Иллет
Насколько ему не изменяла память, такая церемония – объяснение в любви до бракосочетания, никогда не была принята в княжеских домах. Однако если понимать под этим выражением некоторый attachement («привязанность» фр.), то такие чувства предпочтительней во время жениховства не обнаруживать, но, поскольку легкомысленная молодежь всегда склонна насмешничать над велениями этикета, подобную attachement можно высказать позднее, скажем, минуты за три до обмена кольцами.
Э.Т.А. Гофман «Фрагменты биографии капельмейстера Крейслера»
Чем дольше оттягивался момент разговора начистоту, тем труднее было все-таки заговорить, тем более неловко приходилось чувствовать себя, признаваясь в том, что так долго кого-то обманывала, какие бы на то ни были причины. Требовалось все больше решимости, поэтому разговор откладывался снова, добавляя тем самым тяжести и в неловкость и в раскаяние… И ни единой мысли, как разомкнуть это кольцо, у Иллет не было. А единственной из подруг, с кем она сейчас могла бы поделиться, была Электра, у которой совета тут не спросишь: при своем колоссальном объеме самых разнообразных знаний, некоторых вещей технофея просто не понимала по определению – и подобные метания были из их числа. С Радой и Фиррой лунная фея, насколько это вообще было возможно, свела общение к минимуму, постоянно опасаясь чем-то себя выдать перед так хорошо знающими ее людьми. Сестренка, должно быть, считала, что младшая принцесса все еще на нее дуется, не придавая этому особого значения (порой Иллет даже казалось, что Рада взаимно избегает «лишних» встреч), а подруга так вовремя оказалась полностью поглощена Авалоном… то есть, конечно, своими факультативными занятиями с Авалоном, что не заметила перемен в поведении принцессы.
Правильно говорят, что на лицемерии ничего толкового не построишь и, пока она не признается во всем, так и будет чувствовать под ногами трясину неопределенности. Каждый раз она оправлялась на свидание с твердым намерением во всем признаться, убедив себя, что принца Диаманта совсем не должно обидеть это признание, она же ничего плохого не сделала, а, посылая Раде свое приглашение, он никого из принцесс толком не знал! Однако минуло первое полугодие, пролетели каникулы, закончилась зима… а слов, чтобы начать разговор и, наконец, осуществить свое решение, у Иллет по-прежнему не находилось. Трезвое понимание, что оттягивание только все усугубляет, не помогало, лишь окончательно парализуя неуверенностью и страхом. Из-за постоянно преследующего ее смятения по поводу своего «самозванства» Иллет даже не могла разобраться толком, собственно, в отношениях с Диамантом. И с Лионом – единственным, пожалуй, человеком, который мог помочь ей что-то понять насчет Диаманта, лунная фея практически не виделась все это время. Уступила желанию Рады – по привычке и из-за затаенного чувства вины, словно это каким-то образом могло все исправить.
А понимать принца Диаманта без такой помощи со стороны оказалось делом не из легких. Все, о чем Иллет могла сказать с полной уверенностью – это, будь на ее месте настоящая Рада, пусть даже и согласившаяся из любопытства или тщеславия на первую предложенную встречу – первое же свидание стало бы последним, а принц оказался окончательно заклеймен бездушным сухарем и занудой. Привыкшая к пылким признаниям и бесконечному восхищению сестренка долго бы не выдержала слегка по-старомодному любезного, но как-то слабо окрашенного эмоционально обращения Диаманта. Но, если отношение старшей принцессы было легко предсказать, насчет своего собственного лунная фея пока ничего понять не могла. Вообще-то, ей никогда не нравилась настойчивость и развязность солярийских юношей, настолько, что чаще Иллет даже радовало то, что куда больше внимания поклонников выпадает на долю Рады и Фирры, а не ее. И Диамант, кажется, считающий, что впервые поцеловать девушку иначе, чем в ручку, дозволительно только получив положительный ответ на официальное сватовство, конечно же, беспокоился именно за ее репутацию, что было весьма благородно с его стороны… Но, как оказалось, принцесса привыкла к «тактике обороны» - принимать выражения чувств со стороны кавалера и, в зависимости от его действий, решать, как поступать самой. Оказывается, Иллет понятия не имела, как проявлять хоть какую-нибудь инициативу или, даже играя роль Рады, что делать, чтобы стимулировать инициативу юноши. Кажется, Рада тоже ничего такого специально не делала – хватало только внешности и… И неужели все же статуса принцесс, как утверждал Лион, пока их общение еще не заглохло? Все парни, с которыми Иллет до сих пор приходилось иметь дело, происходили из аристократических, но не королевских семей. Наверное, и Диамант до сих пор, если и встречался с кем-то, то среди дочерей придворных, для которых уже сам факт почтения вниманием со стороны принца с лихвой заменял любые ухаживания. А может, с ними его старомодные взгляды не вынуждали быть настолько сдержанным, как заботясь о репутации равной по классу. Как ни была бы лунная фея благодарна за такую заботу – пусть в современном мире уже и не вполне оправданную – о своей (то есть, «Рады») репутации, вежливая суховатость  принца смущала ее ничуть не меньше, чем пылкость солярийских юношей. Трудно было понять, какое отношение кроется на самом деле за светской любезностью, Иллет постоянно боялась, что что-то делает не так… да и сделать все чересчур «так» боялась тоже – до тех пор, пока продолжала выдавать себя за сестру. Она же со стыда испепелится, если все раскроется само собой – а если уж обман всплывет, когда официальное предложение будет сделано… сделано именно Раде! Худшего кошмара даже представить себе нельзя!
«А самое главное – только я и заварила всю эту кашу! Нельзя, что ли, было подождать, пока Рада сама его отвергнет, может быть, тогда вспомнили бы и обо мне… дома некоторые из ее поклонников так и поступали. Или, лучше, не подойти к нему после этого самой – хотя, кого я обманываю, когда даже под давлением обстоятельств ни на что не могу решиться?!»
Иллет не верила, что Диаманта могла по-настоящему привлекать именно Рада. Просто она больше бросалась в глаза – а младшую принцессу, как и обычно, не заметили среди более ярких красоток! Если бы не эта постыдная выходка, все уже могло бы быть… по-настоящему.
