением. На глазах у подраставшей девочки один за другим старшие обитатели приюта вырастали и уходили в самостоятельную жизнь, так ничего и не дождавшись. Правда, в отношении ее самой Дива все чаще заговаривала о каком-то действительно нетривиальном таланте, а не просто приятном детском голосочке – но Галлене это мало о чем говорило. Приятно, когда людям нравится тебя слушать, если ты сама так любишь петь для них – должно быть, в этом весь талант и заключался. К тому времени девочка пела уже не только в общем хоре, но и сольно, как она сама тогда это произносила «солено», одновременно недоумевая, неужели у ее пения подобный вкус и почему-то крайне забавляя своими рассуждениями брата.
А потом Кай сказал, что уходит. Он еще за несколько дней до того, вел себя странно, как раз после того, как сбежал ненадолго, собираясь получше рассмотреть супругу великого лорда Нордона, посещавшую их приют – Галлена очень боялась, что ему попадет за эту выходку, но кажется, все обошлось – и все равно мальчишка после этой истории был сам не свой. Все свободное время сидел у окна, разглядывая то что-то в морозных узорах на стекле, то гипнотизируя собственное слегка искаженное отражение в зеркальной звездочке с неправильными лучами, а на все попытки заговорить с ним – довольно грубо огрызаясь. Наставники обычно списывали портящийся характер подопечных на какой-то таинственный переходный возраст… может быть, и правильно списывали, но Галлене, считавшей Кая самым близким человеком и привыкшей к полной доверительности в отношениях с ним, казалось, будто происходить что-то ужасное. А худшее оказалось впереди. Или – все-таки – «лучшее»? Как посмотреть! Наверное, для Кая тот день так и остался самым счастливым в жизни, а сестренка исключительно из-за детского эгоизма и нежелания расставаться не могла порадоваться вместе с ним, кто знает… Вряд ли леди Инея думала о чувствах кого-то из них, когда объявила о своем желании взять Кая в личные воспитанники. На один-единственный день мальчик, казалось, стал прежним, он с восторгом рассказывал Галлене, что будет теперь жить во дворце самого великого лорда, быть может, чуть позже, сможет и ее туда забрать, что, вероятно, это его шанс в будущем вернуть собственные родовые земли на захваченном пустынными джинами пограничье, что… по правде говоря, в основном он говорил все-таки о леди Инее. Так говорил, что можно было подумать, будто не женщина, пусть и жена самого повелителя севера, спустилась к ним с гор, а сама богиня приняла ее обличье, чтобы явиться в мир людей! Та самая госпожа Зима, давным-давно явившаяся принцу Айрасу, чтобы спасти ему жизнь и помочь вернуть узурпированное предателями-братьями Королевство Четырех Ветров, но в обмен забрав человеческое сердце и даровав такое же ледяное, как у нее самой. От мысли, что Кая ждет похожая участь, Галлена готова была придти в отчаяние. Особенно когда брат, заметив ее растерянность и решив, на свое понимание, приободрить, отдал ей зеркальную «звездочку» и сообщил, что это – осколок, оставшийся от колдовского зеркала госпожи Зимы, когда-то способного исполнять желания, и что даже один осколок может еще сотворить чудо, но – только одно. Зеркальце-то девочка оставила, но его «магическому» свойству совершенно не порадовалась – мало ли какую плату потребует осколок колдовского стекла? Милосердно попыталась ее утешить и сама леди Инея, своим мелодичным, как перезвон сосулек от ветра под крышами, голосом уверившая девочку, что Кай сможет навещать ее, когда захочет. Не то, чтобы это было неправдой… ведь обещание звучало, как «может», а не «будет», верно?
Галлена и сама ненамного дольше задержалась в приюте – именно благодаря щедрости госпожи Инеи в солнцестояние того же года Дива Хлекк смогла свозить приютский хор в далекое королевство Мелоди.
- Собственной семьи у отца… в смысле, у Маэстро Шэна, никогда не было. При дворе разное болтали, но чаще всего мне приходилось слышать, будто он всю жизнь любил одну из своих соперниц на последнем Турнире Бардов, говорят, именно она должна была победить, но в последний момент передумала и отказалась от титула, с тех пор странствуя по разным Королевствам вместе со своим оркестром. К тому времени, как я оказалась в Гармонии, ее вообще уже не было в живых, так что простор для многочисленных разговоров был полный.
- Богемная публика, - растерянно поддакнул Кай. – а ведь я действительно обо всем забыл тогда. Написал тебе письмо, как только переселился в замок фон Норд, но так его и не отправил: то одно, то другое, а потом, показалось, уже… и смысла не было.
- Наверное, я тогда уже тоже уехала, - поддержала девушка, хотя это «не было смысла» ее неприятно кольнуло. Вполне возможно, отправленное письмо и не дошло бы, совсем не хотелось, чтобы Кай чувствовал себя виноватым, но…
- Но с какой стати твой приемный отец назвал тебя в честь ожившей статуи из сказки?
- Я же говорю, у него не было по-настоящему близких людей… ну, Маэстро оказывал свое покровительство некоторым молодым певицам, ты понимаешь, но ни семьи, ни детей так и не завел. Он говорил, что хочет создать из меня идеальную принцессу Гармонии, как совершенный образ из глины – к тому же это имя звучит, практически как и мое преж… собственное. Наверное, я разочаровала его… может, в Норвине мои способности и были незаурядным даром, но, по меркам мира Мелоди, я просто хороший музыкант. Не гениальный и даже не лучший.
Юноша растерянно побарабанил пальцами по столу, кажется, собираясь что-то еще сказать, но в последний момент передумав. Галатея тоже замолчала, внимательно изучая его лицо. Уже в одиннадцать лет многие рассматривали в Кае черты аристократической «благородной» красоты, возможно, потому она и сумела узнать его с первого же взгляда. Возможно, поэтому и леди Инея когда-то обратила на мальчишку свое милостивое внимание - разглядела его происхождение. Хотя бледно-белокурые волосы и серые глаза были на северных землях, наверное, у двух третей всего населения. В мире Мелоди, где большинство людей были, напротив, черноволосы, приемная дочь Маэстро выглядела удивительно и слегка потусторонне, но, останься она на родине, такую внешность сочли бы самой заурядной.
