Ссори, все праздники ноут просидел в ремонте, а теперь времени не очень - зачетная сессия началась, все хвосты семестровые подкручиваем( Сама надеюсь, что скоро получится вторую главу начать.

Ага, я тоже у Ангела на ллирушнике внимание на них обращала

Разве что природой магии))) Это скорее стиль Химки.

У меня она (причем без всякого предварительного умысла) почему-то чаще всего получается похожей на Берилл(Погибель) из первого сеза Сейлормути, только волосы светлые.

Я таки решила это, пусть и довольно смутно, тиснуть. Хотя сюжетной роли у этих воспоминаний нет.
ГЛАВА ВТОРАЯ. ПЯТНА НА СОЛНЦЕ
Даркар
Проклят всеми, и везде мое имя позабыто,
Нет приюта мне нигде, двери для меня закрыты,
Кто такого пустит в дом, гость такой нигде не нужен.
Мрак на сердце черным льдом, а в ладонях мертвый ужас.
Я и сам давно забыл, что влечет меня по свету,
Где мой дом и кем я был - мне никто не даст ответа.
В сердце жалость умерла, а душа оделась сталью,
И дорога в ночь легла бесконечно страшной далью.
Тэм Гринхилл «Черный ветер»
Ветер гонял по бескрайней степи волны высокой травы, немного ржавой от жгучих лучей кирпично-оранжевого солнца, с высоты эти рябящие просторы казались рыжеватым океаном, по воображаемым «водам» которого скользила изгибавшаяся в такт волнению огромная крылатая тень. Далеко-далеко, почти за линией горизонта можно было различить неровную линию гор, лишь слегка разнообразящую степной пейзаж. Как далекий берег в настоящем море.
Место недавнего поселения на столь открытой местности увидеть удалось сразу и без труда. Вытоптанная людьми и верховыми животными высокая трава образовывала на степи изрядно заметную проплешину, еще слегка чадили дымком затушенные костры и высились палки-остовы от складных хижин. Резко сниматься с места и переезжать куда-то еще степным кочевникам было не в новинку, они весь год путешествовали по своим землям – от океана до горных гряд. Должно быть, в горы сейчас они и направились – там проще обороняться от превосходящей численностью армии, чем посреди голой степи.
Посреди заброшенного поселения почти неподвидно стояла, глядя в небо и полуприкрывая лоб поднятой ладошкой – то ли от солнца глаза защищала, то ли от пыли – девушка, практически еще девчонка в некрашеном желтовато-белом платье. Она не шевельнулась, когда тень от крыльев боевого дракона закрыла солнце, только слегка трепещущие на ветру мягкие волосы от ударов приближающихся крыльев по воздуху взметнулись сильнее, словно темные язычки пламени. Пламени…
Неужели эта пигалица и была той самой защитницей местных кочевников, что заставила его армию отступить? Каким бы странным ни казалось это ее бесстрашие, сильные сомнения вызывала способность столь невнушительно выглядящего создания на магию, не подвластную даже высшим ведьмам. Если бы любая из колдуний и создала подобную огненную стену в несколько колец – она бы потом очень долго провалялась в состоянии полутрупа, а девочка отнюдь не выглядела измотанной сверхъестественными усилиями.
Впрочем, когда дракон – его дракон, которого Император даже кормить и чистить был вынужден самостоятельно, зная, что никого другого эта бешеная скотина даже не подпустит на расстояние ближе прыжка – этот дракон, тяжело опустившись на траву, практически улегся на землю, положив голову у самых ног девчонки – хоть одна эта голова и доставала ей почти до пояса. Словно пес, требующий ласки. Фыркающее дыхание ящера заставило затрепетать юбку из грубого полотна, то и дело открывая маленькие босые ступни до щиколоток.
- Я ждала тебя, – опуская руку от лица, чтобы погладить дракона по костяному рогу, просто сообщила девушка, глядя вверх, и слегка щуря темные глаза. – если не затруднит… я хочу видеть лицо человека, с которым разговариваю.
Спешившись, Император обогнул разлегшегося на траве дракона и подошел к ней вплотную, из чистого любопытства послушавшись и стащив с головы узкий шлем вместе с подшлемником. Слегка взмокшие волосы, липнущие к вискам и шее, тронул сухой ветер.