Вряд ли Диамант будет так уж возмущен ее «маскарадом». Вспыльчивым или обидчивым юношу и вовсе не назвать, а уж превосходное воспитание точно обяжет его отнестись снисходительно к девичьему чудачеству. Он же знает, как она к нему относится и почему…
Э-э, ну, наверное - знает, поскольку из-за своего смятения, усугубившего природную застенчивость, и постоянного страха случайно себя выдать, фея тоже не особенно-то откровенно высказывала свои чувства. Но спокойного характера и благородного воспитания принца сомнительность последнего пункта доводов никак не отменяют – достаточно быть уверенной и в том!
Глубоко вздохнув, Иллет мысленно дала себе слово сегодня же во всем признаться Диаманту. Хоть она и абсолютно на каждое свидание отправлялась именно с этим невысказанным обещанием, а потом что-то отвлекало, рассеивая всю собранную решимость, как лунную пыль – но уж на этот-то раз точно. Сколько можно оттягивать неизбежное? Тем более, если сама совсем того не желаешь.
Подаренный Электрой «камуфляж» в обычное время выглядел как самая обыкновенная одежда. Вернее, даже лучше обыкновенной, учитывая, что настроить его можно было на любой понравившийся тип, цвет и фасон – хотя Иллет предпочла просто копировать с его помощью свои обычные наряды. Или сестренки – когда находилась на свиданиях с Диамантом (даже при ее невеликом опыте как-то не очень-то напоминающих, собственно, свидания). Удобная вещичка, даже когда и не вынуждена вести подобного рода «двойную игру», Иллет даже не приходилось искать возможности где-то переодеться – Алфею принцесса покидала в своем нормальном образе, а в городке, затерявшись в толпе или нырнув в примерочную какого-нибудь из многочисленных бутиков, меняла настройки «камуфляжа» на новое обличье. Обычно даже и эти нехитрые меры были перестраховкой – на постоянно пестрящих разномастной толпой улицах города никто не уследил бы за одной конкретной девушкой.
Вот только сегодня, в воодушевлении выпорхнув из их общей с Элей комнаты, Иллет тут же получила первый укол в свою решимость, едва ли не нос к носу столкнувшись с сестрой, смутившись от неожиданности с сразу еще сильнее стушевавшись из-за этого «подозрительного» смущения.
- Ох! – Рада прижала к груди растопыренные пальчики и демонстративно несколько раз вздохнула. – Что ты выскакиваешь, как имп из табакерки? Ты меня напугала!
Никому ни разу не приходилось видеть табакерки с мелкими демонами внутри, но фраза эта отчего-то пользовалась популярностью. Надо бы полюбопытствовать у Электры, откуда она пошла – когда дело касалось энциклопедических знаний, соседке младшей принцессы по комнате просто не было равных.
- Извини, - порадовавшись появлению повода для смущения, лунная фея сейчас же еще больше устыдилась своих мыслей и поведения.
- И вообще, куда это ты так неслась?
Иллет замялась. Если у остальных обитательниц общежития было множество «своих дел» на дополнительных занятиях, в лабораториях, оранжерее, или, у самой сестренки, в магазинах, клубах и на посиделках, то у младшей принцессы все ограничивалось поэтическим кружком в библиотеке у синьорины Барбетты , собрания которого происходили в четко определенное время, да и свидетельствовать о ее присутствии там… О, Луна и звезды, можно подумать, Рада будет проверять ее слова, а не забудет о них через три минуты! Тем не менее, врать сестре в лицо – это уж чересчур! Иллет же сама решила во всем признаться…
Угу, только Диаманту, а не сестре, которая точно отреагирует весьма бурно. Нет, только не сейчас, когда она торопится…
- Э-э, я… эй, ты что, надела мое платье? – зацепившись, как за соломинку, за первую же возможность поменять тему разговора, воскликнула лунная фея. Настала очередь Рады слегка смутиться, но, конечно, только на несколько мгновений.
- Ох, прости! Волосы еще не до конца просохли после душа, я не хотела намочить свое…
Ткани, способные испортиться или вылинять от воды, вообще-то ушли в прошлое, кажется, еще до рождения сестер – чем таким уж грозило даже самому эксклюзивному наряду промокания, младшая сестра, конечно, не поняла. Что-то такое разобрав на ее лице, солнечная фея обвинительно надула губки:
- А тебе что – жалко?
- Не говори ерунды! С чего вдруг мне жалеть какое-то платье, - сбивчиво пробормотала Иллет и, совершенно неожиданно для самой себя приглушенно добавила. – когда твой гардероб всего-то в четыре раза больше, наверное, оно было абсолютно необходимо!
Обогнув слегка шокированную такой, пусть тихой и не слишком уверенной, но явной язвительностью, сестренку, Иллет быстрым шагом вышла в коридор.
Ну вот, теперь она еще и начинает сердиться на сестру, хотя в действительности раздражена своими и только своими поступками! Правильно говорят, что одно неправильное действие влечет за собой другие… нет, пора с этим заканчивать – и как можно быстрее.
Придумать бы только, с чего вообще начать такой разговор!
В Магиксе, особенно кипучем студгородке, водились развлечения на любой вкус и достаток слетающейся на учебу разношерстной публики. По счастливому стечению обстоятельств, и Иллет и Диамант предпочитали не самые популярные в этом многообразии театры, музеи и прочий досуг с претензией на интеллектуальность. Счастливому оттого, что встречаться с парнем «от имени сестры» в каком-нибудь кафе или на дискотеке, постоянно натыкаясь на общих знакомых, принцесса, наверное, не рискнула бы. И не могло не радовать, что Диамант, похоже, как и она сама предпочитает не слишком людные и шумные места… хотя и не признаешься в таком родстве душ, играя роль Рады, любящей прямо противоположное времяпровождение. Хотя юноша и не был лично знаком с настоящей Радой, сестричка весьма ярко проявляла себя и понаслышке, так что «несвойственное» поведение было бы слишком подозрительным. Может, лучше чем-то себя случайно выдать, избавив от необходимости дурацкого признания? Нет, так будет еще более стыдно. И совсем уж недостойно что принцессы, что настоящей феи! Чистосердечное и добровольное признание хоть немного загладит ее проступок…
Сегодня они встречались в картинной галерее. В живописи Иллет разбиралась довольно поверхностно, но разговоры о картинах и художниках, точно так же, как о спектаклях, книгах и многом другом протекали гораздо проще и приятнее, чем когда приходилось говорить о себе и друг о друге. Принцу мешало старомодное воспитание, самой девушке – необходимость притворяться и нерешительность – и в итоге любые попытки узнать друг друга поближе напоминали опасливое кружение вокруг да около, охотно прерываемое какой-нибудь отвлеченной темой.