- Я… рад слышать, что у тебя тоже все сложилось хорошо.
  Разговор определенно не клеился...
- А ты? Что с тобой происходило все эти годы?
- Ничего… не думаю, что тебе что-то было бы интересно.
По всей видимости, особенные подробности ее судьбы так же не были особенно интересны самому Каю – не так-то трудно об этом было догадаться. Не то, чтобы он не рад был увидеть сестренку и узнать, что ее судьба тоже сложилась довольно-таки успешно, но чем дальше, тем больше юноша походил на человека, поддерживающего пустой разговор просто из-за того, что на это есть время – не столько свободное, сколько лишнее. Воспоминания о приютской жизни явно не были ему приятны – крепко держась за свой статус аристократа, Кай предпочел бы оставить за рамками официальной биографии все то, что было после лишения родных земель и до приближения ко двору лорда, а во всем, что было позже, у них двоих просто не оказалось общих тем. Тут Галатея, хотя и без удовольствия, но признавала его правоту – особого желания слушать про жизнь и нравы при дворе Северной Короны у нее совершенно не было. Стоит ли обижаться, что и ему, никогда не разделявшему ее музыкальных увлечений, столь же мало интереса слушать о подробностях жизни Гармонии? Да и вообще – перебирать до бесконечности воспоминания о прошлом имеет смысл, только если в настоящем вовсе ничего не происходит.
- Да, наверное… А теперь? Чем ты сейчас занимаешься? И зачем в Магиксе?
Кай с легкой растерянностью, словно совершенно не ожидал подобного вопроса, побарабанил пальцами по столу. А потом…
- Чего ты ждешь, ответь ей! Мне тоже интересно это услышать…
Галатея едва удержалась от того, чтобы не слишком солидно подпрыгнуть на стуле. Голосок этот и сам по себе трудно было назвать ласкающим слух, а уж при некотором багаже неприятных воспоминаний – и вовсе становился последним, что хотелось бы слышать. Особенно за спиной.
Впрочем, колдунья уже прошествовала мимо, слегка мазнув сидящую фею покачивающимся при ходьбе плащом из серебристых волос, и плюхнулась за столик как раз между Галатеей и подскочившим все-таки – в отличие о девушки – Каем. Принцесса нервно сцепила ладони в «замок». Что же, Кай, в отличии ее самой, по-прежнему гражданин Северных земель, он обязан оказывать почтение дочери лорда, сколь бы эксцентрично эта особа себя не вела.
Айси подперла кулачком острый подбородок и выжидательно уставилась на юношу.
- Миледи, Вы… я прошу меня простить, - поколебавшись, Как все-таки сел обратно на свое место за столиком. – Но что Вы здесь делаете? Великий Лорд пожелал Вас видеть…
- Я это заметила. И, к счастью, у меня есть некоторый опыт относительно того, чтобы находиться в розыске, так что лорд может продолжать желать, сколько ему угодно, и дальше. По крайней мере, до тех пор, пока это я не захочу его видеть. И не надо передергивать тему – тебя-то они какого йотуна с собой притащили? Группой поддержки?
Юноша подавил желание досадливо поморщиться, но красноречивая тень по его лицу пробежала, это заметила и Галатея и, уж конечно, сама ведьма.
- Я – последний оставшийся претендент, - натянуто, но таким тоном, словно это должно было все объяснять, ответил он. Притворное любопытство на лице Айси сменилось апатией.
- А. Моя недоработка. Слушай, может быть, ты, для разнообразия, отвалишь по-тихому? Ну, оставим за рамками необходимость прибегать к угрозам, проклятиям и жестоким расправам - для экономии времени… Мне реально сейчас не до того. Договоримся по старому знакомству? – приложив ладонь с серебристо-синими коготками к груди, ведьма с фальшивой любезностью улыбнулась. – Договорились?
- Вы не понимаете? Такова воля лорда… в конце концов, Вы же последняя в роду фон Норд и…
- Он чего, помирать собрался?
- Ну, когда-нибудь со всеми это происходит, - переварив чрезмерную прямолинейность такой формулировки, осторожно откликнулся Кай. – да и на западных границах снова беспокойно.
- Знаешь, в чем главное преимущество того, чтобы быть ведьмой? - неожиданно спросила Айси, увлеченно рассматривая кончики своих пальцев. – Нам не нужно придумывать никаких оправданий для того, чтобы не заморачивать себе голову чьими-то чужими проблемами. Коль скоро лорду Тайрану взбрело в голову от меня отречься, следовало бы самому себе найти жену помоложе и разруливать вопрос с наследниками, не переваливая с больной головы на здоровую!
Ошеломив, пожалуй, обеих девушек в равной степени, Кай чертиком на пружине вскочил со стула и почти в ярости встряхнул растерявшуюся колдунью за плечи.
- Что Вы такое говорите?! – сбивчиво выкрикнул он почти ей в лицо. – Как вообще можете… Ваша мать – единственная, кто вправе носить титул первой леди! Разве, пусть бы даже Великому лорду и пришла бы столь безумная мысль, разве хоть кто-то на Северных землях способен хоть отдаленно сравниться с ней красотой, умом и безупречностью?
- Убери. Руки. Идиот. – медленно, с расстановкой, и глухо произнесла Айси. Смутившись своей вспышки, Кай слегка отступил. – Если ты в таком восторге от старушки, на ней и женись. Можешь организовать покушение на папашу – кто знает, может, случится чудо и тебе повезет! Правда, потом я буду вынуждена восстанавливать эту треклятую честь рода и прикончить тебя самого, но, как я уже сказала, у меня сейчас и без того куча дел, куда более важных. Несколько лет, чтобы насладиться узурпированной властью, у тебя в любом случае будет.
На сей раз Каю понадобилось куда больше времени, чтобы переварить заявление.
