Вообще-то у Рокси уже были на лето определенные планы. Например, близким к осуществлению оказалось давнее желание по-настоящему поработать в городской ветеринарной клинике, где девочку, всегда старавшуюся помогать по мере сил и свободного времени, знали уже давно и, кажется, вполне доверяли ей настолько, чтобы взять на полноценный приработок, а не только помощь по мелочам. Но раньше учеба не оставляла достаточного свободного времени для попыток подрабатывать по-настоящему, и только теперь, с наступлением долгожданного лета…
- Лучше выброси это из головы! – устало посоветовал отец за ужином, не поднимая невыразительного взгляда от своей тарелки. – Моя вторая официантка уволилась, когда начнется пляжный сезон, мне потребуется твоя постоянная помощь в кафе.
Роксана мысленно застонала. Правильно, зачем беспокоиться и разыскивать какую-то новую работницу, когда можно быстро и легко заткнуть образовавшуюся течь дочерью, которой, кажется, по определению отказывалось в наличии какой-то своей жизни и своих дел! К тому же летнюю работу в кафе девочка ненавидела всей душой, и, как она полагала, отец прекрасно это знал. Летом скучный городок слегка оживал, но это меняло его только в худшую сторону, из застоявшегося болота превращая в болото взболтанное. Но вот в кафе, в прочие времена года едва сводящее концы с концами, пляжный сезон приносил даже некоторую популярность. Официанткам в сезон оживления приходилось с ног сбиваться, мечась по залу и перетаскивая тяжеленные подносы, да еще и, скрепя зубы, терпеть посвистывания, смешки и шуточки ха спиной. На Роксану то и дело накатывало желание с силой опустить поднос на чью-нибудь голову… может, если бы она хоть раз не стала себя в этом сдерживать, отец просто перестал бы требовать от нее помощи? Такая перспектива стоила одного неприятного разговора.
Можно было, конечно, сейчас высказать все это вслух. И про официантку, которую еще можно было успеть нанять, в конце концов, летом искали подработку не так уж и мало старшеклассниц. И про свои мерзкие ощущения от бесконечных «принеси-подай», от капризничающих или подшучивающих посетителей. И про желанную работу в ветклинике, которая, ко всему прочему, будет небесполезной в резюме, когда Рокси, наконец, сможет поехать учиться на биолога! Или можно просто категорически отказаться от работы в ресторанчике, но тогда и с отца станется просто не дать согласия на другую ее подработку. Не то, чтобы просидеть все лето без толковых занятий было намного худшей участью, но Роксана планировала скопить кое-какие сбережения и сделать некоторые покупки… Натуральная засада!
Молча поднявшись, девочка вышла из-за стола. Изображавший коврик под ногами пес Артур тоже вскинулся, заинтересованно потянувшись к почти нетронутой порции на тарелке, но, к своему разочарованию, обнаружил там только соевую сосиску и гарнир из обжаренного брокколи. Впрочем, пес уже успел привыкнуть, что вкусы у них с хозяйкой не совпадают, поэтому не стал обижаться, а неторопливо пошлепал следом за ней прочь из кухни и по лестнице, а когда Рокси, не включая в своей комнате света, прямо в одежде забралась на кровать, где свернулась, почти уткнувшись лицом в колени, Артур заполз следом, положив морду на подушку и с сочувствующим пыхтением дыша в спину.
- Арту, ну почему все… так? Все время – так?
Привычка разговаривать с животными была, по мнению отца, одним из проявлений подростковой инфантильности. А еще следствием неумения разговаривать с людьми. Вот только животные, не умея отвечать, слушали и понимали куда лучше большинства людей!
- Вот только исполнится восемнадцать – ноги моей здесь не будет! – мрачно пообещала Рокси. – Вернее, конечно, нашей с тобой.
О том, что старичок-пес, пусть и держащийся для своих лет достаточно бодро, может этого просто не дождаться, девочка даже думать не хотела. Артур был не просто лучшим другом, он был… словно один из столпов мироздания во всей ее жизни. Сколько Рокси себя помнила, с ней был Артур… ну, и отец, конечно, тоже. Но отец ухитрялся быть так, что этого практически не чувствовалось. Конечно, Роксана была ему за все благодарна, конечно, все что он делал, он делал для нее – как он думал – блага, да и вообще, одинокий мужчина, вынужденный воспитывать ребенка, еще и девочку, заслуживает уважения уже поэтому. Вот только приходилось каждый раз себе об этом напоминать, особенно в такие моменты, когда самым горячим желанием было сбежать на край света и больше не видеть ни отца, ни этот его ресторан, ни «серьезное отношение к жизни», выражавшееся в том, чтобы ничего не ждать, принимать за норму серую будничность и не видеть дальше собственного носа! Нет, она, конечно, благодарна папе за все. И она его любит – ведь не может же быть иначе. Просто показывать это друг другу так, чтобы быть взаимно понятыми, они оба так и не научились. Но его образ жизни – не для нее. Рокси еще не знала точно, что в жизни вообще – для нее, но методом исключения кое-что уже давно успела отсеять.