- …Директор Хелиа, пожалуй, заслуживал бы называться гениальным живописцем, а не просто талантливым, но эта одержимость одним конкретным образом, по мнению критиков, связала ему руки. Должен сказать, в качестве художника он воспринимается гораздо естественнее, чем в качестве директора военной школы.
- Одержимость? - погруженная в свои мысли Иллет пропустила и галантное приветствие и начало фразы, хотя у Диаманта должно было сложиться впечатление, будто она очень внимательно его слушает. Для роли Рады она вообще чересчур много молчала, но играть лучше не получалось.
- Да, так они это называют. У людей искусства зачастую… иные стандарты восприятия. Знаешь этот романтический парадокс, делящий человечество на «музыкантов и просто хороших людей»? Абсурдно, как и многое в романтизме, конечно… Суть в том, что выбрав по-человечески правильное: верность единственной любви, семью и жизненную стабильность, он, как получается, поставил крест на том, чтобы развиваться как личность творческая. Им, по мнению романтиков, положено всегда быть на гребне истерики, с вечным надрывом.
- По-моему, его картины и без всякого надрыва ничуть не хуже.
В «едином образе» на картинах Хелиа без особого труда угадывалась Флоренсина. Перелистывающая страницы книги, с мечтательной полуулыбкой склонившаяся над вышиванием, плетущая венок из полевых цветов, сидящая, обхватив колени, на траве у корней огромного дерева с пышной кроной, Флоренсина, Флоренсина… Ее образ проступал сквозь идеализированные черты аллегорических богинь, воплощавших любовь, красоту, природу и саму жизнь – нет, не правильно, ее образ на любой из картин и был всем этим… и даже большим. Пусть в жизни Целительница была, пожалуй, не такой уж восхитительной красавицей, а по солярийским стандартам еще и чересчур простенькой, но в глазах художника она была… была всем. От картин веяло покоем и умиротворением.
- Я с этим не спорю. Но меня и не назовешь человеком творческим… И, трудно поспорить, тысячи произведений искусства рождались из агонии любви несчастной, а такие творцы, как директор, воспевшие счастливую, не получают признания и мало кому интересны. Не слишком-то справедливо.
- Ты понимаешь, что на самом деле все не так, я понимаю – разве этого не достаточно? – с несвойственной ей обычно горячностью риторически спросила Иллет. Хотя она по себе помнила, что стихи гораздо чаще оказываются навеяны грустными переживаниями, нежели радостными, такое суждение девушке совсем не понравилось. – Господин Хелиа прекрасный художник, и традиции кого-то из искусствоведов ничего тут не меняют.
- Ты не считаешь важным мнение со стороны? – в голосе Диаманта мелькнуло удивление, принц перевел внимательный взгляд с картины перед ними на свою спутницу. – Ни в коем случае не хочу показаться бестактным, но по тебе довольно трудно это предположить… Пойми меня правильно, но ты ведь становишься совершенно другим человеком в зависимости от того, где и в чьем обществе находишься, как хамелеон меняешься под стать окружению – боюсь, я до сих пор так и не понял, когда вижу настоящую тебя.
Кажется, поворот разговора был, как нельзя более, подходящим…
- А тебе в голову не приходило, что все это – и есть настоящая я? Или каждый человек должен обладать только какой-то одной характерной чертой и провести всю жизнь в этих рамках? – с непонятной обидой переспросила принцесса. – Словно все роли и все маски розданы нам при рождении, словно нельзя на шаг отступить от одного-единственного образа!
- Я не имел в виду ничего такого. Прости, если я…
- И почему ты вообще, почему ты решил пригласить именно… о чем ты думал, посылая тогда свое приглашение, если до сих пор-то мнения не составил, а тогда и вовсе не мог знать?
- Ты – благородная и очень красивая девушка. Чтобы узнать больше необходимо было, как минимум, познакомиться – вот я и попытался сделать это. Что-то не так?
Благородная и очень красивая. Да, в такой последовательности. У не самой красивой из принцесс, должно быть, все же больше шансов на его внимание, чем у простой девушки, будь она хоть божественно прекрасна.
- Я снова проявляю недостаток романтичности? – Диамант с какой-то горечью усмехнулся. – В какой-то мере… Да, я обратил на тебя внимание, в первую очередь, как на принцессу. Не вижу здесь ничего предосудительного… И тем приятнее было бы узнать, что ты еще и прекрасный человек, хотя это и не всегда получается в тебе разглядеть. Должно быть, у тебя есть причины вести себя с разными людьми по-разному, хотя не представляю – какие.
- Я… при личном знакомстве понравилась тебе больше, чем на первое впечатление?
В конце концов, она не Рада, но она – такая же принцесса. Может, и к лучшему, что важнее оказалось именно это, а не яркая внешность сестренки. Хотя романтичности принцу и правда недоставало, это даже немного шло в разрез с его внешностью, словно сошедшей с иллюстрирующей книгу сказок гравюры. Но разве ей приятнее было бы услышать, что именно красота Рады подвигла Диаманта на приглашение?
- Разумеется.
Иллет подняла глаза, собираясь что-нибудь сказать одновременно с тем, чтобы деактивировать свою маскировку, робко ответив на его улыбку, но заговорить не успела. Как только взгляды встретились, юноша почтительно взял ее за руку, едва ощутимо удерживая в ладони самые кончики пальцев.
- Я хотел бы кое о чем попросить, принцесса.
- Да? – естественно, моментально сбившись с мысли, дрогнувшим голосом откликнулась Иллет. Угораздило же его выбрать самый неподходящий момент!
Она просто умерла бы на месте, услышав в признании чужое имя! От понимания, что сама того и заслуживает, в том числе.
- У меня день рождения в конце марта. Не согласитесь ли вы присутствовать на празднике в королевстве Эраклион. Это всего на пару дней, я и сам не хотел бы прерывать учебу без уважительной причины – как раз на выходные.
- Разве не у короля… в смысле, не у твоего отца день рождения в марте.
- Именно так, - улыбка Диаманта чуточку перекосилась, хотя юноша и попытался это скрыть. – я родился всего за день до его двадцатидвухлетия. Вероятно, это был и не самый лучший для него подарок, но так сложились обстоятельства.