- Вы же говорите это не всерьез! – это прозвучало почти как просьба. Тем не менее, юноша сумел собрать всполошенные непривычной эмоциональностью мысли в относительно стройный ряд и, как ему казалось, сумел сообразить, где допустил тактическую ошибку в своих словах. – Вы неправильно меня поняли, леди Айсольда. Когда я говорил о прочих женщинах… Разумеется, я высказался неточно. У меня нет ни малейших сомнений в том, что Вы в свое время по праву переймете статус леди Инеи, как прекраснейшей из…
- Врешь! – с каким-то детским задором колдунья щелкнула пальцами и подмигнула. – Но это ты меня не понял, мальчик. Мне даром не нужен ее так называемый статус! Если мне и предначертана слава в родном мире, то добиваться стоило бы славы отца – она, по крайней мере, никогда не была игрушечной… И именно по этому я не собираюсь возвращаться. Двум владыкам фон Норд Северная Корона тесновата.
- Вы действительно желаете смерти Великому Лорду? – негромко, с нотками какого-то уже отчасти делового тона, уточнил Кай. – В традициях вашего рода даже по прямому наследованию перенимать власть через покушения и перевороты… не хотелось бы думать, что Вы сочтете меня достойным лишь в случае столь варварского решения…
Айси тоже резко поднялась, с грохотом уронив стул. Во вскинутой руке, сжавшейся в кулак, сверкнул остро ограненный кристалл, при случае вполне способный послужить импровизированным кинжалом, в следующее мгновение прижатый к горлу юноши.
- Даже думать не смей! Мы говорим о МОЕМ отце! – глухо прошипела колдунья. И, спустя несколько мгновений, на всякий случай добавила. – Я сама его убью, если сочту необходимым, ясно?!
Кай, хоть и заметно побледнев, нервно усмехнулся.
- Как бы ни сложились обстоятельства, род фон Норд не может быть «чужими проблемами» для Вас, леди. Что бы Вы ни говорили. Это часть Вас самой, и не вижу ровным счетом никаких причин для всех этих капризов и упрямства!
- Часть… возможно. Но ты, неблагодарный приживал, к этому отношения не имеешь.
- Не знаю, чем я недостоин, с Вашей точки зрения, леди Айсольда… Вам известно, меня специально обучали как наиболее приемлемую парию для Вас, но, даже если это и так, я же сказал – я последний из претендентов. Вы всех отвадили, оскорбили или запугали еще до того, как отправились на обучение. Про репутацию, которую Вы заработали на Магиксе, и вовсе говорить не стоит! Могу с уверенностью сказать, что никто, достаточно знатный по происхождению, теперь просто не захочет становиться Вашим супругом. При всем моем уважении.
Последние слова были добавлены с некоторой поспешностью, хотя оскорбленной ведьмочка отнюдь не выглядела.
- А сам, тем не менее, суешь голову в петлю! – ласково напомнила Айси. – Вот только не начинай опять про волю…
- Я уже сказал Вам. Я уверен, что Вы можете стать истиной леди. Дочь госпожи Инеи просто не может ею не быть… вероятно даже, что у Вашего поведения сейчас есть свои объективные причины.
- Вроде меня самой.
- Прошу прошения?
- Я сама – причина всего. И закон для всего. А ты, милый мальчик Кай, если вздумаешь идти против… я, пожалуй, могла бы и открыть матушке глаза на то, что ты осмеливаешься смотреть на нее чуточку больше, чем с верноподданническим почтением!
- Это… Вы меня неправильно поняли, я никогда бы…
- Увы, тебя сошлют на аж Южное побережье раньше, чем ты успеешь высказаться! Жена Цезаря должна быть вне подозрений – и все такое… Это, пожалуй, даже лучше прокляий и прочих жестоких расправ, не правда ли?
Юноша молчал.
- Кроме того, своими словами насчет того, что только последний придурок способен ко мне посвататься…
- Я говорил совсем не это!
- … Ты подал мне совсем неплохую идею. Достаточно неплохую, чтобы в рейтинге придурков оставаться только предпоследним. Будь здоров!
- Леди Айсольда…
- Либо можешь паковать чемоданы на Южное побережье. Не сомневайся, в опале я или нет, раздавить твою придворную карьеру не сложнее… - рассеянный взгляд колдуньи скользнул по сторонам, пока не сконцентрировался на промолчавшей весь разговор Галатее. – Не сложнее, чем оборвать крылья фруктовой мушке!
Царственно отстранив Кая со своего пути, Айси вышла из кафетерия.
Пару минут, наверное, царило напряженное молчание.
- Ты сам-то говорил все это серьезно? – на всякий случай спросила принцесса, когда юноша, постояв столбом, апатично вернулся за столик. Кай устало поднял глаза, словно не сразу сумел вспомнить, что Галатея все еще здесь.
- Что-то в моих словах прозвучало похоже на шутку? – ядовито откликнулся он. – Что может быть смешнее, чем оказаться между приказами ДВУХ фон Нордов – учитывая, что воля каждого закон и требуют они противоположного! Й-йотун!
Девушка неопределенно пожала плечами. Вообще-то, с ее точки зрения такого дурацкого сватовства не заслуживала даже ведьма. И даже «настоящая северная леди» в которых, как известно, бесчувственность столь же веский показатель «истинности», что и красота…
- Трудно поверить, что ты всерьез… пошел бы на убийство, - трудно было поверить, что он вообще действительно хочет жениться, но об этом говорить было бы бестактно.
- Это было бы довольно неприятно. Я обучался на лекаря у самой леди Инеи… я не воин и в решении любого вопроса предпочел бы обойтись без насилия, но, как хирург, не могу не понимать, что иногда приходится по живому отрезать, например, пораженные некрозом конечности, когда даже Целители не могут их излечить. Иногда обстоятельства складываются так, что некоторые люди становятся опасной болезнью, не допустить распространения которой может только ампутация, - скучным голосом пояснил Кай.
- Что такое у тебя в душе болело, что ты решил часть ее ампутировать?! – фея встала. – Не знаю, что и сказать… прости, я не должна была присутствовать при беседе подобного характера…
- Ничего страшного. Все это никогда не было тайной или чем-то вроде… Рад был снова тебя увидеть, Галлена.
- Я тоже.
Он не спросил, могут ли они увидеться еще когда-нибудь. Подумав, принцесса тоже не стала этого спрашивать.
Погрузившись в глубокое раздумье, девушка вышла на не слишком многолюдную набережную и подошла к ограждениям. Почему-то в зимнее время вода в огромном озере, служащем границей между тремя Великими Школами и городком, даже днем казалась почти черной. Льдом озеро никогда не покрывалось – по естественным природным, во всяком случае, причинам – климат в Магиксе был чересчур мягким. И в королевстве Мелоди снег и холод можно было разыскать, разве что поднявшись к самым вершинам живописных горных хребтов, а горные реки вообще не замерзали, так что покрытые льдом водоемы она видела только тогда, в далеком детстве. В прошлой жизни.