Вспомнилось почему-то, как еще в младшей школе, когда случалось дурное настроение или просто скука, Рокси чувствовала абсурдное – но, наверное, не для ребенка – весьма-таки явственное желание сбросить с себя нынешнюю жизнь, как старую змеиную кожу… или, наверное, скорее кожу гусеницы, превратившейся в бабочку – сбросить, взмыть в скучное и серое, но такое бескрайнее небо, и раствориться в нем. Исчезнуть. Роксана не помнила из этих своих детских мыслей ничего о том, где в итоге хотела бы оказаться и что там найти. Может, ни о чем таком она и не думала вовсе. Важным был сам факт того, чтобы сорваться и расправить крылья.
- А потом уже я узнала, как мало живут бабочки. Практически мгновение… но знаешь, Арту, ты никогда не думал, что вся долгая-долгая жизнь гусеницы, в которой ползаешь, питаешься и все такое прочее – ничего не значит по сравнению с возможностью взлететь хотя бы на один день? Наверное, из меня действительно получился бы никудышный биолог, если я романтизирую такие вещи. Ты тоже так считаешь?
Пес уклончиво фыркнул. Роксана перевернулась на другой бок, обняв Артура и почти уткнувшись лицом в жестковатую шерсть.
- А еще довольно много гусениц так и проживают свою жизнь до конца. Питаясь, ползая и считая это, наверное, сутью реальной жизни. Не только те, кого съедают в итоге птицы или еще что-то в этом роде. Просто не всем суждено… расправить свои крылья. Может, они сами этого не хотят? Боятся оторваться от привычных основ или что-то вроде того? Арту, я, кажется, к тебе обращаюсь!
Что может быть лучше, чем обсудить с не умеющим разговаривать псом мотивацию личинок насекомых, у которых, как известно, и мозгов-то нет!
- Но гусеницы вполне могут каким-то своим образом считать себя разумными. Почти как люди… считают, а кто-то, может, так же смотрит на нас сверху вниз и говорит – вот безмозглые червячки! Копошатся чего-то, изображают бурную деятельность, а сами… Знаешь, разница только в том, что как вредитель человек поуспешнее будет. Не только гусеницам, саранче на зависть! Ладно, если ты настаиваешь, я завтра утром попробую еще раз с ним поговорить. Пусть дает объявление о поиске новой официантки, а пока она не найдется, соглашусь подработать у него сама. В клинике же тоже не будут до бесконечности удерживать для меня вакансию, может быть, получится убедить в том ,как это для меня важно. Когда-то же он должен услышать!
Вот только какой смысл повторять одно и то же в очередной раз? Чтобы в очередной же раз услышать, что ей нужно участвовать в семейном деле, которое когда-нибудь перейдет в ее собственные руки, что надо учиться, наконец, отношениям с людьми (будто бы для посетителей кафе официантка – человек, а не живой аппарат доставки!), а то и вовсе, «выбросить из головы все эти фантазии и задуматься о выборе профессии посерьезнее», потому как не с ее более чем средними отметками рваться в ученые. Что с какой это стати подавать еду людям более, с ее точки зрения, унизительно, чем кормить, чистить и выгуливать зверье (да с такой, что у людей обычно есть свои руки, да и ведут себя животные обычно куда менее нагло!). Или даже хуже, отец согласится поискать официантку на замену в обмен на обещание, что, если не получится, сможет все-таки рассчитывать на Роксану, а сам искать никого и не станет, автоматически перейдя ко второму пункту. Это они тоже уже проходили.
- В общем, не переживай. Выкручусь. Потусуемся с тобой недельку в этом кафе… только пообещай больше не попрошайничать у посетителей и не делать вид, что мы тебя голодом морим! Не забывай, что тебе нельзя соленого и жирного!
Судя по тяжелому, почти мученическому вздоху, последние слова хозяйки Артур понял куда лучше всего остального. Решив считать этот обреченный стон требуемым обещанием,  Рокси ободряюще потрепала пса между ушами.

Трудно сказать, что отец на ее предложение для себя решил, людей понимать всегда было несколько тяжелее, во всяком случае, для Роксаны, однако идею он все же поддержал и объявление о вакансии официантки повесил. Оставалось только надеяться, что он не станет так уж придираться к претенденткам и Роксане не придется задерживаться в кафе дольше, чем протянет ее собственная вакансия в ветеринарной клинике. Частично объединять, как и со школой, свою помощь по мере сил получалось, но две подработки – это все-таки чересчур. Когда больше ничего не остается, стараешься верить в лучшее…
А работа в ресторане и без того забирала достаточно нервов, чтобы по возможности обходиться там, по крайней мере, без неприятных сюрпризов! В смысле – еще более неприятных, чем это обычно принято. Мечась по залу, как угорелая, стараясь думать только о том, как бы не оступиться и не уронить тяжеленный поднос или, если посетителей собиралось слишком уж много, не налететь ни на кого в образовавшейся толкучке, мало на что еще получается обращать внимание, и все-таки…
И все-таки некоторые вещи не просто замечаешь, а просто кожей чувствуешь. В буквальном смысле, поскольку в какой-то момент по всему телу Рокси прошествовал просто-таки парад мурашек, постепенно распространившийся на манер кольцеобразной волны, и заставивший мелко затрястись руки. Сооружение из грязной посуды на подносе мелодично зазвенело, а девушка напряженно огляделась, стараясь понять, что же могло вызвать у нее такую реакцию.