Последнее было произнесено несколько нарочито-шутливым тоном, но, кажется, именно тут обычная светская невозмутимость Диаманта дала легкую трещину. Кажется, его отношения с отцом складывались не идеально. Но Иллет, обычно отличавшаяся чуткостью, едва-едва обратила на это внимание, охваченная волной растерянности на грани паники.
- Дело ведь не в том, что ты хочешь… ну, представить меня родителям? – почти умоляющим тоном уточнила она.
- Все еще настаиваешь на соблюдениях всей этой таинственности?
В общем-то, принц без пререканий согласился на ее условия встреч, по его, тем не менее, честному признанию, достаточно странные. Соблюдать секретность, никогда не заговаривать с ней, как с хорошо знакомой, когда рядом компания подруг и однокурсниц, да и вообще – без предварительной договоренности не подавать виду… К счастью, застать Раду в одиночестве шансов практически не было, не пришлось выдумывать объяснение для запрета даже наедине соблюдать секретность. Как Иллет себя уже убеждала, к женским причудам Диамант относился вполне спокойно.
- Я так хотела бы… пока. Не обижайся, пожалуйста, я очень хотела бы побывать на Эраклионе.
- Если ты не желаешь афишировать, и нет никакой необходимости. Я пришлю официальное приглашение вам с сестрой, просто как визит вежливости.
Если она только сумела бы уговорить Раду… впрочем, почему нет, сестренке должно быть весьма любопытно побывать на экскурсии на Эраклионе. Из-за личных антипатий мамы они действительно ни разу не были на приемах в этом королевстве.
Решение признаться неожиданное приглашение, разумеется, спутало. Момент снова начал казаться совершенно неподходящим, может быть, чуть позже… Какой-то внутренний голос панически кричал, что в подобном мероприятии перспектива быть раскрытой со стороны многократно возрастает и лучше бы, пока не поздно…
- Спасибо…
- Спасибо тебе, если согласишься оказать мне такую честь! – вернув улыбке прежнюю безмятежность, Диамант бережно поднес ее руку к губам.
Может быть, им удастся поговорить чуть позже, до этого визита?

Она все это время собирается, но все никак не соберется) Отговорки не нарочно придумываются, она просто очень робкая и реально сбивается с настроя из-за мелочей.

Диамант
Есть ли на свете что-либо столь
же ненужное, как родственники?
Ведь если они знатнее вас, вам
нечего с ними делать, а если нет,
то и подавно. Первых  мы  терпеть
не можем за гордость, вторых –
за   ничтожество. Словом, от
родственников лучше держаться
подальше.
Сыч из сказки «Бэмби» (Феликс Зальтен)
Из ныне существующих волшебных королевств Эраклион был одним из наиболее древних. Никто не знал, в каком – или в каких именно – из миров человечество зародилось,  прежде чем начать свое расселение по вселенной, в достаточной мере освоив магию, ноне было сомнений в том, что далекие предки жителей Эраклиона, если и не были созданы Драконом прямо в этом мире, то заселили его одним из первых. Так же, пожалуй, древнейшей из существующих была и правящая династия мира, основанная великим воином Ираклисом, который, согласно совсем уж легендарной трактовке, был еще и сыном покровителя этого мира Уриэля – одного из величайших ангелов Дракона. Не смотря на почти невероятный срок правления одной и той же династии, история королевства развивалась отнюдь не гладко. Меньше века назад завершилась, наконец, чехарда бесконечных воин, составляющих, пожалуй, львиную долю всей истории вообще. То внутренних: удельные герцогства, особенно на окраинах, частенько не ладили между собой, а нередко случалось и так, что в самой королевской семье оказывалось два или более претендента на трон, повергая целый мир в неразбериху гражданской войны – то внешних, с мирами разной степени соседства. Не смотря на колоссальные магические затраты – сам по себе переброс войск из мира в мир чего стоит! – преимущественно эта военная политика была успешной. Многие королевства на протяжении истории успели побывать колониями Эраклиона, правда, завоевывать у Небесного Королевства получалось определенно лучше, нежели сохранять и организовывать, поэтому долго в этом качестве ни один из покоренных миров не задерживался, вскоре заявляя о независимости и «отваливаясь» – порой исключительно затем, чтобы вскоре оказаться во второй, третий, а то и в десятый раз завоеванным. Прадед Диаманта – король Эфрус вынужден был внять доводам всех прочих «собратьев по власти» и признать, что времена такой варварской внешней политики давно канули в прошлое. Потому что, каким бы великим ни было королевство, со всеми соседями одновременно ссориться было уж чересчур. Хотя и не сказать, что эпоха всеобщего мира пошла Эраклиону на пользу, конечно, основным занятием по-прежнему считающихся величайшими воинов стали скорее спортивного характера турниры, да и внутренние армии других королевств нанимали их весьма охотно, однако… Однако, сколь бы дико это не звучало, начало новой войны и почти мгновенное поглощение Империей, кажется, пошло Эраклиону исключительно на пользу. Главному здешнему козырю, наконец, нашлось активное применение – хотя и не совсем на той стороне… Тем не менее, воинская карьера испокон веков считалась для здешних мужчин самой престижной, а пользу приносила отнюдь не во все времена – теперь же времена наступили те самые: часть армии перешла под начало имперцев(с этим пришлось смириться, после капитуляции качать права если и получалось, то очень аккуратно, а именно армией Эраклион и заинтересовал Пламя и Мрак), а часть, не пожелавшая поддерживать захватчиков, кто легально, кто откровенным дезертирством поменяли место службы и пользовались не меньшей востребованностью в силах Сопротивления. Кажется, оба сценария многим воякам нравились гораздо больше, нежели перспектива развлекать публику турнирными игрищами, что несколько компенсировало их разочарование от самого факта мгновенной капитуляции и невозможности противостоять имперцам до последней капли крови. Своей, разумеется, у теневых монстров-то никакой крови нет.
Диамант не знал, что могло сподвигнуть такого человека, как король Скай, на, должно быть, единственное в жизни осторожное и рациональное решение, которое тот наверняка считал проявлением трусости и полным своим бесчестьем. Оставалось только поблагодарить судьбу, ниспославшую на отца это временное просветление, потому что самому принцу это предоставило возможность вывести Эраклион из-под имперского ига, позаботившись в том числе и о том, чтобы ни одной лишней капли крови при этом не проливалось. Если потерь и нельзя избежать вовсе, надо делать все, чтобы свести их к минимуму.
