Маэстро Муза
Выпив злобу и печаль, не оставив ничего,
Я устала биться в сталь двери сердца твоего,
А тебе дороже нить заколдованной тиши –
Легче в спину нож вонзить…
Чем достичь твоей души!
Канцлер Ги
С неслышным вздохом Верховная Маэстро мира Мелоди отложила гитару. Слова этой песни пришли уже давно, почти два десятка лет назад, и легко ложились на музыку, однако она так ни разу и не спела этой песни вслух. Есть вещи, о которых спокойнее молчать. И вот так порой, с собой наедине, снова и снова проигрывать мелодию на гитаре. Молча проигрывать, словно на произнесение текста этой песни вслух, даже зная, что никто все равно не услышит, наложено какое-то странное вето. Непонятно только, кем и зачем наложено…
Оставалась ли эта песня все такой же актуальной, что восемнадцать лет назад? Для нее лично… сейчас, когда многое осталось в прошлом, причем думать об этом получалось скорее с облегчением, нежели с тоской. Она даже не представляла себе, что воспримет все так… так просто. А песня осталась, песня, так ни разу и не спетая, но неизменно приходящая каждый раз в минуты сомнения, страха или еще чего-нибудь им подобного. В моменты, когда устаешь бороться.
- Это все, что вы додумались предпринять, Маэстро? Отправить мальчишку туда, где он будет в безопасности – пока, что в безопасности, по крайней мере? Так ли сильно вы верите в то, что сумеете защитить свой мир от Империи, если в первую очередь сделали именно это?
- Сумею или нет, - не глядя на призрачного собеседника, женщина скрестила руки на груди – суть в том, что сдаваться я не собираюсь. И сделаю все, что в моих силах и силах моего мира, чтобы не допустить завоевания.
Даркар молчал. Присоединять к Империи полумертвые руины, как это случилось на Зените, совершенно не входило в его планы, как ни абсурдно это звучало, но Повелитель Теней, квисистенция мирового зла, как утверждали философы, предпочитал по возможности обходиться наименьшими жертвами. В этом смысле Императрица была куда более жестокой… именно так – Императрица. Абстрактно. Без имени, без человеческого лица… с тех пор, как Айше пришлось несколько лет назад столкнуться с ней в поединке, защищая Андрос, возникло негласное вето, а после трагедии на Зените имя вместе с образом прежнего человека навсегда оказалось отколото от всемогущей правительницы. Так было чуточку проще… Повелитель Теней всегда появлялся первым, появлялся с обещаниями, шантажом, угрозами… цивилизованными, короче говоря, политическими методами. И некоторые миры действительно сдавались без единого выстрела, по той или иной причине. А если вмешивалась Императрица, начинался ад… непонятно даже, радоваться или огорчаться тому, что вмешивалась она очень, очень редко. Чаще всего до этого просто не доходило.
«Я не верю… просто не верю, после Андроса, после Зенита – все равно! Наверное, дело в этом…»
- Что же, я, пожалуй, дам вам еще немного времени на размышления, - Даркар насмешливо поклонился. – Маэстро…
- В этом нет смысла. Ты знаешь. Мое решение не изменится, и в моем мире нет тех, кто примет твои правила!
- Вы это о мире… сплошь творческих натур? – с хриплым смешком Повелитель попытался встретиться с ней глазами. – Где каждый второй мнит себя вершиной гениальности, и каждый первый изливает черную зависть на всех, кто – незаслуженно, по его мнению – добился хоть немногим большего? Не верю, что вы настолько наивны!
- Творчество – это тоже свет. Иначе Империи не было бы до нас дела, как и до Линфеи, не так ли. Но мы, именно мы, заставляем людей верить и надеяться. Искусство слишком для многих стало последней путеводной звездой в пучине, поэтому для вас так важно заставить нас замолчать. Или нести всем уже вашу собственную «истину»! Но этого не случиться! Все творцы люди, не чуждые ни человеческим слабостям, ни порокам, но искусство - свет. И творчество любого из этих людей остается выше подобных глупостей, иначе они не были бы истинными творцами. А в королевстве Мелоди все таланты – подлинные.
- Вы готовы поручиться за любого из подданных, Маэстро? Что же, прекрасно. Я все же дам вам еще немного времени. Совсем немного – думаю, не будет большой трудностью найти того, в чьей душе найдется место для теней… или свет высокого искусства окажется тускловат.