- А Вы красивый без этой жуткой маски, – подняв на него взгляд карих со светлым, словно золотистым, ободком-«короной» вокруг зрачка глаз, негромко произнесла девушка. – ну… скажите же мне, почему вдруг решили принести войну в мой мир и мой народ? Разве мы чем-то заслужили это нападение?
Рывком вскочив, Повелитель Теней какое-то время бездумно глазел в пустоту, словно бы в странной заторможенности, которой на самом деле совсем не испытывал. Сны… как будто мало было получить вместе с человеческим телом саму необходимость тратить время на сон. Нет, плюс к этому непременно нужно терпеть какие-то странные абсурдные видения из мешанины полузабытых мыслей и застарелых воспоминаний. Далеко не всегда – своих собственных.
Сам не зная зачем, Даркар прошел по комнате и обратно, смутно осознавая сиюминутный порыв выглянуть в какое-нибудь из окон дворца, посмотреть на залитые ночным сумраком степи. Но в подземной части комнат, где он предпочитал обитать, никаких окон не было, и проще было подавить необъяснимый сиюминутный порыв, чем подниматься…
Вздохнув, Повелитель какое-то время постоял неподвижно и направился к змейкой извивающейся лестнице в верхние ярусы, но вместо того, чтобы выйти на балкон, как поначалу хотелось, зачем-то заглянул, откинув тяжелую занавесь, в покои Императрицы. Там горело несколько свечей, бросая блики и скачущие тени по белеющему лицу спящей женщины. По завиткам волос, в полумраке уже не так ясно напоминавших красное золото, пробегали волны золотых искорок. Та… кажется, та была темноволосой и темноглазой, к тому же, с довольно загорелой под степным солнцем кожей. Теперь, после пробуждения вспомнить ускользающие лоскутки видения толком не удавалось, но почему-то тогда, во сне, каким-то отстраненным краешком сознания была уверенность, будто та девочка – и есть она. Глупое, как это в снах часто и бывает, но тогда почему-то казавшееся правильным.
Уронив тяжелый полог обратно, повелитель направился прочь, на ходу видоизменяя форму.

Линфея, должно быть, была единственным из обитаемых миров, не желающим меняться ни за прошедшие годы, ни за десятилетия, ни за века. Разве что и без того немногочисленный народ лесных эльфов за минувшие столетия окончательно растворился в пришлом человечестве – всего долголетия бывших хозяев мира не хватало на этническое противостояние с короткими и бурными, как у растений-однолеток – жизнями многих поколений людей. Примесь эльфийской крови – у кого-то больше, у кого-то меньше – была почти неотъемлемым признаком народа Линфеи, но никаких существенных отличий людям не приносила. А вот общественный уклад, принятый когда-то в эльфийском королевстве, к удивлению Повелителя Теней, почти за два тысячелетия оказался кропотливо сохранен и почти неизменен, пережив и эльфийкую расу и, собственно, монархический строй. Совет Старейшин, когда-то раньше выступавший в соправительстве с королем, теперь единолично правил миром… если только можно было назвать политическим правлением хранение традиций и – время от времени – разрешение споров, которым Совет преимущественно занимался. Народ на Линфее, вероятно, из-за старого своего родства с эльфами, был миролюбив и консервативен, оттого что возникающие споры, что попытки нарушения традиций были здесь не столь уж частым явлением.
Впрочем, это не означало, будто их не было вовсе.
Размещать свои деревеньки жители Линфеи предпочитали на старых гигантских деревьях, развешивая свои живописные домики по мощным ветвям, словно игрушки, украшающие деревья помельче на зимних праздниках. Все-таки земля в местных лесах располагалась слишком далеко внизу, закрытая от неба и солнечного света громадными кронами, а на равнинах и лугах гуляли чересчур сильные ветра, делавшие градостроение там весьма затруднительным, так что не, хоть и не был единственной заселенной территорией мира, все же наиболее подходил для проживания.