По правде говоря, с конкретными планами на этот счет у Диаманта пока что не особенно ладилось. С одной стороны, конечно, ему предстоят еще два с лишним года обучения, с другой… право же, Диамант все-таки рассчитывал, что в Фонтароссе будут больше учить искусству стратегии, что было бы гораздо полезнее, чем вся эта беготня по лесам и болотам!
Королевский дворец Эраклиона почти всегда казался принцу чем-то похожим на гигантский пчелиный улей, так же вечно шумящей и переполненный, на первый взгляд, совершенно неорганизованной суматохой – хотя на самом деле каждый тут играл весьма определенную и тщательно срежиссированную вышестоящим руководством роль. В данный момент – накануне двойного празднества – суеты и «гудения» было, должно быть, втрое больше обычного, казалось даже, что сами стены дворца слегка вибрируют от топота и многоголосья, скорее преставшего бы ярмарке в провинции, нежели правительственному центру. Принц все эти празднества и мероприятия не особенно любил – как раз за их шумность и бестолковость – но все-таки не мог отрицать их необходимость, а поэтому принимал как неизбежные и вполне терпимые трудности. Получалось, что ни говори, куда лучше, чем у матушки, в непритворном ужасе хватающейся за голову каждый раз, когда на стол перед ней ложился перечень сочтенных необходимыми расходов, которые, по скромному мнению королевы, можно было бы и сократить этак втрое. Диамант даже пару раз в шутку интересовался у матушки, не было ли его собственное рождение всего в день разницей с днем рождения короля Ская, намеренным расчетом – чтобы, по крайней мере, затевать весь этот балаган раз в год объединено, вместо двух. Хотя не мог не признать, совпадением это оказалось исключительно удачным.
Королевы Диаспоро, кстати, к некоторому удивлению сына, в казначействе не оказалось, хотя принц был почти стопроцентно уверен, что именно в этой гавани она предпочитает пережидать воцарившееся во дворце предпраздничное безумие. Вообще, с ролью королевы при дворе ситуация сложилась несколько нестандартная. После того, как едва ли не первым делом после своей свадьбы с королем Диаспоро шумно уличила главного казначея и министра финансов в казнокрадстве (обоих осудили, по приговору почти все имущество воров изъяв в пользу казны, что увеличило ее примерно втрое), первый, к некоторому удивлению многих, остался в своем кресле по личному поручительству той же королевы – матушка сочла, что старый пройдоха принесет больше пользы, направив свою изворотливость в пользу королевского бюджета, а не приворовывая из оного, тем более, что тот проникся к ней уважением (за раскрытие махинаций) и благодарностью (за поручительство) и теперь только что с руки не ел, а вот министерская должность оказалась «временно» вакантной – до тех пор, пока королева не нашла толкового и доверенного претендента, а до тех пор, по сути, взяла обязанности министра финансов на себя. Дело было еще до рождения Диаманта, тем не менее, что поиски, что «временное исполнение обязанностей» длились и по сей день. Как ни крути, а лучшим специалистом в этой области так и оставалась сама Диаспоро. По крайней мере, на Эраклионе.
От похожего на слегка пожеванную молью крысу казначея удалось добиться невразумительной информации, что матушка отправилась что-то там срочное обсудить с королем, что заставило Диаманта усилием сдержать недовольную гримасу. С отцом встречаться заранее и в неофициальной обстановке у него особенного желания не было, да и, насколько он знал все эти их «обсуждения», то теперь непременно застанет обоих в отвратительном настроении! Но, поразмыслив, юноша счел, что дожидаться неизвестно сколько времени ему еще менее хотелось бы, и все-таки отправился в королевский кабинет.
Должно быть, невольно заразившись бурлящей вокруг всеобщей спешкой, Диамант без особой на то причины излишне торопливо миновал несколько просторных коридоров, залов и мраморных лестниц, к счастью, пространства во всех помещениях дворца хватало на то, чтобы даже в такой суете ни с кем не сталкиваться – оттого и не обратил достаточного внимания на то, что в последнем нужном его коридоре, напротив, было как-то подозрительно малолюдно. При приближении к личному кабинету короля вообще единственными, кто проводил быстрый шаг юноши взглядами, оказались мифические герои и великие предки королевской династии (зачастую, объединявшие оба качества в одном, так сказать, лице), изображенные на искусно вытканных гобеленах, украшающих стены. Даже караульный у дверей кабинета отсутствовал. О причинах догадаться было не столь уж и сложно, однако нужная мысль почему-то щелкнула в голове у принца только в тот момент, когда он уже распахнул дверь и наполовину переступил порог – по причине догадки и замешкавшись.
- …Сколько раз повторять, этот вопрос вообще не обсуждается! Речь об историческом памятнике…
- О развалинах, занимающих огромную территорию! Между прочим, население города увеличилось в полтора раза – там срочно необходима новая клиника, а в перспективе, еще, как минимум, пара школ и… Скай, Икарск нуждается в этом строительстве!
- А сами горожане считают иначе. Ты же слышала, они категорически против сноса развалин… крепости и застройки поля, на котором происходила Икеарская битва!
- Да потому что здесь у всех, от короля до бродяги характер, как у вздорных подростков! Для собственного блага не только сами чего-то сделать не хотите, но и попыткам помочь со стороны будете по-ослиному сопротивляться!
- Люди дорожат памятью о великой истории своего королевства, а я и без того постоянно получаю жалобы на бесконечные застройки чуть ли не каждого метра свободной земли! Не хватало еще разрушать достопримечательности.
- Великая память о том, как перерезали кучу народу, ах, ну конечно! – королева резко всплеснула руками, из-за чего многочисленные украшения зазвенели, словно вторя повысившемуся от напряжения голосу, а безупречно завитые локоны пружинисто закачались. Сидящий за своим столом Скай с окаменевшим от сдержанного раздражения лицом что-то пристально рассматривал на столешнице перед собой, лишь бы только не поднимать глаза на супругу, но при этих ее словах все же бросил в ее сторону тяжелый взгляд.
- На Джемелле и истории-то, как таковой нет, конечно, откуда тебе знать о ее ценности? Не сомневаюсь, там у вас решения принимаются исключительно по принципу, на чем еще можно нажиться!