Муза несколько мгновений молчала. Даркар не ошибался, зависти и интриг в столь капризном и нервном обществе, как творческая интеллигенция, хватало с лихвой. Невыносимые характеры частенько шли с талантом рука об руку, и не всегда действительно лучшие оказывались возвышены… нет, не так – не всегда действительно лучшие в искусстве. Потому что всегда существовали и другие человеческие качества, одного таланта мало. Но… все это – не больше чем пена на поверхности океана! В душах людей, создающих столь восхитительные творения, ведь именно они отражают истинную суть творцов, не могло быть места тени. Даже если общаться с такими людьми было сложно… да с ней самой мало кто может ужиться без трудностей! Если уж…
- Я ручаюсь. За любого в королевстве Мелоди. Здесь нет душ для тебя, Даркар!
- Я не Мефистофель, мне не нужны души… Ну что же, благодарю за предоставленную… щелку в стене вашей уверенности, Маэстро. Посмотрим, что Вы скажете  вскоре… или – скажете ли что-то вообще.  Что ты об этом думаешь… Сирена?
Молодая женщина, присутствия которой во время разговора Муза отчего-то ухитрилась не заметить, теребя пальцами скрипичный смычок, подняла глаза. С ней редко кто встречался взглядами, на Сирену вообще предпочитали не смотреть, слишком больно было видеть ее - калеку по меркам мира Мелоди – но по заторможенности поведения и отсутствующему виду можно было предположить, что этот взгляд будет пустым и стеклянным. Предположить, и – как Маэстро поняла в следующий момент – катастрофически ошибиться. Глаза Сирены лихорадочно пылали.
- Я думаю, она просто забыла обо мне, - едва слышно ответила женщина Даркару своим хриплым сорванным голосом, протягивая ему смычок. При прикосновении к которому призрачная рука Повелителя начала приобретать материальность. – то, что не просто в столице Гармони, а во дворце самой Маэстро каким-то образом оказался человек, лишенный всякого таланта – та вещь, о которой все предпочитают просто не думать. Отводить глаза и мысли, как от безнадежно больной!
- Сирена… но почему?
- Почему? Потому что я лишена того света, о котором ты только что говорила, быть может. Или потому, что в действительности искусство – не свет вовсе, а всего лишь зеркало, способное отразить что угодно в зависимости от того, кто в него смотрится… но, в основном, конечно, потому, что я тебя ненавижу. За то, что пожалела, за то, что позволила остаться здесь… за то, что осуществилось мое заветное желание, но вместо своей мечты я получила ее искалеченное пустое подобие!
Именно так было со всеми подарками Валтора, Муза, в отличие от Сирены, знала это абсолютно точно. Демону ведь ни к чему, чтобы кто-то был счастлив. Поэтому он осуществлял желания человека, разбивая при этом мечту вдребезги – счастья эти его чудеса еще никому не приносили. Но Муза не стала говорить этого вслух. И того, что Сирена сама могла бы уйти, если жизнь в столице была для нее так уж невыносима – понимала сама, что не могла. Что это действительно было мечтой, а мечту трудно отпустить даже в изуродованном, изломанном виде.
- И потому, что мерзавец, пытавшийся убить меня лишь за то, что я заставила его услышать его же собственную душу, непременно придет спасти вас, Маэстро! Придет – и, столько лет спустя, заплатит мне за это!
Муза горько усмехнулась. Столько лет спустя – это точно. Хотела бы она сама во что-то такое верить, но…
- Ты ошибаешься, Сирена.
- Хватит слов, Маэстро! – закончив с интересом рассматривать старый смычок, Даркар, уже полностью материализовавшийся в зале Дворца Гармонии, вернул его хозяйке. – Пришла пора молчания…
Смычок засиял в руках Сирены, но это сияние не было светом. Напротив, словно бы весь свет в зале устремился к этому странному жезлу, погружая все не то, чтобы в полумрак, а в какую-то серую хмарь, не похожую ни на свет, ни на тень.
Где боль умеет петь, как вещая птица,
Где смерть - незримый ключ к началу Дороги,
Соленый нектар прозренья омоет ресницы
В реальности сердца, которой не знают боги.