- Не сложнее, чем оторвать крылья фруктовой мушке! – едва слышно повторила сквозь зубы Галатея и, зажмурилась, запустила зеркальным медальоном через перильца, в темные воды озера.

Хуже экшена в моем исполнении - только НЦа в моем исполнении. Легкая, если что, не выше 13, но таки ж! С неожиданными участниками
***
Красавицы кого ни изберут,
Им не перечь - ведь женщины упрямы.
Она нашла, отвергнув общий суд,
Поклонника из тех - мы будем прямы, -
Кого хлыщами светскими зовут.
Их очень любят, хоть ругают дамы.
Дж. Г. Байрон
Санни Фицрой с детских лет предпочитал относиться к жизни со всем возможным оптимизмом, оттого многие вещи явления, в которых кто-то на его месте непременно усмотрел бы проблему, предпочитал воспринимать исключительно позитивно. Или нейтрально, что бывало гораздо реже. Это весьма удобное свойство характера, конечно, создало ему славу не самого умного человека даже по меркам королевства Солярия, но юноша не намеревался создавать себе лишние трудности исключительно в целях доказать кому-то обратное. Герцогиня Химера Фэйтон-младшая, хотя, наверное, не следовало причислять девушку, причем девушку весьма очаровательную, к «вещам и явлениям», вполне соответствовала этой схеме. Многие знакомые Сансара имели привычку уверять, что лучше сразу голову в петлю сунуть, чем с такой особой связываться, хотя, по его богатому опыту, степень взбалмошности и капризов у нее не превышала среднестатического уровня местных красавиц…  Даже до легкого разочарования не превышала – по первому впечатлению от Химеры можно было ожидать большего.
Пресыщение – пожалуй, единственная неприятная изнанка судьбы самого красивого парня в королевстве. Не обязательно даже быть официально признанным бастардом короля, во всех правах, кроме наследования престола, уравненным в правах с законным принцем, или наследником одного из влиятельных герцогств в провинции. А если при этом еще и умеешь любую девушку или женщину заставить чувствовать себя прекраснейшей во всех мирах – равнодушно отнестись к такому может только действительно прекраснейшая, просто потому, что сама знает это и без тебя. С пятнадцати лет вращаясь в бурном водовороте светской жизни, Санни, постоянно нуждающийся в чувстве влюбленности как в топливе для вдохновения, был почти за десять лет очарован множеством красавиц. Взаимно очарован – с его великолепной внешностью и всеобъемлющим обаянием, иначе и быть не могло. Многообразное совершенство было в каждой, нужно было лишь посмотреть правильными глазами, а потом воссоздать неземной образ в одной из своих скульптур (вопреки распространенному мнению, Сансар не имел привычки льстить своим натурщицам – всего лишь применял на практике простую истину, что лишь в глазах влюбленного отражается подлинная красота человека). Однако чем дальше, тем больший приоритет в глазах юного герцога получали не просто прекрасные девушки, а девушки, совершенно не похожие на других. Разумеется, он не мог не обратить своего внимания на Химеру. Изысканная брюнетка – уже экстравагантно в Солярии, где практически у всего населения волосы разных тонов и оттенков белокурого о тончайшего лунного золота, до насыщенного каштана с солнечной рыжинкой – вопреки местной моде предпочитающая в одежде чахоточный декаданс и тщательно вытравливающая уксусом любой намек на загар, дочь придворной предсказательницы и последней фаворики короля Радиуса Кассандры Фэйтон притягивала к себе взгляд, как словенская березка, почему-то выросшая среди пальм.
Старшая Фэйон – в отличие от дочери, вполне классическая блондинка – пользовалась особым расположением короля почти три года, практически все время с тех пор, как Радиуса оставила законная супруга и, наверное, пользовалась бы и дальше, не предприми дама сумасбродную попытку перепрыгнуть из фавориток в новые королевы. Или, по крайней мере, будь она при этом поизбирательнее в методах – не факт, что получилось бы, но хоть обвинения в государственной измене и ссылки в родовые земли с запретом появляться в столице удалось бы избежать. Радиус в очередной раз проявил благородство к бывшей возлюбленной, ведь по закону правитель имел полное право конфисковать земли герцогства Фэйтон и выслать из королевства вовсе, если бы не предпочел замять дело… Санстар сильно сомневался, что госпожу Кассандру эта милость утешила!
С Химерой Санни сблизился как раз летом, когда в средней руки колледже волшебниц, где девушка обучалась, были каникулы, а она сама безудержно форсила при дворе, желая насладиться статусом «без пяти минут почти принцессы». Хоть у юной Фэйтон не было совершенно никакой возможности оказаться дочерью Радиуса, тот, состоись все-таки его второй брак, разумеется, наделил бы падчерицу подобными правами, похоже, заранее чересчур ударившими ей в голову. За это Санстар никогда не стал бы ее осуждать, сам предпочитал пользоваться дарованными судьбой бонусами в полной мере, но… к сожалению, их отношение к жизни все-таки разнилось. Химере уже вскоре показался оскорбительным статус «почти принцессы», особенно при наличии принцессы настоящей. Острая взаимная нелюбовь у нее с сестричкой возникла буквально с первого взгляда. Ссориться Санстар не любил, а к Стелле относился вполне дружелюбно (да и вообще, став пару раз по неопытности объектом женской дележки, юноша еще лет в шестнадцать твердо решил никогда не встревать в женские склоки на чьей бы то ни было стороне), поэтому начавший было обороты роман существенно застопорился, а еще через какое-то время грянуло увлечение одной в высшей степени приятной графиней, заказавшей свой скульптурный портрет… когда ее супруг отбыл с дипломатическим визитом в королевство Космолит, графиня окончательно вытеснила Химеру с первого плана увлечений Санстара. Возможно, юноша о ней и не вспомнил бы, если бы не это официальное изгнание и Кассандры и ее дочки.
