Не знаю, вверну или не вверну... как повествование сложится, но в третьей главе мог бы быть отличный повод для драки... ну и просто очень красивая песня. Особенно по осени.
Рыжий Канцлер
Каину Амберскому

Синее небо в рыжей листве,
Краски ехидных глаз.
Ветер искал в старой траве
Милый, забавный рассказ.

Солнце холодную ярость несет,
Свет заплетает, давясь ноябрем.
А он так спокойно курит и ждет,
Ведь он когда-то был королем.

       Янтарной осени страницы – улетевшие птицы,
       Назад дороги нет, зови – не зови.
       И охреневшая ворона в страхе падает с клена,
       Цепляясь лапами за призрак любви.

Время работ, обычнейший день,
Под вечер – шпага, гитара, вино…
Будет девица, будет портвейн –
Все, чему ночью быть суждено.

После заученный шифр наберет
И диалоги ведет с ветерком.
Ветер смеется, помнит и ждет,
Того, кто раньше был королем.

       Янтарной осени страницы – улетевшие птицы,
       Назад дороги нет, зови – не зови.
       И охреневшая ворона в страхе падает с клена,
       Цепляясь лапами за призрак любви.

Альмалексия
Вы-то нам что-нибудь новенькое напишите или нарисуете? *глазки* Соскуучились!

Тор
Ну и дела, сумасшедшая, блин, семейка!
Ну и дела! Замучила-замучила родня!
Верка Сердючка
Севериана Тор почему-то не застал, только Мелодик, теперь всегда так проводящий почти все свое свободное время, сидел в комнате, отрешенно уставившись в одну точку. Все каникулы, что ли, собрался так провести? Пространно высказавшись в адрес его лордства, куда-то умотавшего, не соизволив предупредить, хотя договаривались же вместе навестить сумасшедшую семейку (не то, чтобы Тор боялся соваться в отчий… нет, в их ситуации правильнее было говорить «матчий» - дом в одиночку, но все-таки), никакой реакции от его обычно весьма бойкого на язык соседа парень так и не дождался. Ничего удивительного не было ни в одном, ни в другом: Севериан всегда предпочитал просто идти, куда ему вздумается и делать, что захочет, а остальные могли на выбор либо следовать, либо убираться с пути, никак согласовывать с людьми свои действия юный владыка фон Норд не удосуживался, сколько бы Тор ни пытался с праведным гневом вытрясти из него этот индивидуализм, что касается Мелодика…
- Эй, балалаечник! – с грубоватым дружелюбием пихнув черноволосого мальчишку кулаком в плечо – тот слегка покачнулся на манер неваляшки – позвал Тор. – Ты еще долго намерен так медитировать? Это… Лили из-за тебя переживает…
Молчание. Почесав затылок, второкурсник предпринял еще одну попытку.
- Думаешь, все само собой когда-нибудь утрясется, если просто переждать в уголочке?! А о том, что ты единственный в своем королевстве, кто сейчас имеет возможность хоть что-то сделать или изменить, ты не думал?
- И что же я могу сделать? - с недовольной вялостью разбуженной после зимней спячки змеи процедил сквозь зубы Мелодик. Подойдя поближе, Тор уселся на протестующее скрипнувшую кушетку рядом.
- Попытаться сделать хоть что-нибудь может каждый!
- Попытаться?! Когда понятия не имею… Когда вероятнее всего, я если и сделаю, то что-то не то, или у меня просто ничего не получится! Хоть что-нибудь, да? Чтобы, скорее всего, окончательно все испортить?
- Прожигая стену взглядом, ты абсолютно точно не добьешься ничего, малыш!
На «малыша» Мел отреагировал уже знакомым колким взглядом – разницы между ним и Тором было меньше года, поэтому покровительственный тон и подобные клички не могли не выводить из себя. Неплохой симптом. Тор по себе знал, что разозлиться хорошенько – лучшая мотивация совершить очередной прорыв. Иногда, конечно, этот самый прорыв выходил боком… но раз на раз не приходится.
- Я не прожигаю стену. Я думаю, как мне поступить.