(Мартиэль)
Странно… разговаривала Сирена по прежнему скрипящим сорванным голосом, но когда она, взмахнув впитавшим свет и краски не то всего зала, не то всего мира, смычком, запела – сперва негромко и неуверенно, отвыкнув от пения за долгие годы почти немоты, но постепенно набирая силу… это было чудесное пение. Не волшебное и не колдовское – поистине чудесное! Но ставший вдруг совершенным голос, совсем как магический смычок в руках, сиял - но совершенно не давал света, скорее даже наоборот.
«Ты ошибаешься!» - хотела повторить Муза. Но сама не услышала собственного голоса. Пришла пора молчания…
- Посмотрим, сколько здешний люд выдержит без своей знаменитой способности творить, - сухо кивнул Даркар. Сирена казалась невероятно, пугающе счастливой, но по Повелителю трудно было понять, доволен ли он тем, что так легко добился желаемого. Наверное, эта легкость и лишила победу всякой радости – так, еще одна галочка в списке…
- Ты вернешь способности тем, кто согласится присягнуть мне, Наместница.
- Но Вы говорили, вся магия Искусства станет моей! – прервав чудесное пение, так же хрипло, как и раньше, попыталась возразить Сирена.
- Для океана ничего не стоит пожертвовать парой капель – ты и без того получила больше, чем могла рассчитывать!
Какое-то время они, совершенно забыв о Музе, безмолвно смотрели друг другу в глаза. Правильно, какой смысл помнить о фее, лишенной своего волшебства, о Маэстро, потерявшей голос? Даже меньше, чем пустое место – то, чем совсем еще недавно была для всех Сирена. И чем для Сирены скоро станет весь народ Мелоди, Весь, что не сломается и не пойдет на предательство…
- Как вам будет угодно, Повелитель, - видимо, вспомнила, что Даркар может с легкостью забрать назад все то, что даровал ей, склонила голову наместница. И, снова подняв смычок, запела уже совершенно другое:
Подумай имя, зажги в ночи огонь на ладонях,
Пляши в закатную тризну, оплачь дождём
Того, кто светлым клинком крылатые страхи во мрак прогонит,
А после уйдёт, чтобы снова забыли о нём.

Воину ночи в сером тумане звёзды не светят.
И нечего помнить, годы летят вперёд.
Песня там за спиной - или просто северный ветер
Шумно вздохнул крылом, и кончился год.

Если в сердце темно, зачем дорога кольцом свернулась?
Жжёт слепые глаза свеча на окне.
Он бежал наугад, а память вновь его обманула,
И ехала с ним беда на одном коне.

Воину ночи никто никогда не выйдет навстречу,
Хотя он умел исцелять холодом рук.
И тихо в закате стоял его конь, обогнавший вечер.
И страхи ночные пришли и встали вокруг.
(Тэм)
- Не старайтесь, Наместница! - отведя взгляд, Даркар покачал головой. – Быть может, ваше искусство – действительно зеркало, отражающее любого, кто окажется перед ним, но ни одно зеркало не отразит того, чего не существует на самом деле.

Лили
Меч снова выскользнул из пальцев Мелодика – парень даже не попытался его удержать или поймать, и уныло шлепнулся им под ноги на вытоптанную жесткую от первых в году заморозков землю внешнего стадиона. Еще недавно Лили и в голову не пришло бы, что кто-то станет поднимать настоящую землю, чтобы разбить парк и стадион с травой на «шляпке гриба» поверх Фонтаросской башни… Странное это соображение безопасности – быть может, когда строилось здание, на поверхности земли существовала какая-то серьезная угроза?
Об этом можно было подумать на досуге…
- Что с тобой творится последнее время? – недовольно нахмурившись, чтобы ее тон не был принят за излишнее участие, поинтересовалась Лили. Мелодик никогда не был таким уж хорошим бойцом, почти всегда он однозначно проигрывал ей… но не до такой же степени! Спать на ходу в привычки язвительного брюнета уж точно не входило, а если поднапрячь память – что-то не слышно последнее время тех хамоватых высказываний, что Мел отчего-то считает остроумными. Хоть Лили и не была полноценным эмпатом, не заметить его странного настроения было трудно  даже самому обычному человеку. Не то, чтобы ей было до этого дело, но все же…
- Ничего! – вяло огрызнулся парень, явно подразумевая что-то вроде «отвяжись, не твоего ума дело!». В общем-то, это была бы здравая – по его меркам, конечно – мысль, к которой в любое другое время девушка охотно прислушалась бы… но слишком уж эмоционально полоснуло это единственное слово – мерзким типом был Мелодик или нет, но оставлять кого бы то ни было в таком состоянии было нельзя.