Но импровизированный «дворец» заседаний совета был исключением. В масштабах линфейского леса место его размещение могло считаться небольшой опушкой, окруженной древесными колоссами, как живыми горами, а трава и цветы – пусть даже цветы здесь были с небольшие деревца размерами – почти не закрывала солнечный свет, разве что превращая его в прохладный зеленоватый сумрак. Постепенно листья и стройные стебли перетекали в живую «стену» полукруглого купола. В причудливой вязи зияли разного размера и неправильной разнообразной формы окошки, иногда полуприкрытые листьями или цветочными каскадами, внутри сохраняя тот же прозрачный зеленоватый сумрак, что и снаружи. Ближе к земле стены купола переставали быть сплошными и образовывали несколько витых арок между стволов-колонн. В зале Совета пахло сыростью, прелыми листьями и хвоей, служившими «паркетом» здешнему полу, и грибами, более расположенными к прохладному сумраку внутреннего зала, чем предпочитающие расцвечивать купол снаружи цветы. Грибы покрупнее вполне могли служить в качестве мебели, но все-таки в зале нашлось место и для рукотворных предметов: резных деревянных скамей, «лесенкой» вырезанных прямо из отполированных стволов упавших деревьев (в том, что линфейцы использовали древесину только после «естественной смерти» дерева, сомнений даже не возникало), на которых и располагались правители мира. Сами за небольшими исключениями сильно напоминающие древние пни, готовые рассыпаться трухой от малейшего толчка. По все еще действующим эльфийским законам в Совет не было шансов избираться раньше шестидесяти – а с человеческими сроками жизни традицию как-то не согласовали. Впрочем, такой форме правления горячность юности была нужна менее всего. Юность обычно порождает волнения.
Женщина лет двадцати пяти или чуть больше даже перед самыми молодо выглядящими представителями Совета казалась едва ли не ребенком.
- Как долго мы можем делать вид, будто нас не касается происходящее во всей Вселенной? – нервно звенящим голосом вопрошала смущенно переглядывающихся стариков бойкая особа с курносым загорелым личиком и русыми, с легкой рыжинкой волосами, крашенными венком из желтых цветов. – Словно бы нам все равно!
- Нам отнюдь не все равно, дитя, – отозвался один из Старейшин, мужчина за гранью определяющегося возраста с бурой, похожей на мох, бородой. – Любая война всегда была и всегда останется страшным горем для всех.
- Но ты должна понимать, что, сами взяв в руки оружие, мы не умалим, а, напротив, преумножим все ужасы и горести. Не так уж важно, чью сторону выбрать, война – это преступление. И мы не допустим ее.
- Да очнитесь же! – голос молодой женщины дрогнул, словно она в последний момент подавила желание сорваться на крик. – Война уже идет! Десятки миров охвачены ею, одно королевство за другим теряют свободу, множество людей гибнут, а вы надеетесь остаться в стороне?! В трусливой надежде, что нас это не коснется…
- Вам следует выбирать выражения, Мелисса! – сухо заметила, поднимаясь с лавки, женщина, на фоне всех прочих способная считаться относительно юной и даже красивой. У нее была смуглая, орехового оттенка, кожа почти без морщин, только черты огрубели и стали резкими от времени, придавая хозяйке сходство с узловатым деревом, а жесткие, заплетенные в простую косу волосы были седыми за исключением пары серо-черных прядей. – То, что Вы сестра фаты Флоренсины, не дает Вам никакого права разговаривать с Советом в таком тоне. Даже сама фата Флоренсина себе этого не позволила бы! И не вам обвинять Совет…
- Неужели все вы действительно верите, что Империя станет держать свои обещания, что мы не будет атакованы, как только они покончат с другими противниками?! Если мы не станем противостоять им единым фронтом, то так и случится! Никто не останется в стороне! Оставшись в одиночестве, наш мир превратиться в легкую добычу! – скрестив на груди загорелые ладошки, воскликнула молодая женщина, обращаясь мимо поднявшейся Старейшины, к остальному совету. Старуха недовольно скривилась.
- Империя не нападала на нас. И ни разу не нарушала заключенных договоров. У нас нет оснований подозревать, будто это произойдет в будущем.
- То есть, мы просто капитулировали, не пытаясь сопротивляться!