- И много, наверное, надумал? – съехидничал второкурсник. Ну что за зануды вокруг кишмя кишат? Хлебом не корми, дай на каждом шагу зависнуть и уйти в нирвану под предлогом обдумывания, как бы сделать лучше – а в итоге, конечно, не делать вообще ничего. Мелодик снова обжег его яростным взглядом. – Так я и знал! И вот что я скажу… малыш – если ты сделал что-то не то или не так, надо будет попытаться сделать что-нибудь еще. Это элементарно, по-моему!
- Да-да, Севериан рассказывал, как ты в детстве имел привычку колотить по кусочку пазла, чтобы он встал на то место, где, по-твоему, должен был быть, не утруждая себя поисками того, куда она действительно правильно подходил бы! – потихоньку выныривая из нирваны начал уже огрызаться крысенок. Тор мысленно усмехнулся. А пазлы… ему и сейчас по-прежнему казалось невыносимо скучным занятием тратить время на подобную нудятину: вечно со всякими схемами и конструкциями чепуха выходила, вроде целой горки «лишних» деталей, остававшихся после попытки разобрать и собрать бластер или лазерный меч.
- Севериан… Когда Севериан на каникулы нас приглашал во владение Норд ноги ломать… то есть, на лыжах в этих их горах кататься – там на склоне не осталось ни одной сосны, которую бы я лбом не протаранил! -  в конечном итоге под напором такой уверенной аргументации капитулировать начали уже деревья. – По-твоему, разумнее было бы до скончания веков стоять столбом на старте и размышлять, как спуститься правильнее? Главное – просто не бояться напугать шишки, рано или поздно все начнет получаться. А если не начнет… наверное, на фиг оно и не было нужно.
- Не то, чтобы я критиковал твою тактику, но мой лоб не для того предназначен!
- Так постарайся ему найти хоть какое-нибудь еще применение! А сейчас поднимайся и пошли! – подавая пример, Тор первым резво вскочил. – Сева нет, да и дракон с ним, не заблудится и без нас. Кому сказано – вставай!
- Куда пошли? – опасливо отодвигаясь подальше, осведомился Мелодик. Со вздохом бесконечного терпения Тор возвел глаза к потолку… после чего, сочтя резерв этой бесконечности исчерпанным, просто сдернул первокурсника с его «насеста» за шиворот.
- В гости! Не думаю, что ты собираешься все каникулы здесь просидеть, тем более, когда почти все разбежались и разъехались. Сам же говорил Севериану, что хочешь о чем-то побеседовать с тетей и собираешься воспользоваться приглашением Равены – лучшего времени, чем сейчас, тебе просто для этого не найти.
- Не уверен… Тем более, если вся ваша семья собирается на праздник – разве это подходящий момент, чтобы в гости ни с того, ни с сего заявлялись совершенно посторонние люди? Лучше как-нибудь потом…
Многочисленные знакомые, в один голос заявляющие о несдержанности и бестактности Тора, должны были принять к сведению, что в этот момент он даже не расхохотался и не уверил Мелодика елейным голосом, что тот по праву может считаться в их ненормальной семейке практически родным – хотя мальчишка же все равно не понял бы юмора.
- Когда закончатся каникулы, тетушки снова переедут в Торрентуволлу, они там во время учебного полугодия квартируют, чтобы не мотаться туда-сюда. А в школе ведьм посторонних не жалуют! – дружелюбно приобняв Мела за плечи (правда, постепенно это каким-то образом перетекло в не слишком жесткий захват предплечьем за горло – придушиться мальчишка не рисковал, но и высвободиться не смог бы), напомнил Тор. – Так что хватит придумывать отговорки, собирайся, и пошли! Хотя можешь не собираться – пошли так!
- Да по какому праву ты мне указываешь? – безуспешно пытаясь вывернуться и даже наградив «конвоира» парой довольно чувствительных тычков, возмущенно прошипел Мелодик. – Какого демона ты вообще рассуждаешь тут, что я должен делать и должен ли вообще!