«Если у тебя паранойя – это еще не гарантирует, что тебя действительно не преследуют!»
- Эй, чего это ты? – капризно растягивая слова, осведомилась темноволосая девушка за одним из столиков, принявшая пристальный взгляд Роксаны на свой счет. – Автографов я сегодня не даю. Ну, нигде меня не могут оставить в покое!
Последняя жалоба уже в большей степени адресовалась спутнику.
Рокси с трудом сдержала нервный смешок. Разубедить в чем-то Митзи Грамп, искренне считающую себя суперпопулярной: с тех самых пор, как ее состоятельные родители, смирившись с фактом, что учиться ничему недавно закончившая старшую школу дочурка не желает, согласились оплатить съемки нескольких клипов для «раскрутки» ее в качестве певицы. Нельзя сказать, что певицы совсем уж откровенно паршивой, для поп-направления Митзи находилась на вполне пристойном уровне вокала, но увидев себя по телевизору эта особа совершенно потеряла голову и, мягко говоря, до неприличия преувеличивала как свой талант, так и популярность даже в родном городке. На концерты-то ходили многие, что-то людей всегда притягивает в том, чтобы обнаружить на сцене человека, с которым когда-то ходил в одну школу, жил по соседству или просто водил шапочное знакомство. Словно лучик чьего-то возвышения может «зацепить» и бесчисленных «просто знакомых одного приятеля»! Тем не менее, за этот вечер в ресторане случайно остановившийся взгляд официантки был первым проявлением внимания, которым звезду местного масштаба здесь удостоили – и только это позволило Митзи с искренней уверенностью жаловаться на не дающих ей прохода поклонников.
- Извините, синьор, – проигнорировав страдающую от славы звезду, холодно обратилась Роксана ко второму человеку за столиком. – но находиться в зале в головных уборах не слишком-то культурно.
- А ты не указывай старшим… – еще более возмущенная таким пренебрежением, вскинулась было Митзи, но светловолосый амбал, неторопливо подняв голову, и смерив обеих девушек каким-то застывшим взглядом светло-светло-серых глаз из-под полей черной шляпы, заставил свою спутницу проглотить окончание фразы, а Рокси – вторично ощутить марширующий по коже взвод ледяных мурашек.
А ведь, наверное, его можно было бы даже назвать весьма симпатичным, но какая-то огрубленность всех черт, словно лицо вытачивали, и не до конца обточили, из цельного куска какой-то скалы, да эти жуткие, до нечеловеческого светлые глаза все перечеркивали. Даже для Митзи – странноватый выбор. Впрочем, может быть, ей это кажется мужественным…
- Мне очень жаль, – невыразительным голосом заговорил после короткой паузы белокурый викинг. – глаза болят от слишком яркого света, так что этой этикетной нормой я, пожалуй, буду пренебрегать.
- Что же, это я еще раз прошу прощения, я не знала, – перехватывая поднос все еще слегка подрагивающими пальцами, выдавила Рокси. По крайней мере, для типа, чью наружность можно было счесть откровенно бандитской, он был весьма неплохо воспитан. В отличие от спутницы! Еще вопрос, кто из них больше отчудил с выбором…
Если, конечно, Митзи не просто подвернувшийся повод ошиваться здесь и заставлять ее вздрагивать от таких вот материализующихся взглядов!

Ну очень многоболтательная Митзи получилась...

- Ты вовсе не обязан оправдываться перед какой-то разносчицей! – бросив кислый взгляд вслед лавирующей между столиками спине девушки, почти полностью скрытой плащом из выкрашенных в лиловый волос, ворчливо заметила Митзи. И, помолчав, добавила. – На самом деле я ее еще по школе помню, она всего на два… или на три? – нет, кажется, на два класса младше. Кошмарный ребенок! Мне часто казалось, что она не столько любит этих своих животных, сколько прикрывается ими, чтобы оправдать то, как она ненавидит людей! Уже тогда вечно делала вид, что она какая-то особенная…
- Иногда у людей оказывается неожиданный потенциал, – уклончиво вставил Гантлос. Сам он на официантку смотреть больше не пытался, кажется, она каким-то образом чувствовала это интуитивно, правда, как следствие, только спотыкалась на ровном месте.
