-Глава ζ’ (седьмая)-
-Реванш-

     - Ты нервничаешь?
   Серебристый Рено Лагуна просекал металлические нескончаемые барьеры дождя, сливаясь своей окраской с такими же серебристыми небом и, глянцевым от ливня, асфальтом, с трудом продвигаясь по загруженной транспортом аэропортовой автомагистрали. Дворники скользили по лобовому стеклу хэтчбэка с неуловимой быстротой, но все их усилия оказывались тщетными, поток дождевой воды возобновлялся снова и снова, из-за чего дорогу водителю приходилось разбирать только по горящим фарам окружавших автомобилей. «Погода сегодня не летная» - подумал мужчина и стер пот со лба, сощурив глаза, будто бы разглядывая горящие глаза впереди стоящего ауди, на самом же деле как бы ненароком, сквозь зеркало заднего вида, бросил взгляд на пассажиров на заднем сидении. Брат и сестра. Она старше его лет на десять, но на вид они ровесники. Еще встречая их тогда в аэропорту, он обратил на это внимание, а теперь, провожая, еще раз подчеркнул взрослый вид черноволосого паренька, которому на самом деле было не больше семнадцати, и который сейчас с отсутствующим видом прижимал к тонким губам почти погасшую Benson & Hedges, сонно разглядывая стекающие по стеклу капли.
   - С чего ты взяла, что я нервничаю? – наконец ответил он, постукивая окурком по пепельнице. Девушка, сидевшая рядом, с подозрением сложила руки на груди.
   - За пятнадцать минут езды это уже четвертая! – возмущенно произнесла она, взглядом указывая на сигарету в руке парня. – Может, как-нибудь сбавишь обороты?
   - Фелиция, милая, опять ты за свое? Ладно, если так принципиально… – ухмыльнулся брюнет, крутящим движением покорно гася сигарету и бросая ее к остальным, последняя из которых была докурена менее трех минут назад.
   «Ты бы не рисковал так, парень, легкие тебе одни на всю жизнь», - хотел было нравоучить водитель, но, вспомнив, кто он такой, придержал язык за зубами, продолжая вслушиваться в беседу своих пассажиров.
   – Расслабься и не грузи себя надуманными проблемами, – посоветовал сестре юноша и откинулся назад, расслабленно прикрыв глаза. Та, судя по всему, успокаиваться не собиралась ни на секунду.
   - Рей, я не об этом. Я вообще не понимаю, что с тобой творится в последнее время!
   - Ты о чем? – парнишка чуть приподнялся, и его рука невольно потянулась к карману джинсов за новой сигаретой, однако тут же оказалась перехваченной за запястье решительной сестрой.
   - О чем?! Да ты сам на себя не похож. До сегодняшнего дня все нормально, а теперь ты мне заявляешь, что остаешься здесь еще на три дня? Не объясняя причин? – заверещала девушка, с тревогой глядя на расслабленного брата, осторожно выбравшегося из ее хватки и мягко положившего свою ладонь на ее.
   - Я же объяснил, Фели. Срочные дела. Незапланированное выступление послезавтра. Ничего серьезного и тем более того, за что бы стоило волноваться, – попытался успокоить свою сестру брюнет, но та никак не унималась.
   - Знаю я твои «ничего серьезного»! Так быстро дела не делаются! Я ведь волнуюсь за тебя! Притом, что-то мне не нравятся эти твои отговорки! – тон ее голоса был почти умоляющим, она упорно вглядывалась в его льдисто-голубые, почти прозрачные, глаза, выражавшие такую наивную хладнокровность. Кто, как не она, мог догадываться, что на душе у ее брата.
   - Фелиция, послушай…
   - Объясни мне!
   - Фели…
   - Мы приехали, - неожиданно произнес водитель, припарковав автомобиль на стоянке, и развернулся к брату и сестре, с добродушной улыбкой облокотившись на спинки передних кресел.
   …Пройдя регистрацию на рейс и сдав багаж, Фелиция обернулась. Выражение ее лица нисколько не изменилось со времени поездки до аэропорта.
   - Только глупостей не наделай, пожалуйста, - девушка бросилась к брату, крепко обняв его, и тот в свою очередь ответил ей взаимностью, нежно поцеловав в щеку после объятий.
   - Тебе нельзя столько переживать…
   - Но ты точно от меня ничего не скрываешь? – не переставая держаться за него, снова спросила сестра. Повисла недолгая пауза, после чего парень нашелся.
   - Ничего.
   - Я тебе не верю!