- По единственному реально существующему в природе праву – превосходящей силы! – хохотнул Тор, не разжимая захвата, хотя крутился мальчишка не хуже угря – рука уже даже начала уставать. Будь это реальным боем, уже пришлось бы либо отпускать, либо ломать противнику шею.
- Дегенерат и дикарь! Ладно, так уж и быть, пошли…
Теплый мокрый снег затуманивал воздух крупными хлопьями, однако, едва коснувшись земли, сливался с мутной грязевой кашицей, не задерживаясь ни на улицах, ни на крышах домов, ни на ветвях деревьев. Только особняк, когда-то стоявший если и не в таком уж оживленном, но определенно – жилом – квартале, готов был уже утонуть в глубоких сугробах. Над шпилем серебристой башенки в центре, делающей дом немного похожим на миниатюрный замок, вертелись словно бы непрерывно размешиваемые ложкой, и щедро посыпали особнячок снегом, как из огромной солонки. Большинство частных домиков по соседству были давно уже заброшены: щерились незрячими глазами заколоченные окна, поскрипывали на ветру двери и калитки, утопающие в пожелтевших и пожухших в зимнее время полыни и лебеде дворики. Тор отчасти намеренно провел Мелодика по всему переулку, когда проще всего было почувствовать постепенно воцаряющееся запустение. Они все еще находились в большом шумном городе, но вокруг миниатюрного замка с тремя несимметричными башенками медленно и верно образовывался пустырь.
- Здесь был район особняков, частный сектор, как говорят, - слегка войдя в роль экскурсовода, сообщил Тор своему спутнику, с любопытством и опасением осматривающемуся по сторонам. – но постепенно вокруг Проклятого дома жить стало невозможно: все эти крики, вой и взрывы по ночам, кое-кто слышал подозрительный стук в окна, видел какие-то адские создания и даже призраки, магические помехи, а из-за гроз время от времени электричество вырубалось во всем районе… Постепенно все либо переехали, либо отправились полечить нервишки.
- И что за проклятье на этом доме? – не особенно впечатленный столь стандартной «страшилкой» осведомился Мелодик. Тор хохотнул.
- Ну, это же очевидно. Мы!
По крайней мере, эту историю со стуками в окна он помнил прекрасно – сам же лет в десять проспорил сестричке желание и карабкался по крышам уже тогда малочисленных соседей, развешивая яблоки и картофелины на веревочках, на каждое движение ветерка откликающиеся тревожным перестуком. Призраки соседям мерещились несколько позже, когда Равена лет в четырнадцать училась создавать фантомы и миражи, половина которых почему-то разбежались, не успев завершиться. А душераздирающих воплей в ночи он и совсем маленьким не боялся – та же мамуля могла заставить оглохнуть самую голосистую беньши, просто наступив в темноте босой ногой на расческу. Бояться следовало после, когда она начинала выражать свое недовольство постоянным бардаком, метая громы, молнии и все подвернувшиеся под руку вещи, тем самым превращая просто бардак в самую настоящую разруху. Лет до тринадцати в такие моменты близнецы позорно бежали к отцу если не за сочувствием (так наивны они даже в детстве не были), то хотя бы за магическим прикрытием. А ведь была еще тетя Ася, при одном появлении которой покрывалась тонкой ледяной корочкой вода в лужах, аквариумах и даже чашках, от взгляда боязливо сжималось или вообще погасало пламя свечей и факелов, а при звуке голоса вяли даже репейники и крапива!  Или Дарлисс, которая, в общем-то, была особой спокойной, даже чересчур, и сама по себе могла бы считаться безобидной, если бы природное обаяние ментальной ведьмы кружило голову такому количеству людей, а ее супруг время от времени не возвращался из своих наемничьих рейдов – четкого графика работы у него, конечно, не было – столь внезапно. Никто больше не видел проблемы в том, чтобы окрыленные колдовским очарованием поклонники тетушки Дарлисс время от времени помогали починить протекающую раковину, пострадавший при очередном эксперименте потолок лаборатории или кухни, покрасить стены в подвале – короче говоря, сделать какую-нибудь мелочь, легко осуществимую при помощи бытовой магии, но до которой у ведьм не доходили руки именно из-за мелочности проблемы - или одолжить на неопределенный срок шикарный автомобильчик, пользоваться которым могли и другие члены семьи. Максимум, которым Дарси выражала свою признательность, были пустой комплимент, улыбка, или, в самых крайних случаях, поцелуй в щечку – как правило, сама возможность сделать для нее хоть что-нибудь была для поклонников лучшим подарком – но Ривену подобные ситуации отчего-то крайне не нравились. Все прекрасно знали, что связываться с наемником не стоит, но устоять при виде орехово-карих глазок Дарлисс это знание не помогало, поэтому злосчастный дом огибал по полукилометровой дуге даже почтальон!