- У нее-то? Ох, это смешно! Лично я с первого взгляда могу определить, представляет из себя человек хоть что-то на самом деле, или просто пытается компенсировать это всякими выдумками! Со мной по соседству жила одна подобная девушка! Ну просто простушка в степени бесконечности – так она даже в старшей школе продолжала увлекаться всякими волшебными сказками. Ну, магия там, драконы, принцессы, отважные рыцари, невероятные приключения… Готова поспорить, воображала себя потерянной принцессой из подобной сказки! Эскапизм… когда людям не удается чего-то добиться в реальности, они начинают добавлять себе важности фантазиями.
- И что же случилось… с этой твоей соседкой?
- Родители ее отправили в какую-то закрытую школу. Ничего о такой не слышала… может, какой-нибудь колледж дизайна или что-то вроде, она неплохо рисовала и даже сама придумывала себе наряды. Семья у них не то, чтобы бедная, но без свободы в средствах, вот она и наловчилась из секонд-хенда и старых занавесок ваять себе выходные платья, когда купить ничего приличного не получалось. Да ты, кстати, мог ее видеть – на рождественских каникулах. Такая, с волосами цвета вареной морковки…
- А, – потеряв кольнувший было интерес к обсуждению этой темы, туманно откликнулся белокурый викинг.
Девчонку, сила которой полыхала вокруг, подобно огромному золотисто-красному факелу, трудно было бы не заметить. Не только из-за невиданной уже давно яркости этой силы, но и из-за абсолютной ее чуждости естественной магии этого мира.
- Ты прав, не о чем тут болтать. Ну, так что же… может, ты наконец-то хоть что-нибудь расскажешь о себе? Меня, конечно, крайне интригует такая таинственность, но я знаю тебя уже довольно долго… и как будто вообще ничего о тебе не знаю! Надеюсь, это не какая-нибудь государственная тайна? Впрочем, чего такого государственной важности можно искать в этом нашем городке? Не город, а деревня-переросток!
- Я уже все тебе рассказал. У меня и моих братьев дела в Гардензии, совершенно ничего интересного, рутина. Поэтому на какое-то время мы здесь поселились.
- Вот я и не представляю, какие «дела» могут быть у кого-то вроде вас в местечке вроде этого! Или, – многозначительно понизив голос, Митзи придвинулась поближе, практически прильнув к его плечу. – у вас какие-то нелады с законом и вы здесь скрываетесь?
Интересно, она всерьез ожидала что, если бы так оно и было, то он должен был просто об этом сказать.
- Ты называешь своих друзей «братьями», но я что-то не заметила даже отдаленного сходства. Кроме того, у вас всех разные профессии, а ты говоришь о каком-то общем деле. Напоминает всю эту мафиозную терминологию! Мне ты можешь доверять, честно-честно… так даже интереснее!
Гантлос с трудом сдержал смешок, по крайней мере, со стороны никто по его лицу об этом не смог бы догадаться. А взглядом с ним избегали встречаться, даже если этого не избегал он сам – людям не нужна была даже минимальная примесь волшебной крови, чтобы им становилось не по себе при попытке заглянуть ему в глаза.
- Прости, что разочаровываю, но нет. Мы действительно братья… не по крови, конечно же. Мы все рано лишились настоящих родителей, поэтому мать Огрона воспитала нас всех вместе. Ну, если это можно назвать воспитанием… Я же говорю, у многих якобы загадочных вещей есть обычно самые простые и скучные объяснения.
- Но ты вечно чего-то недоговариваешь!
- Заурядность не стоит принижать. Мир принадлежит людям, обыкновенным нормальным людям – и на них же держится. А тех, кто осмеливается возомнить себя выше других, осмеливается счесть себя небожителем и начинает паразитировать на вере и любви тех, кого сам презрительно считает толпой, просто природным ресурсом – таких ждет неминуемая расплата! Никогда не стоит завидовать таким – чем выше они себя поставят, тем больнее в конечном итоге будет падать.
- А иногда ты меня пугаешь. Надеюсь, ты это не мою музыкальную карьеру сейчас имел в виду! – слегка отстранившись, напряженно уточнила девушка.
Гантлос отрицательно качнул головой. Митзи пела… не то, чтобы он в этом разбирался, но, правильнее всего, наверное, было сказать, что пела хорошо. Даже если и оказалась в певицах исключительно из-за того, что продюсеру и преподавателям вокала нашлось на что потратить деньги ее отца. Даже не смотря на слащавые банальные тексты, кто в них вслушивался-то, в слова, если музыка была преимущественно танцевальной. И она отлично умела двигаться на сцене – судя по всему у современных певцов это оказывалось даже более важным фактором, нежели слух и голос. Вряд ли девушка, родись она много сотен лет назад, заинтересовала бы чем-то волшебный двор, хотя феи обожали отыскивать среди людей «избранных» музыкантов, поэтов, певцов, которых держали в своих дворцах, как экзотических зверюшек, и заставляли до исступления воспевать себя, до изнеможения играть на каких-нибудь инструментах, петь или танцевать, забывая об отдыхе и еде, пока эти избранные не падали замертво с несходящей счастливой улыбкой на лицах. К искреннему огорчению крылатых бестий, грустящих над питомцем, словно дети над случайно сломанной игрушкой, а потом переключающихся на новую забаву. Искусство было одним из самых ярких выражений любви и веры, которые волшебницы высасывали из людей, увеличивая тем самым свое могущество. Да и магии искусства – зачаровывающих песен и хороводов самих фей – в выступлениях Митзи не было ни на грош. Она была хороша, но и не более того. Не волшебна и, тем более, не божественна.