- Послушай, все в Фонтароссе – боевые товарищи, как бы ни сложились отношения, никто из нас не бросает друг друга в беде, это один из лозунгов школы, верно? Единство непохожих. Но никто не сможет помочь тебе, если не будет знать, в чем вообще дело – а сам ты справиться со своими проблемами, судя по твоему настроению, точно не в состоянии.
- Ты, можешь мне поверить, тоже! – темные миндалевидные глаза юноши сузились еще сильнее и бешено сверкнули. – Если вдруг мне понадобится помощь – непременно обращусь. Правда, вряд ли к тебе! Попроси мастера Брэндона предоставить тебе другого партнера для спарринга, если моя манера вести бой не устраивает, и не вяжись с разговорами!
Рывком подняв свой меч, Мелодик дезактивировал лазерное лезвие и попытался, не глядя, забросить рукоять в ножны, едва снова не уронив.
- Дело же… в этой ведьме, верно? – зачем-то спросила Лили.
- Нет! Если допрос окончен – всего наилучшего! – резко развернувшись, юноша зашагал прочь. Несколько секунд она в легком ступоре любовалась его затылком, жесткие черные пряди чуть подлиннее на котором были собраны в маленький хвостик, но большая часть все равно торчала взъерошенным дикобразом. Кажется, на сей раз, не смотря на вспышку злобы, он ответил искренне – но это могло обозначать все, что угодно.
- Мел, но я только…
- Лучше не трогай его сейчас, мелкая, - миролюбиво прогремела над головой.
Лили поежилась. Кличек, особенно таких, она предпочитала никому не спускать, но за Тором закрепилась слава умелого воина, но при этом совершенно бешеного типа – большинство его однокурсников и даже выпускников после спарринга с темноволосым викингом оказывались в больничном крыле. Правда, первым на втором курсе все равно оставался Севериан – это неизменно приводило вспыльчивого Тора в бешенство, но ничего поделать с «заклятым другом» он пока не мог. Короче говоря, не тот тип, с которым стоит связываться, даже если среди новичков ты в числе лучших. По крайней мере, без действительно серьезной причины.
- Столько времени он только и болтал об этой своей ведьме, а последнее время слова не вытянуть. Ты знаешь, что вообще произошло?
- А что, цветочек, ты что-то имеешь против ведьм? – викинг усмехнулся. – Не смущайся, ну… большинству из них нравится, когда о них думают плохо – это что-то вроде катализатора для темного колдовства.
- И поэтому они намеренно издеваются над людьми?! Слепым надо быть, чтобы не понимать, что Мелодик эту Равену не интересует ни капельки, но почему бы не сказать этого прямо, зачем мучить кого бы то ни было?! – трудно было говорить грозным тоном, когда приходилось задирать голову, чтобы посмотреть в лицо собеседнику, Лили даже показалось, что Тор посмеется над этой ее попыткой, однако викинг, кажется, пребывал сегодня во вполне благодушном расположении духа. В принципе, у него характер был вовсе не мерзкий – в отличие от Севериана и того же Мелодика – просто вспыльчивый и импульсивный.
- Сразу понятно, что ты не такая, как большинство девчонок, - протянув руку, он с полуулыбкой потрепал девушку по коротким вихрам. Что он знает о «большинстве»? Судит, наверное, по ведьмам, среди которых провел большую часть жизни! – но, готов поспорить, потому ты и не из тех девушек, которым вот такие, как крысенок, посвящают стихи и песни…
Уж не решил ли он, будто она завидует? Или вообще ревнует?! Не хватало только, чтобы что-то подобное подумал сам Мелодик, Даркар бы их всех побрал! Вот и выражай после такого беспокойство о ком-то, непременно поймут не так!
- Не кипятись, цветочек. Равена тут ни при чем, нечего на ведьм всех собак вешать, он в таком состоянии с тех пор, как Империя поглотила королевство Мелоди, неужели не слышала?
- Нет, - потухшим голосом откликнулась Лили. Что же… здесь она действительно вряд ли чем-то могла помочь… уф, можно подумать, она чем-то помогла бы, если бы проблема состояла все же в Равене! Как мимо нее могла пройти информация о захвате еще одного мира? И отец словом не обмолвился, хотя теперь Лили казалось, что как-то слишком резко он замолк, как-то вскользь пожаловавшись, что ничего за последнее время не нарисовал – не мог поймать вдохновение.