- Думаю, тебе у нас понравится, - довольно подытожил вслух свои мысли Тор.
У калитки Мелодик, должно быть, и не видевший раньше столько снега сразу, в нерешительности замедлил шаг, провожатый схватил его за плечо, намереваясь на буксире протащить по заметенной дорожке к крыльцу, но проходя мимо наполовину утонувшей в сугробах беседки, узор резных стен которой так же причудливо повторял снежный ковер, сам резко остановился и, зыркнув на собиравшегося что-то удивленно спросить первокурсника, приложил палец к губам. Никаких следов на сугробе не было, даже припорошенных новым снегом, и узорчатая «глазурь» на стенах беседки казалась нетронутой, но все равно, что-то там привлекло внимание Тора.
В наступившей тишине, больше не нарушаемой даже шорохом их шагов, юноши без труда различили приглушенные всхлипывания и еще более приглушенные бормотания. Ох, ну неужели – опять?
Самого юношу никто так и не научил ходить по снегу, не тревожа покрова, поэтому, выискивая в сугробе ступени в беседку, он, разумеется, пробурил глубокую борозду, а еще один сугроб едва не рухнул им с Мелодиком на головы с изящной крыши – однако «обитатели» беседки ухитрились такого отнюдь не бесшумного появления не заметить. На покрытой изморозью скамеечке, подобрав ноги и обхватив руками колени, сидела почти невидимая в подобном «интерьере» двенадцатилетняя девчушка с сливочно-белокурыми волосами, вуалью закрывающими личико. На ней была пушистый белый свитер «ангорка», бледно-голубые брючки и белые сапожки с меховой опушкой – призрак снегопада, да и только! Рядом суетился пингвин редкого фиолетового оттенка, время от времени пытающийся мягко потеребить девочку клювом или кончиком узкого крыла.
- Да перестань, накрянец! Что она такого особенного сказала? – деловито увещевал пингвин. – Сколько можно на кряждый взгляд так реагировать? Ну? Ты так и собираешься здесь сидеть? Скоро уже все соберутся…
- По крайней мере, здесь я глаза никому не мозолю! – глухо пробурчала девочка, не поднимая головы. Пингвин ободряюще погладил ее крылом по плечу.
- Если ты думаешь, что она не рада тебя видеть, так вовсе даже не кряк! Просто… ну, у нее такая манера поведения. Когда я был маленьким, она вообще на меня внимания не обращала, честное слово, больше года прошло, прежде чем соизволила заметить, что я у нее живу, и взять в фамилиары. Пару раз мне тоже казалось, будто она меня вовсе даже не любит, но ведь… Герда! Гердочка, ну что опять?
Судя по тяжелому вздоху, рассказ пингвина о своем тяжелом детстве должным утешением не послужил, а напротив, окончательно расстроил девочку.
- Если думаешь, будто сумеешь кому-то больше понравиться, куксясь по кряждому поводу и прячась по углам – то зря!
- Прости…
- И перестань все время талдычить это «извините-простите»! Где только нахваталась подобного? Что бы ты ни сделала, веди себя с уверенностью в своей правоте! Если так необходимо что-нибудь бкрякнуть, говори лучше что-нибудь вроде «Да как ты смеешь поучать меня?!» - понятно?
- Да… - попыталась выдавить Герда. – Да как ты… глупо выходит! Давно уже пора признать, что ничего у меня не получиться!