Что просто не могло не радовать. Наверное, Гантлоса даже огорчило, окажись эта девушка одной из… этих.
- Не назову себя поклонником музыки такого рода, так что сложно об этом судить… Но если тебе нравится это занятие и ты достаточно хороша в выбранной стезе – это прекрасно.
Только вряд ли ее музыку запомнят даже не на столетия, на годы. Поклонники не будут сходить с ума и шагать с крыши под переливающийся в наушниках плеера голос. Не будут чахнуть от любви к диве, не будут превращать ее в божество. Просто какое-то время ее песни послужат приятным фоном для танцев на молодежных вечеринках… да и сама Митзи, повзрослев, наверное, утратит к сценической карьере интерес. Конечно, если сказать ей все это сейчас, девушка оскорбиться до глубины души!
- А ты… ты говорил, что ты врач, верно?
- Нет. Фельдшер по образованию. На прежнем месте жительства работал, в основном, медбратом в хосписе. Здесь… не знаю, задержусь ли настолько, чтобы была необходимость искать постоянную работу.
Митзи несколько наигранно охнула, прикрыв округленные губки ладошкой, но тут же снова сменила выражение на кокетливую заинтересованность.
- Очень готично! Но ты же не в таком вот виде ходишь на работу, верно? То есть, это было совсем уж странно!
- В балахоне, с косой и песочными часами! – язвительно «признался» Гантлос.
Девушка охотно рассмеялась этой не самой изящной шутке. Видимо, тоже сочла это «очень готичным»…
- А почему на врача недоучился? – посерьезнев, опять принялась любопытствовать она. – Не было возможности?
- Да нет. Просто так жить несколько спокойнее.
- А твои братья?
- У Огрона свой бизнес… ну, и в какие-то политические круги он, по его же словам, немного вхож. Ан – военный, обычно работает по контракту. А Думан просто раздолбай без определенного рода занятий, ему постоянно кажется скучным вести какую-то одну жизнь и чем-то конкретным заниматься. Предпочитает периодически пробовать себя в разных ролях, «влезать в новую шкуру» он это называет, а в итоге толком не делает вообще ничего.
- Может, ему об актерской карьере следовало подумать?
Приподнявший было стакан с коктейлем мужчина со стуком уронил его обратно (к счастью, не опрокинув)  приглушенно – но все равно на них тут же пооборачивались за соседними столиками – расхохотался.
- А интересное предложение! Только, боюсь, для актера он СЛИШКОМ хорошо умеет вживаться в роль…
  Митзи недоуменно моргнула, видимо, не понимая, почему это «слишком хорошо» должно считаться препятствием, но тут же вежливо улыбнулась просто за компанию.
- По-моему, вы все установили себе какую-то планку, выше которой идти не хотите. Хотя и могли бы добиться большего. Я бы, например, надолго не задержалась в этом городке, если бы была возможность переселиться из этого прудика в настоящий океан. Но отец чуть ли не все вложил в покупку и планы обустройства этого ранчо, что в этом году я не могу себе позволить поездку с концертами даже по ближайшим городам!
- Ранчо?
- Ну, ранчо ему, разумеется, ни к чему. Большую часть земель предполагается разбить на участки и перепродать под застройку коттеджей – это когда-нибудь должно принести, по его словам, крупную прибыль, но пока все застроят и перепродадут… А в центре отец хочет сделать парк вроде как для туристов. Ну откуда в нашей глуши столько туристов? Нынешний хозяин этих земель пытается подрабатывать, устраивая всякие там верховые прогулки, но это даже содержания лошадей не окупает. Поэтому отцу и удалось уговорить его продать ранчо «практически за бесценок» – хотя и бесценок этот мне стоил еще года прозябания здесь…
- Мне нравится ваш городок.
- Что же, если здесь пока остаешься и ты тоже, это немного утешает! Слушай… – ненадолго замолкнув, Митзи растерянно огляделась. – А ведь это, кажется, то самое ранчо, что лет десять назад продал хозяин этого бара. Ну, отец этой зоофи… этой крашеной официантки. Они жили там, пока не переехали, собственно, в город.
- Должно быть, для нее эта новость будет тяжелым ударом.
- Еще бы! Она, когда перевелась в нашу школу, только и талдычила о том, как на ферме было хорошо, какие у них там были прекрасные лошади и прочее зверье. Эта Рокси ненавидит город! Наверное, уж она-то предпочла бы всю жизнь прожить в этой деревне подальше от цивилизации… или вообще, в шалашике в лесу вместе со всеми своими лошадьми и псами!