Проклятье, почему Магикс ничего не может предпринять? Знаменитое Содружество ничем не препятствует Империи в поглощении одного королевства за другим, пока всего один мир – и исключительно своими силами – сумел что-то противопоставить. А этот мир все больше напоминает не очаг сопротивления, а ковчег, в котором немногие оставшиеся пытаются укрыться, пока бушует Армагеддон! Лили даже не представляла себе, что чувствовала бы, узнав о захвате Линфеи. Мирная планета не входила в сферу интересов, не неся ни пользы, ни угрозы для Мрака и Пламени, но даже думать о подобной возможности было страшно. Раздражение испарилось без следа, напротив, теперь девушка чувствовала себя неловко из-за того, что полезла к Мелу с расспросами в такой момент… чем действительно она могла помочь.
- И его родители остались там…
- Его мама, - автоматически поправил Тор. – ну да. Теперь он вбил себе в голову, что она нарочно отправила его в Магикс, потому что знала об угрозе и пыталась таким образом защитить… может, это и правда. О своей семье он неохотно рассказывает…
- Неужели ничего нельзя поделать? Вы с Северианом его друзья, неужели…
- Нет у меня друзей! – огрызнулся парень. – Мамуля всегда говорила, что если не можешь позаботиться о себе сам, нечего навязывать это другим, и вообще… короче говоря, крысеныш мне не друг, а этот сноб Сев – и подавно! Почему меня должны волновать чьи-то проблемы?
- А ваши матери разве не были подругами? Я столько всего слышала…
- Колдовской триумват. Объединяясь, они становятся могущественнее, вполне повод друг друга терпеть, но, можешь мне поверить, теплых чувств друг к другу они не испытывали никогда. Тетя Ася, наверное, о таком явлении, как теплые чувства, только по словарю знает!
- Думаю, подобные вещи касаются не только колдовства. Команда всегда может больше, чем кто-то один, каким бы могуществом он ни обладал…
- И что же ты предлагаешь? Предложить ему помощь в вылазке и попытаться усилиями нескольких недоучек спасти целый мир?
Девушка молчала. После истории с горящим имперским кораблем от нее, пожалуй, ждали любых сумасбродных геройств. Но все же настоящая война пока казалась чем-то таким далеким и абстрактным… а целый мир – это все же очень, очень много. Даже если Мелодик и не пошлет ее с такими идеями подальше, как, с какого боку взяться за выполнение столь глобальной задачи – девочка не имела понятия. Да и как попасть в захваченное королевство через барьер – тоже! Когда надо было спасти кого-то из горящего корабля, все было просто и понятно, а чтобы вот так придумывать стратегии…
Наверное, Севериан это умеет. А ведьмы наверняка знают способ просочиться куда угодно, достаточно взгляда на этих особ, чтобы понять – общие законы им не писаны. Но все они, как и Тор, вряд ли сочтут целесообразной простую товарищескую взаимовыручку – вмешаются только, усмотрев выгоду для себя.
Стоит посоветоваться с Диамантом, он тоже соображает не плохо, хотя для Его Высочества главная жизненная мудрость – не рисковать понапрасну и не лезть на рожон. Это не трусость, как могло показаться, а так… система ценностей. Есть вещи, стоящие риска, есть не стоящие… и до Мелодика с его миром, увы, Ди нет никакого дела. Но он может сказать что-нибудь дельное, если посоветоваться так, абстрактно…
Чтобы еще и Диамант с Лионом не подумали, будто она хочет помочь Мелодику из-за каких-то на него видов! Да лучший вид – не видеть его вовсе! Но они учатся на героев, значит, должны помогать всем, кто в этом нуждается… сложно это, правда, когда на героев зачем-то решают учиться люди, подобные многим ее знакомым по школе…

Ломануться, конечно, хотя не все... и - перспективно - не только они

Севериан
Завьюжил морозный вечер,
Закружил холодный ветер –
Снегопад…
Месяц белою Луною,
Стёкла чёрною стеною…
Зимний сад –
Расцветёт холодной шалью,
Кружевной оконной сталью
Ковкий лёд…
Заметёт вьюга пороги,
Заплетёт зима дороги –
Снег идёт.