   - У тебя нет выбора, – рассмеялся он, отпуская теперь всерьез обеспокоенную девушку. – Все хорошо, Фели. Позвони мне, как долетишь, – неожиданно брюнет развернулся и, махнув сестре на прощанье рукой, зашагал в сторону выхода из здания.
   - Рей!
   - Счастливо! – кинул он напоследок, исчезая за самозакрывающимися запотевшими входными дверями.
   …- Обратно в отель? – поинтересовался водитель, когда парень снова уселся на заднее сидение Лагуны и вытащил очередную сигарету, порывисто чиркая зажигалкой.
   - Отъезжай пока. Сейчас сделаю один звонок и решу, – затянувшись «бенсоном», брюнет достал коммуникатор Samsung GT-i8910 (водителя о таком же просила дочка, так что модель, до покупки которой ему оставалось дожить еще пару зарплат, он узнал сразу) и принялся набирать номер. Откашлявшись, парень напористо затушил сигарету, и приложил устройство к уху, одновременно прислонившись виском к стеклу. Автомобиль круто развернулся и через минуту покинул территорию стоянки, возвращаясь на залитую заревом майамского ливня магистраль.
   - Это снова я. Да, проводил. Надеюсь, мы еще раз сегодня увидимся?...
   «Слышала бы тебя твоя сестренка, герой-любовник», - усмехнулся водитель, крутанув руль вправо и поворачивая на кольцевую.

* * *
   Отстроенный в начале девяностых, «Рикколетте Палм Бич» за неполные девятнадцать лет своего существования успел претерпеть два ремонта: один косметический в девяносто девятом, а второй основательный в середине первого десятилетия следующего века, то есть около трех лет назад. Старую потрескавшуюся облицовку заменили новой, переустановили систему кондиционирования, внутри холл отеля переделали под авангард, порядочно изменились и четыреста номеров для постояльцев, тонировавшись в черно-белую гамму. Перфекционисты-владельцы отеля, судя по всему, не жалели средств для поддержания высокого уровня как условий, так и внешности отеля его внешнего облика и дизайна. Безукоризненная вплоть до мелочей выдержанность, однако, одна деталь, одно отступление от нового общего стиля, будто ускользнуло от внимания планировщиков. Свежие и нежные. Розовые орхидеи. Самые что ни на есть живые. Зеленые стебли перевивались вокруг декорированной каннелюрами и энтазисом колонны рядом с одним из диванов в холле третьего этажа, а хрупкие цветки медленно, не торопясь, распускались, являя скрытую под зеленой кожуркой бутонов тонкую и мягкую ткань лепестков. Стебли не прекращали расти, как тончайшие змеи, прокрадывались вверх, танцем кобры окружая собой ствол колонны, распуская все новые и новые цветки. Новейшее достижение домашнего цветоводства? Какое там.
    Терпа вынырнула из-под пледа, притянув к себе, стоящее на кофейном столике блюдце с аппетитным и густо покрытым взбитыми сливками треугольным кусочком песочного торта. Почувствовав сладкий кремовый аромат, девушка осторожно приподняла лакомство со стола. Когда край блюда оказался на уровне ее подбородка, Терпсихора провела прихваченной ложкой по сливочной поверхности, захлестнув прибором такое количество взбитых сливок, кое поместилось бы, скажем, в половнике среднего размера или в изящной фарфоровой чайной чашке. После чего, с явным  удовольствием приняв содержимое ложки, шатенка перешла на корж, лишившийся своей нежной белой поверхности, и в темпе, не тратя времени на всякие изыски, все так же держа блюдо наравне с линией рта, приговорила его маленькими кусочками настолько быстро, что создавалось впечатление, будто она его проглотила какую-нибудь крохотную конфетку. Покончив с первой частью долгожданного десерта, Терпа облизнула губы и отложила тарелку, натягивая плед на плечи и блаженно расслабляясь в кресле, что объяснялось тем, что она не только желудком, но и мысленно, вновь поглощала только что проглоченную сладость.
   Всевозможные сладости… Шоколад, леденцы, зефир, желе, мармелад, мед, карамель, тянучки, ириски, торты, пирожные, - и это лишь самая малая часть всех лакомств, что она за всю жизнь перепробовала. «Век сменяется веком, и у каждого века свой вкус», - вспомнив любимую поговорку собственного сочинения, ухмыльнулась она, забравшись с ногами на кресло. Ей часто говорили, что раз она муза танцев, то всегда должна поддерживать себя в форме, разумеется, исключая из рациона тонны сладостей, однако девушка прекрасно знала, что именно сладкое помогало ей держаться в тонусе. А лишний вес – с такой проблемой ей не приходилось сталкиваться, йога и активный образ жизни, по ее убеждению, являлись незаменимой и беспроигрышной диетой. Так что поразительной худобе и стройности Терпсихоры, учитывая ежедневное количество съеденного, никогда не уставали удивляться, что самой Терпе только еще больше повышало настроение.