- Линфея не поддерживает Империю в этой войне. Но и Сопротивление не поддерживает. Во имя каких провозглашенных целей люди ни убивали бы друг друга, ни более, ни менее отвратительной сама суть войны не становится! И Линфея – мирное королевство – не станет поддерживать это безумие. Пока мы соблюдаем нейтралитет, мы в безопасности…
- А до всех остальных нам словно бы нет дела? У многих из нас есть родные в других королевствах! Многие из нас просто уходят, покидают Линфею, устав терпеть это трусливое «невмешательство», когда гибнут другие! Даже если наша безопасность – не иллюзия, какое право мы имеем думать только о себе?! Нет, я спрашиваю не у Вас, Старейшина Дрозера! В мнении ведьмы на этот счет я даже не сомневаюсь. Но неужели все, все… – Мелисса окинула умоляющим взглядом ряды. – Здесь считают так же?
На некоторое время повисла разочаровывающая тишина, нарушила которую, проигнорировав замечание насчет «ведьмы», все та же Дрозера.
- Линфея не отказывает в приюте никому, кто попросил бы его у нас. Тебе это прекрасно известно. Более того, наши целители вырывают у смерти этих безумцев – хоть и лишь затем, чтобы они возвращались обратно на свою войну, продолжая умножать кровь и грязь и – в конечном счете – все равно, лишь с отсрочкой, но погибая! Но это не значит, что мы когда-нибудь одобрим, когда-нибудь поддержим любую войну! И если кто-то считает насилие неотъемлемой частью жизни – что же, он всегда может добровольно покинуть Линфею. Как сделал ваш супруг, Мелисса.
Молодая женщина побледнела, сжав губы.
- Должно быть, он счел, что возможность убивать других и опасность умереть для него важнее, чем оставаться сейчас с Вами, – продолжала седовласая колдунья. – однако же Вы сама приняла более мудрое решение. Не ушла вслед за мужем-иномирянином в королевство, охваченное войной, предпочла остаться в безопасности. По крайней мере, безопасности не для себя…
Бледность смуглого личика постепенно сменялась лихорадочным румянцем, но Мелисса продолжала напряженно молчать, сверля Дрозеру взглядом.
- Все мы понимаем, какая необходимость вынудила Вас сделать выбор в пользу осторожности, – немного скрипучий голос ведьмы стал слегка насмешливым. – люди могут не ценить собственной безопасности, но безопасность детей для всех превыше всего. Именно поэтому вселенной, охваченной безумием войны, необходим такой мир, как Линфея. Мир, в котором каждый, кто не желает жить войной, получит безопасное убежище. Каждый, кто нуждается в защите, каждый, кому нужна помощь наших целителей – солдат любой из сторон получит у нас лечение, если попросит его, конечно, при условии, что не станет переносить свою вражду на здешнюю почву и согласится лечиться бок о бок с тем, с кем недавно воевал. Нужен мир, где люди хоть на время способны вздохнуть свободно. И что же Вы, Мелисса, нам предлагаете? Нам нарушить договор если не о мире, то о ненападении и ввязаться в эту войну, лишив всех последнего безопасного пристанища?! Понимая, как это важно, в том числе и для Вас! На основании лишь того, что один мальчишка не пожелал «оставаться в стороне» в тот момент, когда Вам он нужен сильнее, чем войне?
«Один мальчишка» - это, конечно, слабо отражало суть ситуации. Хоть все было действительно так, как говорила Старейшина Дрозера, очень многие обитатели Линфеи, особенно среди молодежи, действительно покидали родной и безопасный мир ради того, чтобы поддержать силы сопротивления в других королевствах. Конечно, штатных целителей среди них было больше, чем воинов – но каждый делал вклад по мере своих способностей.
- Я полностью поддерживаю его мнение! – глухо отрезала Мелисса. – И действительно отправилась бы вместе с ним, будь у меня такая возможность
- И ты добиваешься того, чтобы не оставалось возможности остаться? Вообще ни у кого? – резко уточнила колдунья, даже сбившись с официального обращения, но тут же попыталась смягчить и тон и выражение сухого лица. – Поверь, девочка, все здесь понимают, что творится у тебя на душе. С чувствами нелегко совладать… Но подумай, стоят ли эмоции того, чтобы разрушать последнее по-настоящему мирное королевство? Если мирная жизнь для всех недостижима – во многом как раз из-за того, что многие люди не приемлют ее – стоит ли бросаться в пучину просто за компанию?
- Настоящий мир в любом из королевств возможен будет только тогда, когда исчезнет угроза. Просто прячась в листву, его не достичь!