(с) Алькор
Взобравшись с ногами на подоконник настежь распахнутого окна, Севериан с наслаждением подставил лицо мягкому невесомому флеру мокрого снега, почти граничащего с дождем – впрочем, в Магиксе и такой был редким подарком судьбы. Если на родовых землях фон Нордов снегопады начинались уже в октябре, к наступлению зимы покрывая все вокруг плотным иссиня-белым ковром, рассеивающим волшебный свет четырех лун Кавадроса, то Магикс встречал декабрь дождливой моросью и серостью, разве что к «рождественской неделе» расщедриваясь на то, что на Северных землях даже снегопадом-то не назвали бы, но здесь приходилось радоваться крохам.
Почему неделя зимних каникул называлась «рождественской», юноша понятия не имел. Кажется, название происходило из мифологии какого-то из миров, по наиболее распространенной версии даже – заброшенной и почти мифической Земли. Скудность природной магии обитатели этого странного мира восполняли поистине буйным воображением, оттого противоречивые и нелогичные, но захватывающие дух сказки и легенды этого мира снискали популярность во многих королевствах. Чем меньше знаешь о жизни, тем проще верить в чудеса… Вроде бы, даже мамина любимая сказка о Снежной Королеве, послужившая истоком для имени его непутевой сестрички – тоже с Земли. И та мыльная опера о средней школе магии, лет восемь назад колоссально подпортившая ему жизнь – тоже… ни в одном из Королевств такого точно не придумали бы!
Двери в комнатах студентов открывались совершенно беззвучно – обидное явление для Тора, душа которого частенько просила дверьми оглушительно хлопать, выплескивая столь частое раздражение – но чье-то постороннее присутствие в комнате Севериан чувствовал и без участия глаз и ушей, поэтому не стал оборачиваться. Последнее время его беспокойный сосед вел себя довольно-таки тихо и подавленно, прекратив свои постоянные громогласные требования не держать постоянно открытыми окна и больше не вскакивая посреди ночи по идиотскому поводу – сей же момент записать или опробовать пришедшую в полудреме мелодию для очередной песни. Хоть выноси этой Империи персональную благодарность, честное слово!
Вот только молча уткнувшийся в одну точку Мелодик время от времени раздражал даже больше, чем без умолку ворчащий, огрызающийся и бренчащий эти свои песенки на гитаре. Непонятно, каким образом ему это удавалось, но факт.
- Если не можешь справиться с проблемой, то не зацикливайся на жалости к себе, а ищи решение! – наконец, не выдержав, посоветовал Севериан. В принципе, ему безразличны были люди, старательно напрашивающиеся на сочувствие – в конце концов, уж с него-то подобным «лунным вампирчикам» точно взять было нечего, но не любоваться же этой бесконечной пантомимой до конца учебного года! Крысеныш вяло пробурчал что-то на тему, что все сговорились и лезут в душу немытыми руками, но как-то уж чересчур беззубо.
Юноша безразлично пожал плечами. Почему-то абсолютно каждому человеку казалось, что кому-то другому заведомо очень просто рассуждать о какой бы то ни было проблеме, но насчет него самого это вполне соответствовало реальности. Не то, чтобы у Севериана отсутствовало само понятие о привязанности к другим людям, вовсе нет, он привык к многим своим близким, даже не смотря на то, что многие… вернее, абсолютно все они частенько бывали совершенно невыносимы – но знакомые люди, совсем как знакомые вещи и привычный мироуклад обычно и составляет, словно разного размера причудливые пазлы, саму жизнь, с самого детства. Лишаясь чего-то из этих составляющих: не так уж важно, хорошего или плохого – теряешь кусочек своего мира, так что к людям, играющим в его собственной жизни достаточно значительную роль, Севериан все же был привязан. Своеобразно, без особых эмоций… но с готовностью при необходимости почти без раздумий эту часть своего мира защищать. Но по-настоящему защищать, а не хандрить над образовавшимися ранами в картине мира.
Сосед по комнате значительной составляющей в этом личном мире не был. Меньше полугода знакомы, какая уж тут привязанность, терпеть его присутствие получается – и ладно. Бывает хуже. Но рано или поздно этот мальчишка сам придет к подобным выводам, возможно, завернув их в чуть большее количество пафосных красивостей – простительно так называемой творческой натуре - но с той же сутью. Немного обидно видеть сейчас эту моральную пробуксовку – наверное, все дело именно в этом.