В новом году, точнехонько с зимним Солнцеворотом у Санстара началась другая жизнь. Совершенно другая, обещавшая стать совершенно не похожей на ту, к которой он за почти четверть века успел уже привыкнуть. Столь приятные сердцу мимолетные увлечения вдруг показались такими пустыми, а блеск придворной жизни таким бессмысленным прожиганием времени… как фальшивые игрушки из распространенной невеселой шутки, которые во всем, как настоящие, только радости от них никакой. Помаявшись пару дней юноша принял решения удалиться от светской суеты, вернувшись в герцогство Бео, дабы посвятить свое время высокодуховной тоске. Ему казалось, теперь он в полной мере понимает свою мать, около двадцати лет назад, перед официальной женитьбой Радиуса – тогда еще принца – удалившуюся в добровольное отшельничество и больше не появлявшуюся в столице, искренне казалось… Однако герцогство Бео находилось в ближайшем соседстве с герцогством Фэйтон и уже на третий день своего «отшельничества» Санстар счел, что возвышенной печали совсем не будет вреда, если он навестит Химеру, по-добрососедски и в счет былых пылких чувств поинтересуется, как девушка переживает столь тяжелый период жизни – ее-то удаление со двора отнюдь не было добровольным. А когда юная Фэйтон, действительно тяжело перенесшая такой удар судьбы, в слезах бросилась гостю на шею…
Что же, разве он мог окончательно добить девушку заявлением о своей «новой жизни»? Все существо Санстара противилось такой жестокости! Недолго поколебавшись, он счел самым правильным оставить продолжающую украдкой холодить сердце занозу своей сокровенной тайной.
Пусть время, вопреки затасканной мудрости, и не думало лечить, отдавая внимание житейским разочарованиям девушки и стараясь скрасить ее жизнь как-то гораздо проще оказалось ужиться с собственными печалями. Даже запланированной поэтической тоски как-то не получилось. Все вообще могло быть просто отлично, если бы не одно малюсенькое «но»…
- Ты никогда не думал о своих правах на солярийский престол?
Санстар замер. Шелковистая прядь черных почти до густого фиолетового оттенка волос Химеры, которые он бережно пропускал сквозь пальцы, продолжила свое скольжение, нарушая мгновения общей скульптурной неподвижности. Раньше девушка ограничивалась намеками – можно было, ссылаясь на свое обычное легкомыслие, делать вид, будто не понимаешь их. Теперь же от него, кажется, ждали прямого ответа.
- Не люблю ломать голову над абстрактными вещами, не существующими в действительности, - честно признался юноша, оставляя в покое волосы Химеры и поймав в руки ее маленькую ладонь, наполовину скрытую в пене колких черных кружев сборчатой манжеты, чтобы поднести к губам. Бледная кожа сладко пахла корицей.
Сегодня девушка сама решила нанести ему «добрососедский» визит – самое обычное дело, хотя чаще все-таки Санстар гостил у них. Хотелось бы думать, что ради его общества как такового… только не получалось. Деловой настрой Химеры все труднее становилось сбивать приятными беседами о пустячках и обычным восторженным воркованием.
Вот и сейчас, мягко отобрав свою руку, девушка пристально уставилась Санни в глаза, кажется, изображая всю возможную серьезность и строгость.
- Но твое право – существует в действительности. Ты – старший сын короля…
- Незаконный его сын.
- Какое это имеет значение? Все могло бы быть совсем иначе… и твоя мать – не понимаю, почему она вообще уехала из столицы? Этой свадьбы с Луной вообще могло и не быть… и герцогское происхождение – достаточно благородное для того, чтобы стать королевой. Неужели ты никогда не думал, что у нее гораздо большее право на это!
Герцогское происхождение… обтекаемая характеристика, охватывающая и Бео и Фэйтонов, конечно. Но разница все-таки была.
- Матушка очень любила короля… вернее, тогда еще принца. А его увлеченность поостыла, боюсь, еще до моего рождения. До знакомства с принцессой Луной Радиус, как я слышал, не отличался постоянством. Во всяком случае, мне эту «дурную наследственность» только ленивый не поминал!
- Любила – и даже не попыталась бороться! – с тщательно вымеренной ноткой презрительности хмыкнула брюнетка, проигнорировав попытку перевести разговор.
- Бороться - с ним самим? Разумеется, это было бы абсурдно! Счастье Радиуса для матушки было гораздо дороже собственного. А уж мне и вовсе не на что жаловаться!
Сосредоточенность на выбеленном личике Химеры постепенно сменялась легкой насупленностью. Санстар, широко улыбнувшись, предпринял хулиганскую попытку чмокнуть ее в носик, но девушка уклонилась и погрозила пальцем, вынудив его самого изобразить на физиономии разочарование и легкую обиду.
- Не на что, кроме упущенного права стать королем!
- Зачем?!
Обмен недоуменными и слегка возмущенными взглядами занял почти минуту. Почему-то к такому аргументу Химера оказалась не готова, хотя, казалось бы, преимущества в статусе признанного отцом бастарда над наследником титула были очевидны: пользуясь теми же правами, что и «настоящий» принц, Санстар успешно избегал соответствующих обязанностей. Пусть монархия в Солярии была полностью конституционной, реальную политическую власть осуществлял министерский совет, а сам правитель в большей степени отвечал за светские и культурные настроения – все равно на плечи короля ложилось слишком много скучных вещей, обязанностей и церемоний. Не то, чтобы юноша особенно сетовал на судьбу, вздумай в свое время его родители оформить отношения, так сказать, официально, и обрушь тем самым на его плечи перспективу наследования… но и сожалений о том, что этого не произошло, уж точно не возникало!
- Радиус не всегда будет править Солярией – рано или поздно на троне окажется ЭТА! – конец фразы Химера буквально процедила сквозь сжатые зубы. – По-твоему, твое положение при дворе сохранится?
- Какой смысл думать о том, что будет лет через тридцать, сладенькая? – неизвестно, чем Санни мог бы придтись в буквальном смысле не ко двору сестричке, но обсуждать эту сторону не хотелось. Послушать Химеру, так Стелла вдруг оказывалась до демонов ревнивой, эгоистичной и жадной до внимания особой, чего он сам за принцессой как-то особенно не замечал. Принцип золотого зеркальца, отражающего смотрящего, не иначе! – Ну, ладно, допустим. Я же все равно останусь герцогом Бео – у деда просто нет других наследников. Думаю, я мог бы жить так же, как живу, и вовсе не называясь принцем – разве это что-то изменило бы во мне самом. Неужели сам по себе я был бы недостаточно хорош? – по-детски обиженно закончил он, прижимая к груди ладонь. В уголках вишневых губок девушки мелькнула, но тут же была безжалостно изгнана улыбка.