- Ты всегда вправе покинуть Линфею, если наши методы тебе не по нутру. Сомневаюсь, правда, что ты этого действительно хочешь. Но оставь за другими право выбора! Если это все…
- Все! – сквозь зубы процедила, упрямо не отводя глаз, молодая женщина. – Я… благодарю Старейших за то, что… выслушали меня.
Судя по подрагивающему голосу, Мелисса сейчас не только не испытывала ни малейшей благодарности, но и готова была сорваться на куда более резкие выражения. Впрочем, она сумела сдержаться и удалилась из зала с видом побежденного, но не сломленного бойца. После чего неторопливо расходиться начали и Старейшины. В том числе и Дрозера, вышедшая в одну из витых арок к небольшому чистому от гигантских трав дворику возле небольшого декоративного водоема, окруженного мягко шелестящей на небольшом ветерке, пробившимся сквозь переплетение гигантских трав обыкновенной осокой. Устало вздохнув, колдунья ладонями зачерпнула не слишком прозрачную пахнущую ряской воду, плеснув ее себе в лицо, и резко выпрямилась с зажмуренными глазами.
- Что тебе здесь нужно? – негромко спросила она в пустоту.
Мысленно усмехнувшись, Повелитель отбросил теневой полог.
- Не слишком-то ты любезна.
- А чего ты ждал? Таких, как эта назойливая девчонка, становится все больше. Люди недовольны… сам слышал – уже напрямую позволяют себе заявлять, будто бы Линфея не заключила с Империей пакт о ненападении, а просто сдалась вам без боя на блюдечке! Знаешь, каких усилий стоит сохранять порядок? Здесь! А ты заявляешься прямо на заседание Совета и хочешь, чтобы тебе были рады?
- Все, чего я хотел бы – это поговорить с Пифией. Разве не каждый вправе попросить ее совета? Значит, ко мне это тоже относится.
- Зачем это? – подозрительно прищурив темные глаза на поблескивающем от воды лице, спросила ведьма.
- Ничего такого, что казалось бы тебя или вашего Совета!
Ведьма недовольно прикусила губу, но не стала настаивать.
Резиденция таинственной предсказательницы была расположена к западу от леса, в небольшой горной цепочки – так, что добраться до сети нужных пещер можно было только по воздуху. С гор, разделяясь на несколько рукавов уже у подножия, брала свое начало крупная река, пронизывающая лес и равнины Линфеи, словно кровеносная система огромный организм. Там, на равнине, река активно использовалась для судоходства на резных плотах и лодках-листьях, но вблизи гор на ней было слишком много порогов и острых каменных островков, клыками неведомого хтонического зверя выглядывающих из бурного ревущего потока.  Дрозера, без охоты повиновавшись короткому предостерегающему взгляду, осталась возле пещеры Пифии снаружи на каменном «балкончике», верхней площадке короткой обрывающейся внизу каменной тропы, и Повелитель уже в одиночестве прошел в пещеру, невольно передернувшись от прохладного облака водяной пыли. После горячих степей мира Домино, Линфея почти не уступала в сырости Андросу!
Облако побольше, хотя и не настолько густое, как под водопадом, лежало внутри пещеры, словно подушка, накрывая и ручьи вдоль стен и небольшую каменную площадку между ними. Еще три водопада мерно рокотали со всех сторон, возможно, закрывая какие-то внутренние тайные ходы, для того, чтобы точно это понять, человеческих зрения и слуха, которыми он сейчас вынужден был довольствоваться, не хватало.
- Приветствую тебя, владыка тьмы, – смутная, лишь отдаленно напоминавшая человеческую фигура прошла… вернее, плавно пролевитировала сквозь ниспадающее водное полотно, окружившее ее поблескивающей водяной пылью, словно зыбкая вуаль. Только по голосу можно было определить, что это скорее женщина, нежели мужчина – если к существу вообще были применимы такие понятия.
- Я хочу узнать о пророчестве. Том, о котором теперь без конца болтают в Магиксе и окрестностях.
- Ничего такого, что касалось бы тебя! – то ли невольно, то ли намеренно повторив его собственную недавнюю фразу, бесцветным голосом сообщила линфейская Пифия.