- По крайней мере, ты не скрываешь, что тебе все равно, - видимо, не дождавшись дальнейших расспросов, недовольно добавил Мелодик. Чего-то подобного Севериан и ожидал – отстраненность и возвышенность дело замечательное, но таким вот людям ее надо непременно демонстрировать перед кем-то, а без благодарного зрителя трагическая решимость моментально выветривается. Знакомая, что ни говори, позиция…
- С какой стати мне это скрывать? – не стал он спорить. – Болтовня о единстве и взаимовыручке чаще всего оказывается попытками убежать от своих собственных проблем.
- Сейчас я понимаю… что болтовня. То есть, никогда это не воспринималось так очевидно. Содружество, бесценное сотрудничество, взаимовыручка… что между людьми, что между мирами – об этом так много говорят и НИКТО ничего в действительности не делает! Я всегда замечал это, но…
- Пока дело не коснулось твоего собственного мира, это казалось не слишком-то важным. – любезно подсказал юный фон Норд. - Именно так и рассуждают все. До поры до времени.
Как правило люди не желают верить в подобные простые истины, даже стукнувшись в них, что называется, лбом. До последнего надеяться, что появится кто-то и одним махом решит все проблемы. Но Мелодик постоянно пытается изображать куда большую циничность, что на самом деле ему присуща.
- А как насчет тебя? – кобальтовые глаза музыканта недоверчиво прищурились. – Твоих собственных сил, при всех твоих достижениях, достаточно, чтобы защитить хотя бы эти Северные земли Квадроса от совершенно любой беды? Без чьей бы то ни было помощи, в одиночку?
- Я не говорил о неучастии других вообще. Заставить людей действовать и поступать так, как нужно мне – это, скажем так, включено в «мои собственные силы». Это суть власти. Которой меня обучали с детства и которая, с точки зрения современного большинства, является насилием над человеческим обществом. Однако владычества выстаивают там, где либеральные миры рушатся подобно карточным домикам. Между нами говоря, твоя матушка поплатилась за излишнее доверие, скажем так, к народу. Недовольные всегда найдутся. И в тех мирах, где роптать не страшно, этих недовольных гораздо больше… просто эта Сирена оказалась ближе всех к расстоянию удара в спину.
- Замолчи!
- Ах да, ты же пытаешься держать в тайне свое родство с Маэстро. Прости.
Действительно, что мог этот мальчишка? Воином он не был, правителем тоже. Не учили править там, где главой королевства становился самый талантливый творец, а все административные вопросы оказывались как бы и вторичны. Но проблема, конечно, не в этой милой особенности мира Мелоди. Никто не застрахован от недовольных поблизости трона, в каком-то смысле без них не обойтись… следует только не забывать о них.
- Так и собираешься провести все грядущие праздники в общежитии, сверля стену взглядом? Пока хоть что-то не изменится само по себе?
Мелодик молчал.
- В каком-то смысле ты тоже обладаешь властью. Над душами людей, не умами… это не совсем понятно мне, но почему-то же этот ваш абсурдный мир, состоящий сплошь из творческой элиты , существовал так долго, верно?
- Нет. Равена была права. Искусство – не сила и не власть, просто… потребность в зрелищах! Особенно сейчас, когда перестала работать магия нашего мира… но я и магом-то никогда не был! Не в моих силах изменить вообще ничего.
- Сдается мне, Ро говорила вовсе не это. Или не совсем это. С ведьмами, особенно темными и менталками, частенько бывает трудно понять, к чему они клонят на самом деле.
Какое-то время сосед о чем-то напряженно размышлял, хмуря брови в ответ на свои таинственные мысли. А может, просто с непривычки морщился… Севериан многократно слышал и читал, что к людям в такие моменты положено проявлять сочувствие, но ему лично это еще никогда не удавалось. Мелодику придется либо – что маловероятно – найти в себе силы, чтобы изменить что-то, либо смириться с тем, что изменить не в состоянии. Как правило, надрыв и драма оказываются первыми двигателями для всего этого творчества… вот только с мальчишкой почему-то получилось наоборот, иначе не удалось бы Севериану наслаждаться тишиной всё последнее время…
- Слушай, - наконец неуверенно подал голос Мел. – то, что рассказывают про ваших матерей…
- Моя матушка утверждает, что правда от первого до последнего слова, даже в случае откровенного противоречия здравому смыслу. Как правило, с ней никто не решается спорить.