- И это, по-твоему, справедливо? Зависеть от милости какой-то взбалмошной куклы, только и способной, что примерять платья – хотя, конечно, для нее достижение самостоятельно застегнуть все пуговицы! Оставить право решать все за ней, оставаться ли при дворе или уйти! И на каких основаниях? Называть ее королевой! Разве ты не в большей степени достоин трона?
Санстар еще не решил, что на это возразить – так что весьма удачно получилось, когда Химера, усмотрев в выражении попытку ответить, просто запечатала ему рот почти яростным поцелуем. Юный герцог сгреб девушку в объятья, глубоко вдыхая корично-ванильный запах. Ненадолго оторвавшись, Химера горячо шепнула ему в самое ухо:
- Разве МЫ того не достойны?
Это «мы» в подобном контексте Санни как-то совершенно не нравилось. Намекало, так сказать, на чересчур уж серьезные планы относительно его нескромной персоны – а если Фицрою и могло хоть что-то вообще не нравится в женщинах, так это попытки строить долгосрочные планы относительно его судьбы! Не то, чтобы он считал это таким уж серьезным недостатком… скорее, неприятно было невольно обманывать ожидания. Внешне Санстар, конечно, никак не показал этого, решив пока не возражать и не поддерживать такую явно неслучайную оговорку, вместо этого снова коснувшись губ девушки. Весьма приятный способ уйти от разговора – а уж в день, когда он не сможет в такие моменты отвлечь девушку от посторонних мыслей о какой-то там узурпации, государственном перевороте и прочих малозначительных вещей, пожалуй, можно будет считать жизнь законченной! Особенно Химеру, такой уж сосредоточенностью мысли не отличающуюся… Теперь уже у нее не было возможности продолжать разговор, и тщательно заготовленная решимость рассыпалась, растворялась в неге и горьковатой нежности. Возможно, девушка будет разочарована, когда осознает, что ничего, поддерживающего ее планы, Санстар не обещал, да и не собирается. Большинство его подруг только этим и бывали разочарованы. Порой, если вообще вспоминали.
- Я хотела поговорить, - едва слышно за собственным дыханием пробормотала Химера, когда юноша ненадолго выпустил ее из объятий. Чего ради, интересно, такое упрямство? Но вряд ли ей теперь удалось бы согнать обратно разбежавшиеся мысли.
- Тебя я готов слушать до бесконечности! – охотно откликнулся он. – Хочешь выпить чего-нибудь?
- Можешь ты побыть серьезным хоть иногда? – обиженно вопросила брюнетка у спины отвернувшегося и изучающего встроенный в стену бар с легкими винами Сансара.
- Я абсолютно серьезен. Эх, ну вот! – вытащив одну из бутылок, юноша сокрушенно вздохнул. – Забыл переложить шампанское в холодильный шкаф. Теперь хотя бы пятнадцать минут надо будет…
Договорить он не успел, поскольку бутылка, ничем заранее не выдававшая склонности к столь неожиданным выходкам, прямо в руках покрылась симпатичным узором изморози. В ладони и кончики пальцев словно впилась сотня мелких иголочек – особенно болезненным это чувство, конечно, не было, но от неожиданности Санни едва не выронил многострадальное вино. Химера испуганно вскрикнула…
Пригоршня снежинок, возникнув где-то под потолком, плавно рассыпалась по канареечно-желтым диванам, креслам и ярким коврам на полу, осталась мелкими капельками на полированной поверхности столиков и шкафчиков из медовой древесины светлого бука, на стеклах зеркал. Запахи корицы и ванили растворились, словно их и не было, вытесненные чуточку резковатой свежестью ментола.
- Я, кажется, не вполне вовремя…
- У меня так создалось впечатление, что момент был самый… - загипнотизировано начал было Санстар, пристально уставившись на бутылку, но, словно очнувшись, поспешно запихнул ее обратно в бар и, развернувшись, склонился в галантном с вымеренной долей изящной неуклюжести поклоне. – Добрый вечер, леди Айсольда! Чем я обязан счастью видеть вас здесь?
Ведьма состроила странную гримасу, словно хотела одновременно поморщиться и скупо улыбнуться. Кажется, она чувствовала себя слегка не в своей тарелке – впрочем, в интерьерчике разнообразных оттенков желтого она действительно смотрелась несколько инородно. Да и к радости от встречи с собственной персоной относилась несколько… настороженно.
- Разговор на пять минут, - вместо ответа на приветствие проинформировала Айси, скрещивая руки на груди и с сомнением косясь на Химеру. – с глазу на глаз, если можно. Буквально на пару слов, потом можете, гм, продолжать то, чем занимались.
Острые плечи ведьмочки едва заметно дернулись в момент короткой заминки. Санстар почувствовал, что заливается краской, основательно так, буквально до корней волос.
- М-м, подумать только, леди Химере уже пора – ее милая матушка беспокоится, если она возвращается домой слишком поздно. Правда, лапочка? Реён позаботится насчет экипажа, рад был тебя увидеть…
Брюнетка беззвучно раскрыла рот, но сказать так ничего и не сказала. Малодушно порадовавшись, Санни мягко, но настойчиво, выпроводил ее под локоток из комнаты, торопливо чмокнув в напудренную щечку, и мягко закрыл дверь прежде, чем девушка успела опомниться.
Айси успела сесть в одно из кресел и теперь в задумчивости колупала ногтем фарфоровые завитки на украшавшей столик вазе. Букет подсолнухов под ее рассеянным взглядом успел почернеть и скукожиться, на кончиках увядших лепестков поблескивал иней. Не поворачивая головы, ведьмочка как-то почувствовала взгляд Санстара и снова едва заметно дернула плечами и сухо уточнила:
- Надеюсь, ты понимаешь, что она теперь вообще вряд ли вернется?