- Ну почему у всех получается – кроме тебя? Ээй! Кря…
Девочка сгребла возмущенно взбрыкнувшего пингвина в охапку и, уткнувшись в него носом, беззвучно разрыдалась. Птица протестующе молотила крыльями и лапами, пытаясь вырваться.
- Что случилось? - не без труда оттолкнув с пути Тора, Мелодик зачем-то взбежал по ступеням и ворвался в беседку, заставив девочку испуганно замереть. Слегка порозовевшие хрустально-синие глазищи вылупились на незнакомого юношу поверх угрожающе зашипевшего пингвина, но заметить знакомую – пусть и отчасти печально – физиономию Тора в арьергарде – Герда слегка расслабилась.
- А что-то случилось? – опасливо переспросила она. Вообще-то постоянные происшествия вокруг за всю сознательную жизнь давно уже должны были войти в привычку, девочка, скорее всего, и не представляла, что может быть как-то иначе, но отчего-то воспринимать, как должное, так и не научилась. На всякий случай.
- Тогда объясни, почему ты сидишь здесь и плачешь! – настаивал Мел. Некоторое время молчание было наполнено густым непониманием, какое ему дело и что, собственно, нужно, почувствовав это, чернявый счел нужным пояснить. – Может быть, я… или мы – можем как-нибудь тебе помочь.
Сумевший-таки вывернуться пингвин взъерошил все перья, став похожим на огромный шарик, но отчего-то считая эту трансформацию весьма грозной, шипел и переступал лапами по скамье, гипнотически покачиваясь из стороны в сторону, видимо, в требовании трепетать и падать ниц. Этот, в отличие от Гердочки, вел себя вполне адекватно полученному в семье воспитанию, хоть и вынужден был в свое время не без труда смириться с мыслью, что по крови к великому роду фон Норд не принадлежит.
- Проблема! – вяло передразнила девочка странного гостя. – Я родилась на этот свет – вот в чем проблема! Все остальное лишь последствия…
- Никогда не стоит говорить так, - убежденно возразил Мелодик, протягивая руку, чтобы коснуться пушистых белобрысых волос девчонки. Почему-то с детьми лет до двенадцати даже абсолютно незнакомые люди позволяли себе фамильярности, с которыми никогда бы не полезли при первой же встрече к сверстникам. Видимо, Герда тоже сочла такое внимание чрезмерным, отдернув голову. – Эй! Я же только хочу помочь.
Полчаса назад этот тип кис в депрессии и уверял, что совершенно ничегошеньки делать не может и не умеет. Правильно мамуля говорила про этих «светлых» - хватаются за чужие проблемы, только чтобы от своих отгородиться, с чужими-то все кажется проще.
- Прост… э-э, то есть – не смейте меня поучать, - заметив на лице Мелодика искреннюю обиду, смущенно пробормотала Герда.
Пингвин картинно закрыл глаза крылом. Тор попытался последовать его примеру, за неимением крыла использовав ладонь, покусывал губу, но, поскольку чувства его обуревали несколько иные, все-таки не выдержал и раскатисто расхохотался. Из-под крыши с истерическим карканьем вспорхнула стая ворон, нервно заметавшаяся в снежном тумане.
- Но все действительно в порядке, - продолжала девочка. – ну, кроме разве что меня, но для меня быть не в порядке – единственный возможный порядок. Или что-то вроде того. Знаете, Вы так похожи на…
- Герда, это Мелодик, он учится с нами, то есть, не совсем с нами – на первом курсе Фонтароссы. Мелодик, это Герда, сестренка… в смысле – младшая сестра Севериана.
Девочка пригладила свисающие по обе стороны треугольного личика бледно-белокурые волосы и улыбнулась, широко распахнув слегка заплаканные глазищи.
- Очень приятно познакомиться с вами, Мелодик! – звонко сказала она.
Информацию музыкант переваривал почти минуту, после чего с подозрением ляпнул:
- Кого-то из вас усыновили?
- Неет, - Герда тихо хихикнула. – усыновляли только вот – его.
- Кого?
- Да его же! – девочка обняла нахохлившегося, как курица, пингвина. Вообще-то оперение у него было гладкое, напоминающее скорее блестящую чешую, чем перья, но при желании птиц умел и распушаться. – Джузеппе или просто Пеппе.