   Почувствовав облегчение от спадания тяжести в желудке, вызванной быстрым поеданием торта (к этому девушка уже давно привыкла) она, развалившись в кресле, блаженно прикрыла глаза. Однако подумать о чём-то хорошем не успела – на лоб упала всё ещё мокрая от ливня  прядь: ведь вернулась с улицы несколько минут назад и сразу принялась за поедание лакомства. Мотнув головой, чтобы убрать её, взгляд Терпы случайно зацепил колонну рядом с ней. По сравнению со второй слабостью музы танцев, первая казалась детской забавы. Цветы. Девушка поднесла ладонь к ближайшему цветку розовой орхидеи и осторожно прихватила его кончиками пальцев, ласково проводя подушечками по текстуре его лепестков. В принципе, это зачастую является слабостью любой женщины, но для Терпы цветок, а скорее именно розовая орхидея, была ее собственным, сокровенным символом, теплившим ее душу в моменты, когда она чувствовала себя не на месте. Девушка провела мягким лепестком по щеке, прикоснулась к нему губами, еле слышно прошептала ему то, что в сердцах хочется выкрикнуть как можно громче – и, вроде, уже спокойнее стало, будто поделилась с цветком своим несчастьем, а тот благодарно выслушал и разделил его. Говорят, такими свойствами обладают некоторые деревья, например, дуб или клен, хотя вид не столько имеет значение, сколько факт толщины ствола. Если обнять ствол такого массивного дерева в личный период «черной полосы», мысленно жалуясь ему на судьбу и негласно прося его о покровительстве, уже отойдя от него, чувствуешь неимоверное облегчение. Поговаривают даже, что, заручившись поддержкой древесных духов, черная полоса у таких людей мгновенно сменялась белой. По крайней мере, Терпа никогда не вдавалась в подробности, искренне веря в то, что всегда знает настолько трепетный и романтичный способ избавиться от стресса. Паузы в жизни никогда не должны затягиваться, чем быстрее от них избавишься – тем лучше, - так всегда считала она, но сейчас муза чувствовала себя настолько комфортно, что приобретенный покой не действовал на нервы такой девушки, как она. Даже Терпе, ни на секунду не останавливающейся, рисковой безбашенной активистке Терпе, иногда не помешает взять перерыв.
   Муза, продолжая задумчиво рассматривать орхидею, и сама начала замечать, что в такие минуты зачастую противоречит самой себе. Однако в пассивном состоянии Терпсихора напоминала этот притянувший ее внимание беззащитный и в то же время неотразимый побег. Длинный и изящный тонкий стебель ее фигуры, потрепавшиеся от ливня лепестки коротких каштановых волос с кончиками, оттенка той самой гибридной розовой орхидеи – просто девушка-цветок, когда так тиха и неподвижна. Одетая в сухую узкую майку и шорты, Терпа еще не совсем обсохла после пляжа, и на светлой коже и забранных в высокие хвосты еще виднелись хрустальные капли, подобные утренней росе, едва рассветет, уже блистающей на хрупких соцветиях. Ее наделенное небольшими чертами лицо выглядело отчасти расстроенным, и во многом это выдавали нахмуренные темные брови, негодующе поджатые тонкие губы и отсутствие привычного жизнерадостного блеска в миндалевидных глазах сладко-розового оттенка. Вдруг Терпа улыбнулась. Еще в детстве розовый был ее самым нелюбимым цветом. И как сейчас она помнила, насколько расстроилась, когда в ней впервые проявился независимый дар, при ее первой попытке селекции. Первым цветком, на котором она поэкспериментировала свои новые способности и вырастила с помощью них, стала именно розовая орхидея. «Почему розовая?! Я хотела красную!», - прозвучало в голове девушки ее собственное восклицание из детства. Терпе на мгновение показалось, будто она говорила это совсем недавно, на днях, ведь ее голос за несколько тысяч лет почти не изменился, все такой же задорный и девчачий, будто только вчера она была той самой худенькой неугомонной девчушкой в короткой тоге и сандалиях на веревочной подошве, только вчера они были неразлучны… Как больно. Терпа неожиданно вздрогнула и улыбка исчезла с ее лица.