- Если я захочу, любая женщина просит мне и гораздо худшее! - с улыбкой развел руками юноша. Бегло изучив гостью, счел необходимым уточнить. – Ну… почти любая.
- Я предупредила, что разговор буквально на пару слов – просто не надо потом меня обвинять… хотя, если ключевое слово тут «если»…
Витающие в воздухе флюиды неловкости усилились. Если Санни хоть в чем-то сумел понять эту девушку, ее в последнюю очередь обычно волновало, вовремя ли она появилась и помешала ли кому-то или чему-то. Казалось даже, наоборот, переполох и настороженные взгляды считались для Айси лучшим церемониальным приветствием.
- Да, я… не вполне уверен пока что, что так уж жажду этого прощения. Чуточку напрягают все эти разговоры про право на трон и намеки на травлю Стеллы засахарившимся вареньем… Словно я ее только как лицо королевской крови интересую.
- Стало быть, пользуешься ее сокровенными чувствами, чтобы склонить к разврату порядочную девушку? – оставляя, наконец, в покое вазу, колдунья все-таки обернулась к нему лицом.
- «Сокровенные чувства» - это ты про властолюбие и мстительность? – на всякий случай уточнил Санстар.
- Ну, а про что еще?
Юный герцог взъерошил ладонью свои золотистые кудряшки, поразмышляв над ответом, но никакой логической несостыковки в утверждении, что он в данной ситуации пользовался чувствами Химеры для своих целей, а не наоборот, к своему удивлению, так и не обнаружил. Очень странно, конечно… Поэтому просто обезоруживающе улыбнулся и присел на ковер у самых ног ведьмочки.
- Так что же тебя сюда привело, моя прекрасная богиня? – глядя снизу вверх, негромко осведомился он. К чему ломать голову над загадками, когда можно просто насладиться моментом видеть ее?
- Только вот не начинай опять свои шуточки! Впрочем…
Айси снова попыталась колупнуть ногтем вазу с почерневшим букетом, но та рассыпалась осколками от первого же прикосновения.
- Я… ну, в общем-то, судя по тому, что я видела, ты не особенно-то переживаешь.
- Не переживаю? Я… я… вся моя жизнь перевернулась после встречи с тобой! Это как учиться заново дышать, да я каждое мгновение…
- Ох, лучше помолчи! – поморщившись, Айси потерла лоб. – Если ты сейчас сдуру ляпнешь, что думаешь обо мне каждое мгновение – включая, по всей видимости, те, когда тискаешься к какой-то волшебницей по углам – после такого я точно тебя прикончу, а это еще больше все усложнит. Так что забыли.
- Эти мимолетные увлечения совершенно не то, что… Усложнит – что?
- Пока не знаю. По официальной форме мы не говорили на этот счет, по правде говоря, я сделала некоторое допущение, когда сочла всю эту твою болтовню о любви и все такое достаточным поводом засчитать и тебя тоже.
С каждым словом понимающий все меньше Санни какое-то время ждал продолжения, после чего снова вынужден был осторожно уточнить:
- Я не вполне понял… То есть, и все такое – это, разумеется. Что значит – засчитать?
- В список жерт… то есть добровольцев, - ведьмочка скривилась и с интонацией «ну как же я устала раскладывать всё идиотам по полочкам» неохотно пояснила. – Претендентов, если угодно, на руку и бессердечие.
Трудновато рухнуть, когда и без того сидишь на полу, так что потенциально возможной драматической силы эффект не возымел. Юноша всего лишь минуты две растерянно моргал, пытаясь заставить свои мысли работать хоть в относительной слаженности. Кажется, представление Айси о «просто разговоре на пять минут» тоже несколько разнились с его собственными.
- В каком-то смысле, я пришла попросить об одолжении. Если не считать тебя, единственным окажется лорд Кай, а он… прямо говоря, он амбициозный расчетливый и беспринципный тип, ради перспективы получить власть готовый пойти почти на все!
- И он тебе не нравится? – еще более опасливо спросил Санстар. Девушка моргнула.
- Разумеется, нет! Я с отцом не сумела ужиться именно по этой причине, а с кем-то чужим не стану даже утруждать себя попытками. Абсолютно невыносимый тип.
- Звучит почему-то так, будто приоритету своему в ваших глазах я обязан инертности, легкомыслию и отсутствию какого бы то ни было честолюбия, - Санни нервно усмехнулся. Так оно, пожалуй, и было, но все же…
- Постарайся меня понять… те сферы жизни, в которых ты предпочитаешь самоутверждаться, совершенно не пересекаются с моими собственными. Мы, если можно так выразиться, минимально стесняли бы друг другу жизнь – просто нет во всех мирах ничего такого, что можно было бы делить – с тобой.
- М-м. Да. Весьма разумный подход. Даже гениальный – твои безупречные суждения всегда восхищают меня даже сильнее твоей божественной красоты.
- В данный момент я не вполне понимаю, по какому поводу ты изображаешь обиду. И… просто, чтобы расставить все очки над «и» - я прекрасно понимаю, что ты не из тех мужчин, которые женятся. Ты не обязан верить на слово, что я не намереваюсь как-либо притеснять твою личную свободу и все такое…
Айси задумчиво покосилась на дверь, за которой некоторое время назад так спешно скрылась Химера.
- Так что мои слова – действительно всего лишь просьба. Меня ничуть не обидит и не разозлит, если твой ответ будет отрицательным, я…
- Дело вовсе не в этом! – чувствуя, что собственное лицо снова начинает вспыхивать, почти резко оборвал девушку Санстар. Именно с Айсольдой все опять получалось слишком сложно. Невероятно сложно! О северной династии расколовшегося когда то королевства четырех ветров болтали многое, но Санстар, сам весьма подкованный светский сплетник, сумел раскопать некоторые зерна правдивых сведений в горах пустословия. Фон Норды не умели любить – поговаривали еще, что душевные порывы, заурядными людьми растрачиваемые на любовь, владыки севера испытывают, расправляясь со своими противниками в бою. Нет, они не были кровавыми палачами, получающими наслаждение от чьих-то мучений, скорее тут был какой-то экстремальный азарт, подстегивающий искать могущественных врагов. И – до сих пор – наследником династии еще не становилась женщина. А от женщин-северянок традиции требовали полной бесчувственности в чем бы то ни было – таковым, кажется, было представление владык о совершенстве. Сплетники подшучивали, что достаточно хоть раз увидеть одну из благородных северянок, чтобы понять столь страстное желание их мужей умереть в бою! Айси не была такой – уж в прекрасных безжизненных статуях профессиональный скульптор разбирался неплохо и уж точно замечал отличия.