- И это ты после того, как только благодаря на… благодаря поддержке королевства Джемилл Эраклион удалось вывести из кризиса! – в притворном потрясении такой черной неблагодарностью воскликнула Диаспоро.
- Я твоему братцу уже десять лет, как все долги вернул! – поумерив, впрочем, тон, отрезал король и, еще пристальнее уставившись сквозь столешницу, негромко добавил. – Вернул бы и тебя, так не заберет же!
Родители, впрочем, не заметили ни Диаманта, ни вообще открывшейся двери, поэтому, выждав несколько мгновений, юноша плавно отступил обратно в коридор, бережно прикрывая за собой дверь. Конечно, внимание королевской четы сейчас трудно было бы привлечь даже шваркнув тяжеленными дубовыми створками о косяк… После короткой паузы, кажется, матушке тоже понадобилось несколько мгновений, чтобы совладать с эмоциями, и сквозь дверь снова зазвучали отголоски правительственной перебранки.
«Дом, милый дом!» – с горьковатой веселостью подумал Диамант. Чуть больше года назад почти в точности такой же разговор посвящался сорванному строительству междугородной трассы – окрестные жители уперлись рогом, возжелав непременно сохранить реликтовый лес, хотя улучшение коммуникаций между городами было на тот момент весьма острой необходимостью. Матушка, наверное, миллиметра на полтора стесала зубы, сдерживая желание предложить всем агрессивным природолюбам переехать куда-нибудь на Линфею – но в итоге пришлось пустить строительство дороги здоровенным крюком в объезд драгоценного леса (уже действительно драгоценного, ибо из-за него это строительство обошлось почти вчетверо дороже).
Тут в конце коридора показался неторопливо вышагивающий караульный, одной рукой небрежно придерживающий почти декоративную пику, а второй, с гораздо большим вниманием, внушительных размеров бутерброд, который безмятежно жевал на ходу – ровно до того момента, как, в свою очередь, тоже увидал принца, после чего, слегка поперхнувшись и густо покраснев, неловко спрятал бутерброд за спину.
- Почему Вы самовольно оставляете пост? – скрестив руки, слегка ворчливо осведомился Диамант. Функция караульного была здесь чисто декоративной – раньше они стояли почти у каждых дверей по двое, но за двадцать лет королева постаралась минимизировать число дармоедов при дворе, поэтому только тронный зал и королевский кабинет продолжили в дань традиции украшать вот такие молодчики. Так что, с одной стороны, большой беды в таком нарушении дисциплины не было, с другой – это же не повод так откровенно наглеть! Парень покраснел еще гуще и, торопливо дожевывая откушенный кусок бутерброда, многозначительно скосил глаза на дверь кабинета, из-за которой все еще доносилась политическая дискуссия, то и дело приобретающая оттенок заурядного семейного скандальчика. Видимо, караульный пытался оправдать свой внеурочный перерыв врожденной деликатностью… Принц предосудительно покачал головой, хотя гораздо больше хотелось бы досадливо отмахнуться. – Объявляйте меня!
По крайней мере, в качестве импровизированного дверного звонка эти караульные иногда бывают к месту. Вваливаться к родителям в самый разгар перебранки было неловко, а оббивать кулак, пытаясь изобразить вежливый стук в тяжеленную дубовую дверь, если это вообще могло привлечь их внимание – несолидно. Судя по лицу караульного, тому тоже абсолютно не хотелось прерывать королевскую чету в такой деликатный момент, но увильнуть от своих невеликих, но непосредственных обязанностей, возможности не было, поэтому, примостив недоеденный бутерброд на край ближайшего столика для канделябров, стражник церемониально распахнул дверь и громкой скороговоркой зачитал краткий перечень титулов Диаманта. На этот раз король и королева все-таки заметили вторжение, резко смолкнув и повернув головы. Потом Диаспоро негромко охнула и, выпихнув не успевшего закончить фразу караульного в коридор, где тот мог, наконец, счастливо воссоединиться со своим бутербродом, заключила сын в объятья. Диамант уже года три как перерос матушку примерно на полголовы и в такие моменты вынужден был с терпеливой нежностью утыкаться носом прямо в каскад увенчанных диадемой льняных кудряшек, прибавляющих королеве, наверное, сантиметров семь роста. Когда хватка чуть ослабла, принц, чуть склонившись, поцеловал матушку в щеку, потом обменялся с отцом довольно сухими кивками. Из-за стола тот так и не встал, да и что сказать, видимо, не нашелся – особо и не утруждаясь искать подходящие слова. Принц уверил себя, что обижаться на это было бы чересчур по детски – тем более, он и сам понятия не имел, о чем с королем можно разговаривать. На людях, конечно, он воспроизвел бы куда более цветистое приветствие, но они оба понимали полную пустоту подобных слов и сейчас, без всяких посторонних зрителей, просто не видели в них никакого смысла.
- Почему ты не предупредил, что прилетаешь сегодня? – поймав лицо сына в маленькие холеные ладошки, с легкой укоризной заворковала Диаспоро. Металл многочисленных колечек и перстней привычно слегка холодил кожу.
- По-моему, здесь у всех сейчас достаточно забот, чтобы устраивать еще и встречи с транспарантами и оркестром, – мягко заметил он. Королева покачала головой.
- Твои гостьи могли счесть это проявлением неуважения к ним.
Юноша только пожал плечами. На его взгляд, на Солярии с ее предельно демократичными – насколько это вообще возможно при существовании монархического строя – порядками, принцессы вообще весьма смутно представляли себе официозный церемониал, а на внимание и без него не могли пожаловаться. Пару раз Диаманта даже посещало странное подозрение, что герцогиня Химера не так уж сильно грешила против истины, говоря, что принцесс в Солярии не воспитывают вообще! К тому же приглашение на праздник было в большей степени частным – пока принцесса настроена продолжать свои игры в таинственность, не вполне понятно, в каком качестве обставлять такой официальный визит, так что проще было обойтись без него вовсе.