- Действительно ли либо Дьерра, либо эта девочка… Фьямметта обречены? Можно ли каким-то образом изменить их судьбу, если это правда?
- Каждому я рассказываю только о его собственной судьбе, владыка Тьмы. Не в твоих силах что-то изменить. Не твоя вотчина – кого-то спасать или защищать.
- Допустим. Но чья же?
Пифия молчала. Каждому только о его судьбе – ну конечно! И что теперь, притаскивать сюда за шкирку всех возможных кандидатов на то, что его судьба окажется взаимосвязана.
Да и такие вещи, как уничтожение или спасение вселенной должны касаться всех!
О пророчестве ходило достаточно слухов, зафиксированных шпионами Империи, но Повелитель никогда не воспринимал их всерьез. А Фьяметта по всем признакам должна была вырасти самой обыкновенной волшебницей – до сих пор никто и не подозревал, что Дракон способен отвечать на призыв более чем одной своей «жрицы». Но тот в очередной раз решил сделать всем сюрприз – и теперь сила, полученная через союз с Блум, как вышло, принадлежала Даркару лишь наполовину. А главное – это заставило обратить, наконец, внимание и на слухи об этом пророчестве. Самому Повелителю до девчонки дела, конечно, особого не было, но вот Императрице, похоже…
- … Но ты не хочешь больше видеть ЕЕ слезы. Никогда, – без тени издевки своим бесцветным голосом закончила вслух Пифия. Даркар слегка дернулся от неожиданности. – Не обманывайся внешним налетом человечности, владыка тьмы. Один раз ты уже забылся, поверил в иллюзию… Разве тебе не принадлежит половина всей сущности вселенной? Зачем замахиваться и на то, что чуждо.
- Для начала эту вселенную следует сохранить. Обеими половинами. И мне это под силу, лишь объединившись с Драконом. А девчонка…
- К тебе вообще никакого отношения не имеет.
- Значит, не собираешься отвечать?
Принуждать Пифию или угрожать ей не было абсолютно никакого толка. Поэтому Повелитель и предпочел оставить Линфею в стороне от своих завоеваний – ни захват, ни уничтожение ее не принесли бы Империи никакой пользы.
На самом деле он просто не хотел, чтобы в его планы ворвались какие-то неучтенный факторы…
«Но ты не хочешь больше видеть ЕЕ слезы. Никогда!»
Поморщившись, Даркар резко развернулся и вышел из пещер, не попрощавшись ни с Пифией ни с недоуменно отпрянувшей с его пути ведьмой из Совета.
Что же, она права, не его это дело – спасать кого-то! Каждый должен быть на своем месте, найдется, и кому позаботиться о девочках – если так вообще и должно быть!

Над равнинами, окружавшими дворец Домино, все еще лежала бархатным плащом ночь. Небо, как это обычно бывало, казалось до странности светлым, но бескрайние степи и сам дворец казались залитыми шоколадом.
Мягко спустившись на широкий балкон, Даркар продолжил свой путь вниз по внутренней витой лестнице, миновал все наземные ярусы дворца, но не последовал вглубь подвалов, почти зеркальным отражением повторяющих наземную часть, а свернул в зал первого этажа, куда заходил довольно-таки редко.
Десятки, если не сотни подрагивающих огоньков свечей отражались в гладких глянцевых водах внутреннего бассейна – гигантской каменной чаши.
- Доброй ночи, Ваше Высочество.
Несколько мгновений ничего не происходило, словно бы Повелитель из какого-то странного чудачества решил разговаривать в пустой комнате. Потом дрожащие над водой отраженные огоньки сгустились, образовывая сотканный из золотистого мерцания девичий силуэт. Невидимые глаза уставились на Даркара сквозь прорези золотистой маски. Тени безлики, им всегда положены маски. Даже тени из света, неподвластные Повелителю.
Шагнув поближе к краю каменного бассейна, он взял с подставки одну из желтоватых свечей и, наклонив ее в кулаке, уронил на причудливую вязь узоров и символов, окружающую искусственный водоем, несколько твердеющих капель воска, нарушая рисунок.
- Вы свободны, принцесса. Делайте, что считаете нужным.
«А мне достаточно необходимости думать о безопасности Дьерры – без возможности с ней даже связаться!»

Отредактировано Владлена (2011-07-22 17:47:45)