  Можно было бы до бесконечности перечислять, какой она не была. Осекать все лишнее, пока не останется совершенство, почти как в работе с мрамором. Но что составляет получившаяся «сердцевина» понять невозможно, нельзя же продолжать отсекать уже по не-лишнему…
- Ну, так и в чем же? – чуточку нетерпеливо спросила колдунья.
- Смешно об этом говорить! Но в том, что ты не испытываешь ко мне никаких чувств, моя богиня, моя серебряная звезда… Я польщен тем, что способность в меньшей степени путаться под ногами так высоко оценена, но это… немного не то!
- Я никого не люблю, - устало напомнила Айси. – я же сказала, для меня это не имеет значения…
- Для меня имеет! Это… хуже чем насилие, пожалуй. Можешь сколько угодно считать мой образ жизни распущенным, так очень многие считают, но… какие бы там сокровенные чувства не двигали всеми этими девушками и женщинами, я делаю то, что нравится им самим! Когда они того желают…
- Валтор как-то сказал, что несоответствие желаний людей тому, что действительно делало бы их счастливее – для демонов как золотая жила… Впрочем, он тут и не при чем.
Айси встала с кресла.
- Прости, что испортила вечер вам с подружкой. Об этом я и говорила, упоминая интересы, лежащие в совершенно разных сферах. То, что я не умею любить и не испытываю привычных тебе по всем этим твоим интрижкам переживаний – не значит, что я не чувствую ничего вообще. И я бы к тебе не пришла, если бы не считала… впрочем, я снова про расчеты там, где ты привык слышать о желаниях. И наоборот!
- Пожалуйста, не уходи, - зажмурившись, Сансар привстал на коленях и поймал колдунью за руку. С математикой он никогда не ладил, особенно с столь сложных проявлениях, как теория вероятности, но даже при этом понимал… почти полную невероятность того, что Айсольда появилась здесь. И то, что шансов передумать и сделать еще одну попытку ему абсолютно точно не представится…
- «Я не очень смешон и, как видно, почти что вам нужен», - не открывая глаз, пробормотал Санни. – Как-то все это… не похоже на то, что я себе представлял. Да я и нашей встречи не мог себе представлять. Ты вправе считать меня кем угодно для себя, моя богиня, претендентом, добровольцем… «жертвой»! – он сдавленно усмехнулся. – Если это тебе хоть немножечко нужно, я буду счастлив.
- Это согласие? Ты меняешь точку зрения чересчур поспешно даже для солярийца – возможности переиграть может больше не представиться.
- Как тебе будет угодно, я же сказал.
- Ну, хорошо…
Ладонь Айси выскользнула из его руки, но тут же прикоснулась кончиками пальцев. Юноша озадаченно открыл глаза… и снова испуганно зажмурился от боли. Как-то в детстве он погрузил руку в воду горного источника, пытаясь достать со дна какой-то яркий камешек – в тот раз кожу так же обожгло холодом… но гораздо, гораздо слабее! Наверное, от жидкого азота были бы в точности подобные ощущения!
- Уже все. Не надо так пугаться. Ты взрослый мужчина, в конце-то концов!
Пронзительный холод отхлынул, оставив ноющую боль, словно бы в глубине костей, на фоне которой кожу продолжало холодить самую малость. Не без опаски снова открыв глаза, Санни увидел источник – простенькое колечко, словно целиком выточенное из хрусталя, появившееся на руке. Кожа на кисти слегка покраснела, а у основания пальца, рядом с кольцом и вовсе была какой-то синеватой, а пальцы слушались весьма неохотно.
- Ты быстро привыкнешь, - встретившись с ним взглядом, ведьмочка слегка улыбнулась. – ну и… можешь меня поцеловать, если хочешь, конечно. Только без всех этих… вылизываний! – ее едва заметно передернуло. С усмешкой Санстар взял ее ладонь другой, не пострадавшей, рукой и благоговейно прижал хрупкие пальчики к губам.
Что же, он получил в подарок от судьбы возможность уже просто оставаться рядом. Только вопрос времени найти способ по-настоящему сблизиться, который не покажется ей неприятным.
А если ему особенно повезет, то и для руки столь оригинальная помолвка не закончится гангреной!

Ну, маман у Саньки его жизнь не контролирует, Радиусу до него, в общем-то, особого дела нет (да и ту же Химку хоть косвенно привязывать к королевской семейке было бы ГОРАЗДО опаснее, чем Аську), что до северского семейсва, то все, конечно, будут в ауте, но аргумент Кая можно и "перевернуть" - других дураков (или просто самоубийц) достаточно знатного происхождения просто нет, кончились

Нашла прелессть у кого-то на дайрях) К. Случевский ;Цветок, сотворённый Мефистофелем"

Когда мороз зимы наляжет
Холодной тяжестью своей
И все, что двигается, свяжет
Цепями тысячи смертей;

Когда над замершею степью
Сиянье полночи горит
И, поклоняясь благолепью
Небес, земля на них глядит, —

В юдоли смерти и молчанья,
В холодных, блещущих лучах
С чуть слышным трепетом дрожанья
Цветок является в снегах!..

Нежнейших игл живые ткани,
Его хрустальные листы
Огнями северных сияний,
Как соком красок, налиты!

Чудна блестящая порфира,
В ней чары смерти, прелесть зла!
Он — отрицанье жизни мира,
Он — отрицание тепла!

Его, рожденного зимою,
Никто не видит и не рвет,
Лишь замерзающий порою
Сквозь сон едва распознает!

Слезами смерти он опрыскан,
В нем звуки есть, в нем есть напев!
И только тот цветком тем взыскан,
Кто отошел, окоченев…

Увы, ни в один сюжет не впишется. Да и не о чем там особо - разве что постебаться над самим фактом пребывания Саньки в родовой крепости фон Норд, учитывая, что на Солярии нищие живут в более комфортных условиях, чем северская аристократия.