- Умоляю Вас, дорогая матушка, это не более чем дружеский визит без всякой политической подоплеки! Вы же знаете эти правила Великих Школ, кем бы ни были студенты по происхождению и статусу в своих собственных мирах, в Магиксе это не играет особой роли! – иначе, учитывая довольно прохладные отношения между Эраклионом и Солярией, такой визит был бы, наверное, попросту невозможен. Хотя бы потому, что несколько подозрительно это выглядело бы, учитывая, что их королевство было вассалом Империи, а солнечный мир – одним из лидеров Сопротивления! – Впрочем, если Вы сейчас не слишком заняты, я хотел бы представить Вас девушкам…
- Она совершенно не занята, – негромко вставил король Скай, проигнорировав нежность василиска в коротком взгляде супруги. Видимо, воспользовался случаем, чтобы объявить разговор оконченным. Диамант запоздало подумал, что, наверное, должен был обратиться к обоим родителям, раз уж отец тоже в данный момент находится рядом… но ведь король все равно бы не потащился на «неофициальное чаепитие» с гостями сына, так что и спрашивать его стоило разве что из пустой вежливости, заранее зная о таком же формальном отказе в качестве единственно возможного ответа. Принц мысленно сделал себе замечание – в конце концов, характер отца еще не повод забывать о обязательной форме почтения.
- А Вы не согласитесь к нам присоединиться? – поколебавшись, все-таки спросил он.
- Передай своим гостьям мои извинения, – окончательно помрачнев, откликнулся отец. – у меня сейчас ни одной свободной минуты нет. Представишь нас за обедом…
Судя по на миг поджатым губам матушки, королева сильно сомневалась в срочности и важности каких-то «не оставляющих ни минутки» дел супруга, но, разумеется, вслух ничего не сказала.
- Разумеется, дорогой, – ничего не выражающим голосом произнесла, опередив (не особенно-то и рвавшегося высказываться) сына королева и, мягко взяв Диаманта под руку, направилась к выходу из кабинета. Краем глаза принц успел заметить, как отец украдкой перевел дыхание. Впрочем, от внимания матушки это наверняка тоже не ускользнуло.
Сносить развалины крепости, действительно впустую занимающие отличный земельный участок в не слишком большом провинциальном городке под названием Икарск, собственно, вокруг этой многострадальной крепости когда-то и разросшемся, конечно, не представлялось возможным. Массовое народное недовольство обеспечено, а его, конечно, вполне осуществимо преодолеть, но создавать кучу лишних проблем весьма не хотелось бы. И необходимость решать проблему при этом никуда не девалась. Конечно, Диаманта тут никто особенно не спрашивал – в лучшем случае согласятся выслушать толковую идею, если удастся таковую придумать – но принц почти с детского возраста привык хотя бы мысленно пытаться решить подобные задачки. Потому что родители, сколь бы шумно они ни стучались лбами в процессе, весьма успешно дополняли друг друга, причем у каждого была возможность думать только о «своей» правоте. Как ни крути, они оба были незаменимы – хотя матушка делала для королевства гораздо больше, отец, несомненно, пользовался куда более искренней любовью подданных. Яркая харизматическая личность, так это, вроде, называется! Королева могла, ни на миг не задумываясь, сказать, сколько тратится по любой и статей бюджета, у кого и за какую цену закупается руда для кузниц, сколько зерна требуется запасти на зиму, в каком состоянии находятся дороги – вплоть до самых отдаленных регионов огромного королевства, как работают государственные учреждения от столицы до окраин, сколько и какого качества сукна необходимо закупить для обмундирования основной армии и столичной гвардии, в чем нуждается тот или иной регион… Ее талант находить непонятно где необходимые средства, виртуозно затыкая дыры в когда-то откровенно дышащего на ладан бюджета, многим казался своеобразной магией. Однако королева-иномирянка с довольно сухим характером (Диамант был единственным, на кого не распространялась откровенная черствость, вполне вероятно, потому, что сына королева считала своеобразным живым сокровищем – и относилась соответственно этой значимости) и проскальзывающими повадками «канцелярской крысы» особой любовью народа не пользовалась. Какой-то словенский посол вообще наградил королеву негласной кличкой «ключница Варвара». Король же предпочитал работать с людьми, а не с «бумажками», и, надо сказать, по совершенно непонятным сыну причинам, неплохо умел к себе располагать. Время от времени проявляемое панибратство, кажется, людям весьма льстило, оттого даже без всяких фактических заслуг со своей стороны король Скай был обожаем в народе и едва ли боготворим солдатами. Чересчур, по мнению Диаманта.
Как бы то ни было, самому юноше рано или поздно придется проявить лучшие качества обоих своих родителей, желательно, избегая при этом их недостатков. Непростая задачка, поскольку многие из этих качеств казались практически несовместимыми и, если овладение матушкиным наследием не требовало от принца какого-то чрезмерного труда, то над отцовским предстояло трудиться, перешагивая время от времени через самого себя. Поэтому в случайно подслушанном споре Диамант постарался признать несомненность правоты обеих сторон – дурацкая ситуация, но, когда речь идет о людях, а не о цифрах на бумаге, не столь уж редкая – и постараться найти решение, хоть отчасти устроившее бы обе стороны.
- Думаю, развал… то есть, Икарскую крепость следует отреставрировать и слегка модернизировать, частично превратив в музей, а потом перенести туда офис местной администрации. Конечно, возиться придется дольше, да и особого восторга это все равно не вызовет, но отец прав – эти… этот исторический памятник, по сути дела, главное достояние городка. Как бы дело не закончилось бунтами…
- Этот исторический памятник, – журить сына за подслушивание под дверью Диаспоро не стала. – по сути дела – куча покрытых плесенью камней, знаменитых тем, что когда-то его буквально доверху залили кровью, потому что куча людей погибла, обороняя никому особенно и не нужную приграничную крепость, а еще больше – погибли на противоположной стороне при попытках ее захватить исключительно ради воинской бравады! Причем это было не иномирское вторжение или что-то вроде того, а обычная грызня между парой соседствующих княжеств! Конечно, это историческое событие весьма важно помнить, чтобы знать, как именно не надо делать – но повода для гордости я здесь не вижу!
- Как бы то ни было, получается, что память все-таки важна, – коварно уцепился за нужные слова Диамант, успокаивающе погладив матушку по лежащей на его локте ладони. – о переносе городской администрации можно не объявлять сразу, сперва объявим эту горстку камней государственным музеем, а уж после реставрации, так сказать, дополним. Окрестную пустошь со временем можно будет превратить в парк, все-таки город разрастается.
- Милый, неужели ты тоже веришь в эти слухи, будто я, якобы как все Джемиллийские маги, умею создавать деньги прямо из воздуха? В бюджете нет таких средств!