Еще полминуты на мучительное осмысление, Тор легко себе представил, как перед внутренним взором Мелодика малодружелюбные породистые физиономии Севериана и леди Айсольды упорно не желают логически сопоставляться ни с Гердой, ни с пингвином. Хотя внешность у девочки была вполне фамильная – нордическая блондинка с синими глазами. От воспоминания об «усыновлении» птицы, которое им «по секрету» в красках расписала мамуля, юноша снова начал сдавленно хохотать.
Внезапно выражение лица Герды резко изменилось, вместо растерянности и смущения полыхнув восторгом. Коротким вихрем поземки проскочив мимо автоматически обернувшихся Мелодика и Тора, девочка, чуть ли не сияя от абсолютного счастья, повисла на шее у мученически закатившего глаза Севериана. Как же Тора всегда раздражало это умение неслышно возникать за спиной!
- Хисасибури дэсу, онии-сама!
- Не так уж и давно, - едва заметно поджимая губы, возразил северный лорд, явно не возражавший бы не видеться с сестрой и подольше.. – и вообще, говори нормальным языком!
С еще более мученической миной вытерпев сестринский поцелуй в щеку, Севериан не без труда отодрал девочку от своей шеи и поставил обратно на землю, украдкой зачем-то показав Тору кулак. Ну вот, нашел опять крайнего!
- А что, урок ботаники закончился так быстро? – с таким преувеличенно-невинным видом, что даже не отличающийся чуткостью Тор разглядел насквозь просвечивающий ядовитый сарказм, осведомился Мелодик.
Сокурсник и сестренка в равном недоумении вопросительно уставились на юного лорда. Тот лениво пожал плечами, словно пытаясь изобразить, будто сам понятия не имеет, о чем толкует первокурсник.
- Я тоже умею создавать цветы! Вот, посмотрите! – Герда жестом фокусника вскинула руки. Покрывавшее беседку снежное покрывало заволновалось, зашевелилось, словно ожив – на белой поверхности сформировались резные листочки, а потом и бутончики, в ускоренном темпе выросшие и распустившиеся небольшими с поразительным искусством вылепленными цветами.  Мелодик, падкий на красивости, как и все в его «богемном» мире, восхищенно вздохнул.
- Ну вот, опять ты используешь свой Дар для всякой чепухи! – строго укорил сестренку Севериан, в раздражении щелкнув пальцами по одному из снежных цветов. Раскрывшийся бутон рассыпался белой трухой. – Как после этого можно удивляться тому, что мать тобой не довольна?
- Прости, - поникнув, тихо откликнулась девочка, уже успевшая начисто забыть пингвиньи нравоучения. Брат закрыл глаза и покачал головой, явно не находя слов. – я… пойду, скажу, что вы уже пришли…
- Как будто они и так не зн… Ох! – заметив, что девочка уже убежала, Сев с усталым видом помассировал виски. – Когда, наконец, это у нее пройдет?
Вопрос явно был риторическим, да и задавался уже не в первый раз, поэтому Тор предпочел его просто проигнорировать.
- Не понимаю, зачем было грубить? – все еще зачарованно рассматривая цветы из снега, обвивающие беседку на манер ковра из каких-нибудь виноградных лоз, спросил Мелодик. – Она не сделала ничего плохого!
Тор захлебнулся сдавленным хохотом.
- Герда никогда не делает ничего плохого! – выдавив кислую улыбку, признал Севериан. – Сглазить толком до сих пор не может… У нас это обсуждать не принято.
Принц Мелоди укоризненно покачал головой.
- Если бы у меня была сестра, я бы относился к ней без мелочных придирок! Даже если допустить, что на них действительно есть причины!
  Не в состоянии уже сдерживаться, Тор захохотал в голос.
- Поверь, ты рассуждаешь так только до тех пор, пока понятия не имеешь, о чем говоришь! – недовольно косясь на веселящегося сокурсника, устало отмахнулся лорд фон Норд. – Пойдемте, нечего тут торчать.