- Я о том, что они когда-то служили Повелителю Теней.
- А. – Севериан неуютно передернул плечами. – Этот биографический момент действительно имел место быть… вот только ничего конкретного я на эту тему рассказать не могу, дома подобные разговоры не то, чтобы не поощряются, но…
Что «но» - юный лорд и сам не сказал бы со стопроцентной уверенностью, поэтому предпочел оставить фразу незаконченной. Скорее всего, матушке просто претила сама мысль, что она, пусть даже в зеленой юности, могла кому бы то ни было служить – другого объяснения просто не находилось. Во всяком случае, теперешняя война с Империей точно была тут ни при чем: Айсольда всю жизнь придерживалась принципа, что скверной репутации много не бывает, и более чем с поощрением относилась общественному мнению по поводу собственных прегрешений – как давних, так и не очень, а порой этим самым мнением и выдуманных.
За мгновение до того, как сосед успел задать еще какой-то вопрос, юноша счел разумным предупредить:
- Я в этой истории копаться не собираюсь и тебе не советую. Да и вообще, если бы они знали о Повелителе Теней что-то, что хотя бы косвенно можно было бы против него использовать – можешь не сомневаться, уже сделали бы это. Бессмысленно ворошить прошлое… да и единственная из трио, кто не сотрет тебя в порошок за подобные расспросы – графиня Дарлисс.
- В таком случае, с ней я и поговорю! Тем более, леди Шедоу была так любезна, что пригласила меня.
Севериан воздержался от комментариев, попытавшись вместо этого вспомнить, заявится ли в этом году на зимние каникулы супруг Дарлисс. Поскольку самой ведьме удобнее было весь учебный год жить непосредственно в школе,  то и мужа ее все это время под одной крышей с явно невменяемыми соседями совершенно ничего не держало, а работа наемника предполагала постоянные «командировки» по всем обитаемым и необитаемым мирам, какие только можно себе представить. Во время школьных каникул они, соответственно, старались собираться всей семьей, но если ведьме-наставнице это удавалось всегда, то судьба и работа наемника отличалась куда большей непредсказуемостью…
Не то, что Севериана особенно-то прельщала возможность все каникулы лицезреть вечно кислую физиономию соседа, но увидеть выражение этой самой физиономии, когда графиня елейно представит Мелодика…
«Пусть девчонки развлекаются подобными мелкими пакостями, лорду это не пристало!»
…Учитывая, что его собственная безумная семейка тоже – и уже с полной вероятностью – соберется дома на праздники, совершенно случайно понаблюдать за соседями можно. Уж его-то совершенно не касаются чужие семейные тайны! А темные ведьмочки – мастерицы ставить над людьми психологические опыты, дабы удобнее было веревки из этих людей вить – не вредно и понаблюдать со стороны, дабы самому случайно на такую удочку не попасться.
- Я предупредил, это бессмысленно. Но… лучше уж ищи хоть призрачные, но возможности решения, чем разыгрывать тут черную меланхолию!
Интересно, поймет сам Мелодик что-то? С ним-то уж точно никто не решиться поговорить начистоту… Это же мир перевернется раньше, чем ментальные ведьмы будут начистоту разговаривать, а Ривен этот… раз до сих пор не попытался ничего в своей жизни изменить, то и не будет пошатывать устои, сколько бы ни кривил физиономию. С позиции здравого смысла, жизнь, что собственного папаши, что супругов обеих тетушек Севериан мог охарактеризовать исключительно как «совершенно невыносимую», однако за долгие годы общения с ними складывалось парадоксальное впечатление, будто эти трое каким-то иррациональным, необъяснимым образом… но все же счастливы. Тому, что живы до сих пор, не иначе! А леди Дарлисс уж непременно приложит все усилия, чтобы сделать жизнь муженька еще чуть менее спокойной и скучной! Зачем-то ведь ей понадобилось приглашать Мелодика.
«Но меня все это совершенно не касается!»
  - Севериан… спасибо.
Юный властитель фон Норд недоуменно покосился на соседа. Нет, он все-таки определенно со странностями – за что «спасибо»-то?
«Но ничего другого от всей этой семейки ожидать и не следует!»