Гантлосу ни разу в жизни не приходилось слышать о живущих в лесу лошадях, но спорить он не стал, да и вообще, почти отключился от восприятия рассуждений Митзи.
Эта новость будет тяжелым ударом… и кто знает, как Рокси в этой ситуации может повести себя?

Та не, не склероз. Я их знакомства не описывала. Но Блум их мельком видит вместе ближе к концу "Ледяной Звезды", во время своего короткого визита к родителям. Может быть, сюда что-нибудь на эту тему вставлю.

Этим бы, наверное, все и закончилось, но маленький городок действительно оказался очень тесен. Зимние праздники немного всколыхнули его, заставив жителей высыпать гомонящей толпой на улицы и распродажи, а домики и витрины центральных улиц расцветив немного аляповатыми яркими украшениями. Недостаток естественного снега, как быстро стало понятно, довольно редкого в этих краях, жители Гардензии пытались восполнить, посыпая все вокруг хлопьями блестящей ваты и ажурными бумажными снежинками. Деревья вдоль улиц украшали светящимися гирляндами и разноцветными стеклянными шарами. Гантлос замечал, как невольно кривится Огрон, судя по всему, вспоминая зарождение традиции украшать деревья – в те времена, когда друиды развешивали на них свои жертвы и дары. История с наездом едва ли не моментально не то, чтобы стерлась из памяти, просто была отложена, как совершенно незначительный эпизод, поэтому блондин даже и не сразу что-то понял, когда Думан с мерзким хихиканьем сунул ему под нос сорванную где-то афишу, рекламирующую выступление какой-то девчачьей музыкальной группы. После короткого ступора солистка – пепельная брюнетка с миловидным, хотя и подпорченным слегка желчным, даже на афише, выражением личиком – все-таки подверглась узнаванию.
- Ну и что? – немного разочаровав метаморфа, все-таки спросил Гантлос.
- Свежезажженные звездочки местного разлива, – заметил, через его руку заглянув в плакат, Анаган. – надо бы проверить их на всякий случай. Последнюю фею мы нашли совсем недалеко от этого городка, если она оставила в мире людей подменыша, то сейчас ему – или, вероятнее всего, ей – может быть где-то от пятнадцати до девятнадцати лет. А эти девчонки как-то подозрительно быстро обрели популярность.
- Ох, да ты же видел ту девицу! – скривившись, отмахнулся Огрон. – Она явно из семьи с финансовыми излишествами! У денег, друг мой, тоже есть своя магия, не зря столько проклятий в истории были завязаны на золото.
- И все-таки двух других тоже не помешает проверить. Думан…
- А чего опять я? – недовольно затянул младший в четверке.
- Потому что мы в толпе старшеклассников будем смотреться несколько излишне экзотично.
Метаморф издал несколько наигранный тяжкий вздох страдальца.
- Свяжешься с нами, если почуешь что-нибудь необычное…
- Ой, вот не учите ученого! – кисло огрызнулся Думан, приглаживая ладонями волосы. Когда он убрал руки, вместо лилового гребня на голове красовалась самая заурядная стрижка из тускло-русых вихров, только зачем-то наискосок украшенных несколькими зигзагообразно уложенными прядями малинового оттенка. Без корпспейнта худое горбоносое лицо метаморфа само по себе выглядело достаточно мальчишечьим – он, в общем-то, даже при обычном (или просто наиболее часто используемом) имидже всегда выглядел моложе остальных. Иногда Гантлос подозревал, что Думан и сам не помнит, как выглядит на самом деле – просто забыл за те годы, когда не мог сам контролировать свои превращения, а королева фей из какого-то всегда ей свойственного жестокого каприза заставляла мальчишку играть роль то ручной собачонки, то коня на выездах, то охотничьего сокола. Стоило ли удивляться, что даже столько лет спустя метаморф так и остался не вполне нормальным психически. Ну, вернее, даже еще более ненормальным, чем остальные трое, поскольку с общечеловеческой точки зрения Гантлос ничуть не обольщался даже насчет самого себя, не говоря уже об остальных! По крайней мере, его странности были достаточно стабильными – а Думан и сам вряд ли знал, что способен выкинуть в следующий момент.
Никакой феи он, разумеется, не нашел. Иначе, наверное, призыв, который остальные получили несколько часов спустя, звучал бы несколько иначе, чем «Думаю, вам стоит на это взглянуть» – с другой стороны, это обозначало, что светиться «экзотическим видом» в толпе подростков все-таки придется. Впрочем, Гантлосу, пожалуй, было даже немного любопытно узнать, что за певицей окажется эта вздорная особа: учитывая, что при первой их встрече она продемонстрировала умение визжать не хуже гарпии, да и вообще основные тенденции популярной среди современной молодежи «музыки», надо сказать, ожидал он худшего. Однако, как выяснилось, пела Митзи на весьма сносном уровне, хотя, похоже, основной упор девушки делали на ритмику подтанцовки. Пожалуй, в этом по-змеиному изящная солистка действительно была хороша, а две другие старательно ей почти не уступали.