   «Почему тебе не нравится розовая?»
   «Она некрасивая! И я хотела красную, а не этого противного цвета!»
   «А по-моему, красная тебе не подойдет!»
   «Почему?!..»
    Терпа торопливо щелкнула пальцами и орхидеевая декорация вокруг колонны в мгновение ока рассыпалась, не оставив следа. Муза сглотнула комок, застрявший в горле, и ее дыхание заметно участилось. Терпсихора закрыла глаза и вскинула голову, одновременно принявшись массировать кончиками пальцев брови и веки, приводя в действие успокаивающие нервные окончания. Вообще не стоило ничего вспоминать. Это было не вчера, а в далеком прошлом. Но, тем не менее, девушка в душе отвергала тот факт, что это прошлое не может быть настоящим. Она отказывалась верить в это.
   Внезапно Терпсихора распахнула глаза, налившиеся ярким светом. Мгновенно считав динамичную ауру в пространстве, муза, всё ещё находясь в кресле, одним движением вернулась в прежнее положение и вытащила из пакета тарталетку, которую тут же принялась энергично уплетать с увлеченным видом.
   - Давай, еще скажи, что ты обиделась! – прозвучало сзади не то с упрёком, не то с возмущением. На голос вышедшей из-за поворота невысокой фигуры Терпа и не думала реагировать, безразлично продолжая трапезничать. Она и без того прекрасно знала, кто сейчас бухнулся в кресло с ней рядом.
   – Значит, обиделась все-таки? Ну неужели из-за этого ты так сердишься? Из-за этого? Сердишься? – вопросы начали доставать её, вследствие чего Терпа остановилась, и бросила испепеляющий взгляд на парня, который с искрой надежды в глазах продолжал в упор смотреть на нее.
   - Оскар! Разуй глаза, я ЕМ! – еле сдерживаясь, произнесла она.
   - И сердишься…
   - Оскар, еще раз говорю, я ем, а не сержусь! Я что, по-твоему, должна делать два дела одновременно?! – вскипела Терпсихора и засунула в рот остатки пирожного, продолжая укоризненно смотреть на Джунгивальда. Тот сидел с детским виноватым выражением лица, весь мокрый от ливня, он отрывисто и громко дышал. Ясно, ему только что пришлось совершить вечернюю пробежку до отеля под неукротимым майамским ливнем.
   - Сколько тебя ни знаю, всегда делала… - тихо пробормотал он, опустив глаза.
   - Подумаешь, всегда! – нахмурилась девушка, отметив про себя в тот момент схожесть своего поведения с одной из своих старших сестер, и пообещала самой себе впредь следить за проявлением эмоций. – Я сама виновата, что втянула тебя в это, так что мне не на что сердиться.
   Муза достала из пакета завернутый в полиэтилен небольшой дисковидный «дум-дум» бело-зеленой окраски, и, сняв пленку, языком попробовала его на вкус. Арбузный.
   - Я тоже, наверное, должен был сказать ей, когда она… Ну ты понимаешь…
   - Ага, - безо всяких эмоций в голосе, согласилась Терпа, поглощая леденец и нарочито отведя глаза в сторону. Оскар последовал ее примеру, также отвернувшись и сложив руки на груди.
   - Вы тоже могли бы не раздувать такую драму из ничего, знаешь ли. Что на вас обеих вообще нашло? – обиженным тоном спросил он, искоса поглядывая на свою подругу.
   - Приспичило, вот и все. А если честно, я сама не знаю. Зато здоровая порция адреналина, – вздохнув, усмехнулась девушка, и, увидев ее улучшение настроения, парень тоже заметно повеселел, тщетно стараясь не подавать виду.
   - Тебе этого адреналина на всю жизнь вперед хватит, – рассмеялся он и перевел взгляд на «дум-дум». – А еще такого нету?
   - А у Диты уже спрашивал, что у меня просишь? – съехидничала Терпа.
   - Ну вот, опять за свое. Как будто мне самому надо было с ней целоваться? Когда ты так резко исчезла, я попытался поговорить с ней и… И вообще, сомневаюсь, что Дита ест леденцы не палочке.
   - Так вот в чем дело?! А я-то подумала… - неожиданно для себя самой засмеялась муза, вытаскивая из пакета лимонный леденец и протягивая его своему лучшему другу, в сердцах радуясь, что разговор ушел в другое русло.