- Я же сказал – со временем. А освободившиеся здания и площади в самом городке можно будет использовать для твоего проекта. Ну что мы еще мы можем поделать, если эти развалины горожанам кажутся более ценными, чем новая больница и школы? Насильно, знаешь ли…
- …Мил, может, и не будешь! Но вот полезен – очень даже! – в негромком голосе матушки что-то ощутимо звякнуло. – Прости меня, Ди, я что-то… это королевство однажды сведет меня с ума! Не понимаю, что это за особенность местного менталитета – агрессивно сопротивляться любым попыткам действовать в их же собственных интересах! С такими людьми приходится проявлять жесткость для их же собственного блага, иначе…
- У людей могут быть другие представления о «собственном благе», матушка, Вы не можете этого не понимать.
- Это абсурдные представления! Но ты, конечно, прав, с этим приходится считаться. Надеюсь, тебе самому когда-нибудь придется с королевством хоть немного проще, потому что у меня порой просто руки опускаются!
- Ну, не надо скромничать, матушка, Вы даже в условиях войны и имперского ига привели королевство, стоявшее на грани если не пропасти, то долговой ямы точно – к богатству и процветанию. С трудом верится, что вообще существуют ситуации, которые Вы сочли бы абсолютно безнадежными.
- Ты пока даже не представляешь, какие каверзы порой способна подбрасывать нам жизнь, мой маленький. Вернее, к сожалению, даже не жизнь, а, как правило – другие люди. Впрочем, ты молодец. Думаю, за три дня мы сможем выкроить время со всеми этими празднествами, чтобы как следует обсудить и взвесить твою идею с этим музеем. Опять лишний расход бюджетных средств без фактической необходимости, но, кажется, на Эраклионе по-другому и не бывает. Но мы заставили твоих гостий ждать, мой дорогой! Еще немного, и это уже выйдет за границы самой элементарной вежливости!
Королева ускорила шаг, вынудив Диаманта последовать ее примеру. Принц сильно сомневался, что девушки, отправившиеся в сопровождении выделенных слуг располагаться в своих комнатах, успели не то, что так уж их заждаться, а вообще закончить со своими делами. Почему-то у него возникло подозрение, что матушка пытается таким образом свернуть разговор.
Юноша пессимистично подумал, что, даже если бы обоим родителям сумел ни уступать в их наиболее сильных качествах, порой кажущихся взаимоисключающими, то все равно никогда не сумеет буквально разорваться, в должной мере заменив для королевства их обоих. Размышлять об этом было, мягко говоря, рановато – на такое количество лет вперед все равно предвидеть невозможно, слишком многое приходится домысливать, но все-таки это казалось слишком уж очевидным. Время научиться всему у него, может быть, и есть…
Вполне возможно, именно принцесса Рада привлекла внимание Ди, мягко говоря, отнюдь не будучи его идеалом девушки, еще и по этой причине. Коль скоро он сам больше тяготеет к тем же талантам, что и у матушки, отцовскую эстафету сумев принять лишь с усилием и по необходимости, то, вероятно, его собственной супруге придется когда-нибудь восполнять именно это, став душой королевского двора и объектом людского восхищения. Насколько Диамант мог судить, принцесса Рада именно для этой роли была близка к идеалу… хотя ему самому необходимость провести всю жизнь в обществе взбалмошной красотки совершенно не улыбалось. Но ведь матушка с отцом как-то ухитряется уживаться! Неужели и он не смог бы? Хотя Лион оказался абсолютно прав – более робкая и спокойная Иллет производила куда более благоприятное впечатление. Увы, только после того, как ее вообще получалось заметить.
Именно Рада, кстати, ухитрилась опоздать на затеянное ради неформального знакомства с королевой чаепитие, дольше всех провозившись с «приведением себя в порядок после путешествия». Словно они сюда неделю в старомодной карете по провинциальным «направлениям» добирались, а не пару часов на корабле! Не смотря на то, что за самим Диамантом водился порой схожий грешок, принц все же старался быть пунктуальным и не сумел подавить в себе легкого раздражения. Остальные уже расселись на диванчиках в просторной гостиной, выдержанной в белых и голубых тонах с изящными узорами позолоты. Вернее, на диванчиках расположились только Иллет и Лион, о чем-то негромко болтающие, а Фирра, явно не знающая, чем себя в отсутствие Рады занять, замерла у огромной арки окна, рассеянно наблюдая за суматохой на придворцовой площади, почти не уступающей тому, что творилось внутри. Услышав, что в средних размеров зал вошел кто-то еще, девушка обернулась – уже загустевшие перед заходом солнечные лучи, расцветившие небо над площадью и центральными кварталами в окне, на несколько мгновений окутали девушку, заиграв на темно-белокурых волосах красным золотом.
Королева Диаспоро замерла, словно окаменев – принц едва сдержался, чтобы не поморщиться, когда пальцы матушки с неожиданной силой до боли сжали его предплечье. Длилось это, правда, тоже совсем недолго, во всяком случае, ни гостьи, ни Лион не заметили как заминки, так и разлившейся по фарфоровой коже бледности. Отпустив руку сына, Диаспоро с дежурной дипломатической улыбкой шагнула вперед.
- Добро пожаловать в королевство Эраклион! – мелодичный голос тоже прозвучал совершенно обычно. Диамант в некотором недоумении слегка покрутил рукой, гадая, не останутся ли после подобной хватки синяки. – Надеюсь, поездка не слишком сильно вас утомила…
Из-за непунктуальности принцессы Рады знакомство несколько затянулось и чаепитие пришлось слегка отложить, пытаясь заполнить возникшее время неловкой беседой. Младшая солярийская принцесса, стоило им войти, снова робко притихла, светский разговор не особенно-то клеился… а еще Диаманту абсолютно не нравился взгляд, которого его матушка незаметно для других не сводила с Фирры – словно принцессы не фрейлину с собой прихватили, а, по меньшей мере, атомную бомбу из Зенитского Музея Древностей в Эраклионский дворец приволокли! Надо было все-таки слегка напрячь воображение и еще на Магиксе придумать какой-нибудь формальный повод, по которому Фирре не стоило сопровождать Раду и Иллет в этом визите.
В конце концов, принц еще на алфейском осеннем балу невольно обратил внимание на эту мало чем примечательную девушку. Почти вообще ничем не примечательную – помимо того, что ее мордашка в профиль подозрительно напоминала те изображения, что гравировались на эраклионских золотых монетах.