- Может, это я ретроград, но причин для подобного ажиотажа вокруг них я не вижу, – честно признался блондин. Вопреки опасениям, на них в празднично украшенном зале не обратили ровным счетом никакого внимания – подростки плотно толпились возле помоста с выступающими, едва не заползая на него, в такт простеньким песенкам размахивали руками и буквально пожирали девчонок взглядами.
- Причин? Ты вон на ту, слева, посмотри. С бледно-фиолетовыми волосами.
Гантлос послушно, хотя и без особой охоты, перевел взгляд с солистки на одну из девчонок с подпевки.
- Кажется, не все ведьмы в этом городе «разве что по состоянию души»…
Подловить нужную девчонку после концерта – желательно, по отдельности от остальных и при как можно меньшем скоплении народа – оказалось не так уж легко. Добрая половина слушателей рванула следом и нескольким охранникам изрядных усилий стоило обеспечить трем девчонкам относительно беспрепятственный проход куда-то, по всей видимости, в гримерку. Причем подростки сразу после этого с неизвестными намереньями плотно запрудили проход – и что-то подсказывало, что с внешней стороны, у служебного входа, творится примерно то же самое.
- Может, припугнуть их, чтобы убрались? – предложил Анаган.
- Отложим крайние меры для крайних случаев, – незнакомый голос заставил всех троих настороженно обернуться. Молодой мужчина, чем-то удивительно напоминающий обесцвеченного перегидролью и переодетого в пижонский шелковый костюмчик Огрона, с натянутой улыбкой помахал ладонью. – друзья мои! Подождите пять минут – и я ее саму к нам приведу. Только… гм, Огрон, тебя не затруднит слегка подправить память настоящему продюсеру. Он как-то нервно отреагировал на мое появление…
- Сколько раз повторять, чтобы ты без нужды не выставлял свои способности напоказ?! – раздраженно буркнул красноволосый рыцарь. Он единственный владел, хотя бы отчасти, настоящим волшебством, унаследованным от матери-феи, но использовал подобные умения крайне неохотно. Преображенный Думан виновато улыбнулся и развел руками. Нет, пожалуй, среди подростков этому мальчишке как раз самое место!
Через какое-то время Митзи и еще одна девчонка из группы вернулись на сцену, с чинным видом раздавая автографы под присмотром охраны и отвечая на вопросы поклонников разной степени глупости. Девчонки с фиолетовыми волосами среди них не было, да и энтузиазм фанатов, всколыхнувшийся от выступления, постепенно сходил на нет, толпа потихоньку рассасывалась. В коридор, ведущий к гримеркам, трое охотников прошли беспрепятственно, лишь пару раз заставив поспешно отскочить каких-то подвернувшихся по пути подростков. Думан, все еще сохраняющий личину, любезно придержал им дверь в гримерку и, только закрыв ее изнутри, под все более и более потрясенным взглядом девушки вернулся в свое привычное обличье.
- Ну, вот теперь и поговорим, красавица! – прислоняясь к двери спиной, с улыбкой заключил он.  Особенно испуганной девчонка не выглядела, даже превращение прямо на глазах потрясло ее, но не похоже, чтобы шокировало.
- Может, объясните нам, зачем зачаровывали толпу? – шагнув вперед, со слегка насмешливой любезностью заговорил Огрон.
- Не понимаю, о чем Вы говорите, – девочка мотнула головой. – кто вы вообще такие? Я думала…
Она резко смолкла и слегка закусила губу.
- Точно не понимаешь? Салли… или как тебя там?
- Шилли. Меня зовут Шилли. Я думала, на Земле нет магии… Вернее, все это знают! – подняв взгляд девушка с обвинительным негодованием уставилась на четверых посетителей.
- И ты, значит, решила это исправить, явившись сюда и колдуя со сцены, чтобы, так сказать, подогреть зрительские симпатии. Вы с подругами такие симпатичные девочки, право же, ваше выступление одобрили бы и без всяких чар! – медоточиво проворковал красноволосый маг. И в следующий миг, резко стерев с лица улыбку, продолжил совсем другим тоном. – Ты правильно думала. Магии на Земле нет. И не будет – именно за этим мы здесь присматриваем. Так что ты, конечно, можешь оставаться в этом мире, сколько захочешь, но о своих колдовских штучках лучше забудь. Или просто убирайся туда, откуда явилась.
- Я вам что, чем-то мешаю?! Всего-то внушила слушателям немного симпатии! Таких певичек, как Митзи, пучок на пятачок, группе ничем не выбиться из общего ряда, сколько бы ее родители не вбухивали в раскрутку!
- А потом ты захочешь внушить немного симпатии главе какого-нибудь государства и нашептывать ему на ушко, что тебе вздумается. А то и не одному… Раздолье – мир, где нет ни волшебниц, ни других ведьм в конкуренции – ты ведь так рассуждала? Даже со средненькими способностями здесь можно добиться многого – да? Здесь и правда нет ведьм, деточка. Достаточно костров в свое время отгорело и, поверь мне, никто не хочет возвращения тех времен!