   - Как знала, – улыбнулся Оскар.
   «Как дети», - подумала Терпа, но вслух ничего не сказала.

* * *
   - Проиграл? Что на тебя нашло?!
   - Эва, отстань. Сейчас правда не до тебя.
   - Послушай…
   Оглушающий хлопок двери и ноты знакомых голосов заставили, уже более часа просидевших в холле отеля «Рикколетте», друзей встрепенуться и обратить внимание в ту сторону, откуда они исходили. Судя по всему, четвертый этаж, правое крыло, слышно не отчетливо, но узнать обладателей было нетрудно. После хлопка двери наступило недолгое затишье, а затем оставшийся, вернее, оставшаяся в коридоре подозрительно медленными шагами спустилась по лестнице. Оказавшись на третьем этаже, та самая девушка уже было собралась спускаться дальше вниз, но тут ее окликнула Терпа.
   - Эва!
   Девятая муза обернулась, отобразив негодующее выражение на лице, но увидев свою сестру и её друга, чуть воспряла духом – судя по расцветшей на ее лице мягкой, но слабоватой улыбке, и, размеренными шагами подойдя к ним, присела на подлокотник свободного кресла.
   - Что-то случилось? – с тревогой спросила шатенка. Эвтерпа с усталым видом в ответ закатила глаза.
   - Наш аналитик впал в меланхолию, - сказала она, и в ее голосе явно слышалось недовольство. – Хоть бы изволил объясниться, так нет – молчит как партизан, еще и весь на нервах.
   - А…Он не на пляже случайно был часа полтора назад? – осторожно спросил Оскар, с беспокойством строя в голове догадки.
   - Понятия не имею, – пожала плечами беловолосая девушка. – От него я услышала только «Отстань», ну и, разумеется, свидетельства о его вселенской депрессии…
   - Он сказал, что теперь оторвёт мне голову из-за Диты? – с еще большей тревогой предположил немец, вызвав удивление на лице Чарминг.
   - Про тебя он не говорил ни слова, а вот насчет Диты… Да, кажется, они повздорили. А при чём тут ты? – Эва прищурено посмотрела на парня и даже привстала, после чего Оскар и Терпа переглянулись.
   - Тут вот в чем все дело… - начала Терпсихора и, усадив младшую сестру обратно на подлокотник кресла, вкратце рассказала о дневном происшествии на пляже.
   - Как всегда, ты перегнула палку, Терпа, – пришла к заключению Эва, с улыбкой посмотрев на смущенную сестру. – Согласись, ты просто могла бы… Ну не знаю, спокойно поговорить. Ты ведь Диту даже не знаешь, с чего ты взяла, что она решила, как ты выразилась, «присвоить» себе Оскара?
   «Даже не знаю… - съязвила про себя Терпа. – Как ее не знать, такую-то сияющую звезду Олимпа...»
   - Если честно, я просто запаниковала, – пояснила шатенка, отведя глаза. – Просто я их так часто видела вместе… Я знаю, знаю, надо было поговорить, выяснить, а я прибегла к радикальным мерам. Сглупила. Да, очень.
   - И что теперь? Хочешь сказать, у меня не может быть девушки? – неожиданно встрял в разговор Оскар.
   - Да я не про то совсем… - начала оправдываться Терпа и тут же смолкла. К счастью, парень, похоже, понял ее без слов, улыбнувшись ей.
   - Может, но не Дита, да? Это точно. Проблема в том, что братан теперь вне себя за то, что я сделал, вернее, что пришлось сделать. Только понять не могу, откуда он узнал? Поблизости его точно не было, иначе я бы заметил… ну, или вокруг него вилась бы стайка девчонок.
   - Я знаю, почему ты его не заметил, - усмехнулась Эва. – Он же не переносит солнца, вот и наблюдал за игрой из тени издалека. Что ж, надеюсь, у него пройдет эта депрессия. Кстати, а сама Дита куда запропастилась?
   -  Кто ее знает. Лишь бы не в «Спейсе» и не в «шестьдесят шестом», мы туда планируем сегодня сгонять. А поехали с нами? – предложила Терпа, переглянувшись со своим другом. – Развлечемся. Не повидать ночную жизнь Майами… это как… как съездить в Париж и не увидеть Эйфелеву башню!
   - Спасибо, - ответила беловолосая девушка, покачав головой. – Ты же знаешь, все эти отрывные тусовки не для меня. Я предпочитаю более размеренный отдых.
   - В этом вся ты, - подтвердила Терпа, поднимаясь с места. – Ты где пропадала целый день?