Заметно побледнев, девушка вжалась в стенку.
- Надеюсь, мы друг друга поняли? – снова улыбнувшись, проникновенно спросил алый рыцарь. – Этому миру не нужна новая королева Мэб.
- Разве она действительно существовала? – слабым голосом усомнилась Шилли. – Это же просто сказка…
- Мы заставили ее стать просто сказкой, хотя колдунья это была, мягко говоря, не чета тебе.
В дверь гримерки требовательно заколотили, заставив Думана отпрянуть.
- Надеюсь, мы друг друга поняли, – уже без вопросительных интонаций повторил Огрон. Колдунья судорожно кивнула. – Да откройте вы, пока эту дверь не высадили!
Метаморф послушно отпер замок и едва успел отскочить в сторону, когда, от всей души шарахнув дверью о стену, в гримерку фурией влетела солистка.
- Какого дьявола здесь происходит? – зашипела она. – Салли, что?.. Ага, это ОПЯТЬ Вы?! – замерев посреди комнатушки она остановила взгляд почему-то на Гантлосе.
- Все… все в порядке! – не сразу справившись с собственным голосом, заверила подругу ведьмочка. – Извини… у меня вдруг возникли некоторые трудности.
- Из-за этих? – сощурившись, уточнила Митзи.
- Все уже в порядке. Я… я минут через пять к вам присоединюсь на сцене, прости, что задерживаю.
Шилли прошмыгнула мимо второй девушки и скрылась в коридоре, но солистка не спешила последовать ее примеру.
- Кто вы такие, черт бы вас побрал? Вас кто-то нанял? Если это конкуренты моего отца, то при чем тут Салли? Отвечайте!
- Успокойтесь, красавица. У нас просто был небольшой разговор к вашей подружке, только и всего.
- Только и всего? Я ее много лет знаю – и ни разу еще не видела в таком состоянии! – девушка шагнула вперед, неумело замахиваясь.
- Не надо… – начал было Гантлос, но было уже поздно. Холеный кулачок обвинительно впечатался ему в грудь. – Ну, я же говорил! Позвольте, я взгляну, нет ли вывиха…
Митзи с приглушенным скулежом сквозь упрямо сжатые зубы прижала ушибленную руку.
- Прошу Вас, – блондин протянул вперед ладонь, словно прося даму подать ручку для запечатления галантного поцелуя. – в конце концов, я медик по образованию…
- Серьезно? – украдкой вытерев здоровой рукой невольно выступившие слезы, не поверила девушка. – Трудно, наверное, найти работу по специальности с такой-то внешностью! Ты чего, кольчугу под одеждой носишь?
- Вы сказали, что много лет знаете… Салли, – аккуратно изучая кончиками пальцев запястье неохотно протянутой руки, уклончиво перевел разговор Гантлос. – Вы с ней в одной школе учитесь?
Кажется, девчонке опять повезло – ни перелома, ни вывиха на ее руке не обнаружилось. Хотя в один сплошной синяк рука теперь распухнет изрядно!
- Нет, – по лицу, от потрясения слегка утратившему привычную желчность, пробежала тень легкого недоумения. – она училась где-то… довольно далеко. На химика, кажется. Или на парфюмера… что-то не припоминаю. Только не каникулы вернулась. Но мы уже много лет с ней дружим. Я… я почему-то не могу вспомнить, как мы познакомились и когда именно.
Митзи нервно хихикнула. Хотя, как раз это-то и ни капельки не удивляло – ведьмочка просто без особой аккуратности наводила чары, заставляя девушку считать ее давней подругой, не внушив никаких конкретных деталей. Обычно людям это и не требовалось – они, как правило, и не задумывались насчет тех, кого «хорошо знали».
- Надеюсь, у нее действительно нет никаких проблем? Мой отец может…
- Поверьте, никаких проблем, с которыми она не могла бы справиться самостоятельно. Так что нет ни малейшей нужды беспокоить Вашего отца. Так - не больно? – бледный рыцарь легонько сдавил двумя пальцами запястье девушки. Та приглушенно охнула. – Вывиха нет, только ушиб. Лучше будет приложить что-нибудь холодное. В баре есть лед? А лучше – фруктовый уксус… Вот с ногтями у Вас, боюсь, теперь будут проблемы. Извините…
- За что?
- Ну… за то, что вы столько всего об меня ломаете.
Девушка подняла напряженный взгляд, кажется, старательно выискивая в его лице или голосе издевку, готовая в любой момент разразиться праведным возмущением. Однако искомого не обнаружила, отчего искренность порыва отчасти затухла, оставив хозяйку недоумевать, как же ей на такое вот заявление надо отреагировать.
- Я что-то не так сказал?
Мотнув головой, Митзи, кажется, наконец-то определилась с реакцией и мелко затряслась от какого-то слегка нервного хихиканья.