   - Я…
   Внезапно раздался монофонический звук фирменной мелодии мобильных телефонов марки «Sony Ericsson», но по звучанию она выдавала в качестве воспроизводителя аппарат старенькой модели начала 21 века. И, как ни странно, принадлежал звонивший сотовый телефон никому иному, кроме как Эве Чарминг. Девушка аккуратно достала его из кармана, и, несколько секунд беспомощно рассматривая прибор, будто опасаясь нажать что-нибудь не то, наконец приняла вызов.
   - Откуда у нее сотовый? – шепотом поинтересовалась Терпа у друга. Тот в ответ беспомощно пожал плечами.
   - Ну, раз это далеко не айфон, может, накопила? Или подарили?
   - Не знаю, мне бы хоть такой, а то совсем от жизни отстаю…
   - Терпа, поверь мне на слово, кто-кто, а ты от жизни никогда не отставала и не отстанешь, - с улыбкой произнёс Оскар, краем уха прислушиваясь к разговору другой своей подруги.
   - Да, привет, – с самого начала беседы они оба успели запомнить ее лаконичные фрагменты. – Ты проводил сестру? Ну хорошо. Сегодня? Я даже… Подожди секунду, - Эва, видимо, хотела прикрыть динамик, чтобы собеседник ее не мог услышать, но вместо этого накрыла ладонью всю переднюю панель крохотного телефончика целиком, заговорщическим шепотом обращаясь к Терпе и Оскару.
   - Вы во сколько собираетесь?
   - В клуб? – приподняв бровь, уточнила Терпа. Эва в ответ закивала. – Ну, думаю, в десять где-нибудь, – они с парнем переглянулись уже в который раз за последние пять минут. – Или в половину одиннадцатого, как получится.
Эвтерпа недолго подумала над услышанным и вернулась к телефонному разговору.
   - Давай в одиннадцать у входа… - муза снова закрыла ладонью корпус, но задавать вопрос ей не пришлось, так как ответ последовал и без вопроса.
   - Шестьдесят шестой. Прямо так и называется.
   - В одиннадцать у входа в «шестьдесят шестой». До встречи. – Эва смущенно убрала телефон от уха и зажала красную клавишу, разумеется, ненароком выключив телефон. – Ну что, собираемся?
   - Познакомишь? – ухмыльнулась Терпа.
   - Да это просто новый знакомый…
   - Новые знакомые уже звонят после девяти? – хмыкнул О-Джун.
   - И с каких это пор ты обзавелась мобильником? – вторила ему подруга.
   - Вот пристали! – рассмеялась Эва, вставая с кресла и направившись в сторону своей комнаты. На полпути она остановилась и развернулась.
   - Только никому не говорите, что… что мы не втроем идем. Особенно – Сиду с Дитой.
   - И все-таки ты темнишь, - заметил Джунгивальд, с хитрецой поглядывая на девушку. Та подмигнула ему и приложила палец к губам, после чего быстрым шагом отправилась на второй этаж. Тем временем Терпа подошла к окну в холле и отодвинула тюлевую занавеску.
   - Ливень кончился, кажется.
   - Терпа… - вдруг произнес О-Джун, при этом вид у него стал каким-то растерянным.
   - Да?
   У девушки возникло впечатление, что интересующий друга вопрос важен для него, как никогда. Что от ответа на этот вопрос зависит чуть ли не вся жизнь…
   - Когда вы с Дитой так рубились из-за меня… это ведь чисто по-дружески, правда? Никаких амуров и всего прочего?
   Терпсихора улыбнулась так мягко и добро, что Оскар не мог не сделать того же самого.
   - Конечно, нет. Мы же с тобой друзья, о чем ты? А с Дитой так уж… Повздорили и «рубились» чисто ради азарта победы.
   - Слава Богу, - облегченно вздохнул парень, тоже двинувшись к главной лестнице. – Ты меня так не пугай. Я-то уж подумал…
   - Не льсти себе! – поставив руки на пояс, продекламировала с гордой улыбкой Терпа, провожая его взглядом.
   Стоило Оскару скрыться из вида, настрой девушки резко переменился. Она с беспомощным видом откинулась назад в кресле, безжизненно глядя в потолок.
   «Мы же друзья, о чем ты?» - снова собственный голос. Терпа обессиленно захлопнула глаза. Она не могла понять только одного…
   Верила ли она сама в то, что говорила?

а когда будет 2 часть? уже так хочкеться продолжение)))))))))))))))))))))))0